Берримор, Джон

Джон Берримор
англ. John Barrymore
Дата рождения	15 февраля 1882(1882-02-15) или 14 февраля 1882(1882-02-14)[1]
Место рождения	Филадельфия, Пенсильвания, США
Дата смерти	29 мая 1942(1942-05-29)[2][3][…] (60 лет)
Место смерти	Лос-Анджелес, США
Гражданство	США
Профессия	театральный актёр, киноактёр, актёр, сценарист
Карьера	с 1903
Награды	Звезда на голливудской «Аллее славы»[вд]
IMDb	ID 0000858
Медиафайлы на Викискладе

Джон Бе́рримор, или Джон Ба́рримор^[4][5] (англ. John Barrymore, псевдоним; настоящее имя Джон Си́дни Блайт (англ. John Sidney Blyth); 15 февраля 1882 — 29 мая 1942) — американский актёр театра и кино, исполнитель шекспировских ролей на сцене и звезда немого и звукового кино.

Младший брат Лайонела Берримора и дед Дрю Бэрримор, он вошёл в историю, вслед за английским актёром Кином, ещё и как олицетворение формулы «гений и беспутство».

Родившись в театральной семье, Джон изучал изящные искусства в Париже, мечтал стать художником или журналистом. Но семейная традиция взяла верх и двадцати с лишним лет от роду, в 1903 году, он начал театральную карьеру. Благородная, мужественная красота (он получил даже лестную кличку «Великий профиль»), статность, изящество вкупе с несомненным талантом позволили молодому человеку быстро выдвинуться. Год спустя Берримор уже дебютировал на Бродвее в пьесе «Рад этому».

Джон Берримор гастролировал в Сан-Франциско в 1906 году и был в городе, когда там случилось знаменитое землетрясение. С его именем связана встреча с Энрико Карузо, превратившаяся в анекдот: одетый со вчерашнего дня в вечерний костюм, Джон Берримор выбрался через завалы отеля «Палас» и увидел рыдающего на перевёрнутом и разбитом экипаже полураздетого, с полотенцем, обмотанным вокруг шеи, Энрико Карузо. Он прижимал к груди фотографию Тедди Рузвельта с автографом — всё, что ему удалось спасти из своего набитого добром гостиничного номера. Щегольски одетый, во фраке, с бриллиантовыми запонками, Берримор весело окликнул Карузо: «Привет, старина! Печальное зрелище, не правда ли?». Карузо сначала мельком глянул на своего разодетого коллегу, потом посмотрел на него более внимательно и улыбнулся. Абсурдность ситуации изменила его настроение. «Мистер Берримор, — сказал он, — знаете, вы единственный человек в Сан-Франциско, кто приоделся по случаю землетрясения».

Обладая острым чувством юмора, он в 1910-е годы широко выступал в комедиях «романтического толка»: «Охотник за состоянием», «Муж наполовину», «Принцесса Зим-Зим», «Верь мне, Ксантиппа» и скоро стал ведущим в этом необычном амплуа.

В кино начал сниматься в 1913, сначала — в экранизациях своих театральных спектаклей («Американский гражданин», 1913; «Диктатор», 1918; «Втихаря», 1918), а потом и в комических двухчастевках: «Вы масон?» (1915), «Почти король» (1916), «Потерянный жених» (1917). Об уровне таких комедий можно судить по последнему фильму, где Берримора бьёт по голове какой-то бродяга и он, лишившись памяти, присоединяется к гангстерам, грабящим квартиру его невесты. Ещё один удар по тому же месту возвращает героя в исходное состояние в самый критический момент. Неудивительно, что в подобных «киноэскападах» Джон видел лишь средство получения дополнительных заработков, которые всегда ему были крайне нужны: спиртное и женщины требовали денег.

Главной же оставалась для него работа в театре: в 1910-е годы он сыграл там в «Живом Трупе» Л. Толстого, «Правосудии» Дж. Голсуорси, стал знаменитым Ричардом III и незабываемым Гамлетом. Участвовал он и в пьесе своей второй жены Мишель Стрэндж «Свет луны». 20-е годы в кино ознаменовались шумным успехом Джона в «Докторе Джекиле и мистере Хайде» (1920), образом великого детектива в «Шерлоке Холмсе» (1922) и капитаном Ахавом из «Моби Дика», который на экране окрестили «Морским чудовищем» (1926). Мелвилловский сюжет дополнили в нём любовной историей, против которой Берримор вначале яростно возражал, но потом этот экранный роман перерос в жизненный и Долорес Костелло стала третьей женой актёра. Искренность и сила чувства, проявленные здесь, принесли актёру славу «великого любовника». Однако следующие две картины: «Дон Жуан» (1926) и «Когда мужчина любит» (1927, экранизация «Манон Леско») были встречены прессой и публикой довольно холодно. Вероятно, актёр был слишком глубок для требовавшейся трактовки этих классических произведений в «духе Дугласа Фэрбенкса», то, что было естественным у того, у Берримора выглядело искусственным.

Хорошо поставленный, богатый обертонами, «театральный» голос позволил актёру благополучно миновать барьер звукового кино. Но в 1930-е годы он уже использовал в основном наработанный багаж. Так, в «Зрелище зрелищ» (1929) он декламировал монолог Ричарда Глостера из пьесы Шекспира «Король Генрих VI» (King Henry The Sixth, акт 3, сцена 2); в комедии «Человек из Бленкли» (1930) играл английского лорда; снова предстал капитаном Ахавом в «Моби Дике» (1930), был знаменитым гипнотизёром в «Свенгали» (1931). В «Распутине и императрице» (1932) Берриморы снялись все втроем: брат Лайонел играл Распутина, сестра Этель — царицу, а Джон — Павла Чегодиева (Феликса Юсупова)^[6]. Кончилось все это шумным скандалом. Семейство князя начало процесс о клевете и выиграло его. Студии пришлось заплатить 25 тысяч долларов плюс огромные судебные издержки…

В «Обеде в восемь» (1933) Берримор исполнил близкую ему роль: стареющего знаменитого актёра, пьяницу, теряющего себя. В жизни эта страсть к горячительным напиткам действовала на него все более губительно. Слабела память и приходилось всюду раскладывать суфлёрские карточки. Джон начал часто опаздывать на съёмки, а иногда и вообще не появлялся. Но поскольку его известность все ещё была велика, эти провинности пока сходили ему с рук.

В середине 30-х, когда в Голливуде возникла мода на престижные, прежде всего шекспировские, картины, Д. Селзник даже попробовал его на Гамлета. Но результат оказался печальным: следы разгульной жизни уже отпечатались на лице великого трагика. Правда, Берримору дали одну из второплановых ролей в «Ромео и Джульетте» (1936) — такого рода экранная продукция требовала известных в театральном мире имён. Съёмки же его в «Даме с камелиями» в том же году вообще не состоялись: актёр попал в больницу для алкоголиков.

После возвращения оттуда на главные роли он претендовать не мог — только второстепенные, да и то в фильмах класса «Б». Снимался в детективной серии «Бульдог Драммонд», сыграл небольшую роль Людовика XV в «Марии-Антуанетте» (1938), старого профессора в «Держите эту студентку» (1938). Не лучше обстояло дело и в театре. Он появлялся на сцене в плохой пьесе «Мои дорогие дети» вместе со своей четвёртой женой Эллен Барри. Во время гастролей в Чикаго и Нью-Йорке публика приходила главным образом для того, чтобы посмотреть на позор некогда великого мастера: он забывал текст, порол отсебятину, падал на сцене. Берримор и сам понимал всю глубину собственной деградации, ибо в 1940-м спародировал себя в фильме «Великий профиль», а затем повторил это ещё раз в «Партнёрах по игре» (1942). Вскоре актёр умер от отравления алкоголем: на похороны пришлось собирать деньги, ибо в доме не было ни цента.

Несмотря на бесславный закат актёрской карьеры, в истории американского искусства Джон Берримор остался подлинной вершиной, пусть и «разбившейся о быт». Недаром первый биограф актёра Джин Фаулер назвал книгу о нём прощальными словами Горацио, обращёнными к только что скончавшемуся Гамлету: «Спи, милый принц…»

У Джона есть персональная звезда на голливудской «Аллее славы» за вклад в развитие киноиндустрии.

Призрак Джона Берримора — один из главных героев пьесы «Я ненавижу Гамлета». По сюжету пьесы, призрак является молодому актёру, чтобы подготовить его к исполнению роли Гамлета.

• Джин Фаулер, «Спи, милый принц…» — биография