Депортация корейцев в СССР

Депортация корейцев (кор. 고려인의 강제 이주) началась в сентябре 1937 года. На основании совместного постановления Совнаркома и ЦК ВКП(б) № 1428—326 «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края» от 21.08.1937 г., подписанного Сталиным и Молотовым, 173 тысячи этнических корейцев были выселены из приграничных районов Дальнего Востока на необитаемые пустынные и необжитые районы Казахстана и Средней Азии.

Согласно Решению Политбюро ЦК ВКП(б) № П51/734 от 21 августа 1937 года:

«В целях пресечения проникновения японского шпионажа в ДВК, провести следующие мероприятия:

1. Предложить Дальневосточному крайкому, крайисполкому и УНКВД Дальневосточного края выселить все корейское население пограничных районов ДВК: Посьетского, Молотовского, Гродековского, Ханкайского, Хорольского, Черниговского, Спасского, Шмаковского, Постышевского, Бикинского, Вяземского, Хабаровского, Суйфунского, Кировского, Калининского, Лазо, Свободненского, Благовещенского, Тамбовского, Михайловского, Архаринского, Сталинского и Блюхерово и переселить в Южно-Казахстанскую область в районы Аральского моря и Балхаша и Узбекскую ССР.

Выселение начать с Посьетского района и прилегающих к Гродеково районов.

2. К выселению приступить немедленно и закончить к 1-му января 1938 года.

3. Подлежащим переселению корейцам разрешить при переселении брать с собою имущество, хозяйственный инвентарь и живность.

4. Возместить переселяемым стоимость оставляемого ими движимого и недвижимого имущества и посевов.

5. Не чинить препятствий переселяемым корейцам к выезду, при желании, за границу, допуская упрощенный порядок перехода границы.

6. НКВД принять меры против возможных эксцессов и беспорядков со стороны корейцев в связи с выселением.»^[1][2]

Депортация мотивировалась тем, что 7 июля 1937 года японские войска вторглись в Китай, а Корея была в то время частью Японской империи. Однако обвинений в «пособничестве врагу» корейцам ДВК как народу не предъявлялось. Репрессиям подвергались также бывшие граждане про-японского государства Маньчжоу-Го и бывшие служащие Китайско-Восточной железной дороги (Приказ НКВД от 20.09.1937 г. № 00593).

По сведениям и переписям населения за 1983 год, больше всего корейцев на территории СССР (всего 350 тысяч человек) проживало в Узбекистане. После распада СССР, в отличие от России и Казахстана, в Узбекистане не было принято акта о насильно переселённых народах. Часть корейцев, проживавших в Узбекистане, так же как и представители других некоренных народов, стали эмигрировать из Узбекистана в другие страны, в первую очередь в Россию и Казахстан.

Тема депортации корейцев с Дальнего Востока в течение долгого времени оставалась в числе запрещенных. Отсутствие доступа к архивным источникам не позволяло исследовать её достаточно основательно. Выходившие в свет работы опирались главным образом на мемуары. В 60-е годы XX века эта проблема начала привлекать все больше и больше внимания среди историков и публицистов^[3].

Ещё с конца 1920-х годов руководство СССР строило планы по отселению корейцев из пограничных районов Приморья в отдаленные территории Хабаровского края. Высшие органы большевистской партии обсуждали такую возможность в 1927, 1930, 1932 годах. В частности, 25 февраля 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Сталина специально обсуждало вопрос о переселении дальневосточных корейцев^[4]. Во время Гражданской войны примерно каждый пятый корейский мужчина Приморья добровольно воевал за большевиков в Красной армии или в партизанских отрядах^[5].

С весны 1937 года в центральной печати стали появляться публикации о японской подрывной деятельности среди корейцев Приморья и о японских шпионах-корейцах. В газете «Правда» от 23 марта 1937 года, в частности, писалось о задержании корейцем-колхозником корейца-шпиона: «Корейцы − советские граждане − научились распознавать врага. Советский патриот-кореец доставил куда следует врага своего народа». Газета «Известия» от 4 сентября 1937 года, уже после постановления о выселении, сообщила о том, как с помощью председателя пограничного корейского колхоза «Борьба» Ким Иксена пограничники задержали переброшенного японцами из Маньчжоу-Го шпиона-корейца.

Перед депортацией органы НКВД провели масштабные репрессии, выделявшиеся даже на фоне всплеска репрессий 1937 года: были почти поголовно уничтожены выдвинувшиеся в послереволюционные годы руководители ВКП(б), практически все корейцы-краскомы, была уничтожена вся корейская секция Коминтерна и арестовано большинство корейцев, имевших высшее образование^[5]. Уже во время переселения органами НКВД было арестовано около 2,5 тыс. корейцев из числа подлежащих депортации. До принятия постановления о депортации в Дальневосточном Крае прошло несколько волн чисток и репрессий, охвативший все слои общества и властных структур, включая аппарат ВКП(б), Красную армию, органы НКВД, интеллигенцию и простых граждан. На смену репрессированным, покончившим с собой и смещённым со своих постов советским функционерам пришла новая номенклатура, не имевшая в своей основной массе опыта совместной работы с советскими корейцами. Эта новая номенклатура была способна к жестокому выполнению поставленной центральной властью задачи по выселению корейцев из Дальневосточного Края^[4].

Депортация была организована на основании нескольких постановлений Совнаркома, важнейшим из которых было совместное постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б) № 1428—326 «О выселении корейского населения из пограничных районов Дальневосточного края» от 21 августа 1937 г.^[6]

Источник: ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 1в. Д. 497. Л. 27–28.

Впервые: Родина. 1992. № 10. С. 58. Со ссылкой: ЦА ФСБ. Фрагменты (только п. 1 и 2).

Впервые полностью: Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий: В 2 ч. / Под ред. Г.Ф. Весновской. Курск: ГУИПП «Курск», 1999. Ч. I. С. 237–238.

Постановление конкретизировалось и дополнялось секретной шифрограммой Ежова Люшкову, который руководил депортацией:

Одновременно с событиями на Дальнем Востоке во всех городах центральной части России также началась кампания по выявлению, задержанию, арестам и депортации корейцев, проживавших или проходивших там учёбу^[4].

Корейцам давали минимальный срок на сбор вещей, а потом грузили в подготовленные эшелоны^[5]. Депортация осуществлялась на литерных эшелонах с заранее указанным местом погрузки и временем отправки. Эшелоном руководил начальник, которому подчинялись старшие по вагонам из числа проверенных корейцев. Эшелон состоял в среднем из 50 людских вагонов, одного «классного» (пассажирского), одного санитарного, одного кухни-вагона, 5-6 крытых грузовых и 2 открытых платформ. «Людские» вагоны представляли собой товарные вагоны, оборудованные двухъярусными нарами и печкой-буржуйкой. В одном вагоне перевозились 5-6 семей (25-30 человек). Время следования из Приморья до станций разгрузки в Казахстане и Узбекистане занимало 30-40 дней. Перед погрузкой у людей изымались паспорта. Каждый вагон был «агентурно обеспечен».

Число смертей во время перевозки, включая жертвы аварии одного эшелона на станции Верино под Хабаровском, составляет, вероятно, несколько сотен^[4].

Части корейцев, особенно тем, кто не имел при себе документов, проливающих свет на их появление в Советском Союзе, было разрешено вернуться в Корею.

В результате депортации столь значительной части населения края с карты Приморской области исчезли основанные и полностью заселённые корейцами населённые пункты Тизинхе, Верхне-Рязаново, Нижне-Рязаново (Рязановка), Худувай (Свободное,Фудувай), Богатая Фанза, Богославка (Богуславка), Ново-Брусье (Арякнуезя), Средне-Брусье, Пунктой. Население колхозов, укрупнённых за счёт присоединяемых в процессе коллективизации 1929 года корейских поселков, существенно сократилось. Посьетский корейский национальный район был ликвидирован и переименован в Посьетский район. Во Владивостоке была ликвидирована вслед за китайской "Миллионкой" 25-тысячная корейская слобода "Корейка". Опустевшие дома были распределены среди бесквартирных и переселенцев из европейской части страны. Из депортированных потерь в 36 442 домохозяйства за 1937-39 гг. было компенсировано лишь 3700 семьями переселенцев.

Депортированные корейцы подверглись серьёзным ограничениям в своих правах. Вопреки утверждениям некоторых источников^[7][][8][] статус спецпоселенцев корейцы получили только после Великой Отечественной войны — 2 июня 1945 года, во время подготовки СССР к войне с Японией^[9][10]. Приказом наркома внутренних дел СССР Л. П. Берии была начата организация надзорных комендатур^[11], но после капитуляции Японии эти мероприятия были свёрнуты.

Переселённые корейцы имели статус административно высланных^[9] − они были ограничены в передвижении пределами Средней Азии^[5]. В отличие от представителей других депортированных впоследствии народов, корейцы могли занимать руководящие должности и учиться в высших учебных заведениях. Они трудились в собственных колхозах, на выделенной им земле, или вступали в колхозы местного населения на общих основаниях^[10]

Поскольку органы НКВД не осуществляли за корейцами надзор, статистика их численности отсутствует в архивах ГУЛАГа и оценить человеческие потери первоначальной адаптации затруднительно. В первую зиму многие корейцы жили во временных землянках. Утверждается^[5], что в эту зиму погибла треть грудных младенцев, что при высокой рождаемости может удвоить коэффициент смертности. Наличие данных о демографии корейцев в Казахстане в течение двух лет (1938 и 1939 гг.) также позволяет произвести оценку. Коэффициент рождаемости среди корейцев превышал средний коэффициент по Казахстану, который составлял в 1937—1938 гг. 42,4 человека на каждую тысячу. Коэффициент смертности корейцев превышал средний показатель по республике почти в два раза: в 1937 г. смертность по Казахстану составляла 18,3 человека на каждую тысячу населения, а в 1938 г. — 16,3. Эти данные показывают, что даже в первый год переселения корейцы имели превышение рождаемости над смертностью и хорошо согласуются с предыдущими данными о «дополнительной» 33 % младенческой смертности^[12]. Таким образом, адаптационные потери в первые два года составляют несколько тысяч и существенно превосходят потери транспортировки. (В некоторых публикациях треть погибших младенцев превратилась в треть всех корейцев, но эта цифра не подтверждается документами и не согласуется с известными фактами.)

Документы свидетельствуют, что местные и центральные власти предприняли значительные усилия по обустройству переселенцев. В частности, корейцам не только выдавалась компенсация за имущество, утраченное в Приморье, но, по крайней мере, в Узбекистане была выдана и безвозмездная помощь в размере 3000 рублей на хозяйство. Переселенцы в особом порядке обеспечивались стройматериалами, кредитами и хорошими землями^[10], что иногда вызывало недовольство со стороны местного населения. Корейские колхозы на первые два года были освобождены от обязательных государственных поставок. Основными занятиями корейцев первоначально стали рисоводство, овощеводство и рыболовство. Уже в первый год поселения, значительная часть корейцев самостоятельно ушла из Казахстана в Узбекистан, где условия для традиционного корейского земледелия были лучше.

После переселения не был восстановлен корейский педагогический институт. Национальные культурные учреждения ограничились театром и одной официозной газетой. Корейские посёлки оказались разбросаны на большой территории среди узбекских, русских и казахских поселений. Часть корейских детей сразу после переселения пошла в русские школы. В результате за одно — два поколения переселенные корейцы стали русскоязычными. Так появился новый народ − корё-сарам (самоназвание «корё» в самой Корее давно не употребляется). Быстрый переход на доминирующий язык характерен для корейской диаспоры во всём мире. (Русскоязычными стали и сахалинские корейцы, которые оказались в границах СССР в 1945 году, жили компактно и не отождествляют себя с корё-сарам). Но в отличие от корейцев в некоторых других странах для корё-сарам стали характерны смешанные браки, которые к концу советского периода достигли 40 %^[5]. Общая численность русскоязычных корейцев к XXI веку увеличилась почти в три раза и достигла 500000 человек. В силу большого числа смешанных браков точный подсчёт потомков переселённых корейцев затруднителен.

Исследователи указывали, что депортированые корейцы не могли служить в Красной армии. В армию попали в основном те корейцы, которые не подверглись депортации, но таких было очень немного — например те, кто в момент депортации проживал за пределами Дальнего Востока. Вместо службы в армии депортированных призывали в «Трудармию»^[5][13]. В то же время в работе Д. В. Шина, Б. Д. Пака и В. В. Цоя писалось, что на фронты Великой Отечественной войны попадали корейцы и из числа 170 тысяч депортированных. Авторы писали, что советских корейцев на фронт не брали и они принимали участие в Великой Отечественной войне исключительно в тылу и на трудовом фронте, а если им и удавалось попасть на фронт, то это были исключительные случаи, и таких было считанные единицы. Для этого им приходилось прибегать к различным хитростям: идти на фронт под чужим именем и изменяя национальность (например на казахскую) либо бежать на фронт из Трудовой армии^[13].

Фактическая реабилитация корейцев произошла в 1953—1957 годах, когда были отменены все формальные ограничения в правах. Существовал негласный запрет на их карьерный рост по партийной линии и в армии выше уровня секретаря райкома и подполковника. Однако среди корейцев были Герои Советского Союза, в частности, Евгений Ким и Александр Мин. В других сферах, включая государственное управление и МВД, заметной дискриминации не было. Уже в семидесятые годы корейцы занимали должности республиканских министров и союзных зам. министров, появились корейцы академики АН СССР. Корейцы в массовом порядке стали уходить из сельского хозяйства и получать высшее образование. В 1989 г. доля лиц с высшим образованием среди корейцев была в два раза выше, чем в среднем по СССР^[5].

После отмены административных ограничений значительная часть корейцев переселилась в Россию, в основном в центральные регионы. Сейчас в России проживает 150 000 корё-сарам, в Казахстане — 100 000 и в Узбекистане — 200 000. Эмиграция корейцев из Узбекистана продолжается и сейчас, но не в Корею, а в Россию. В 1993 году было принято Постановление Верховного Совета Российской Федерации «О реабилитации российских корейцев». Для депортированных корейцев и их потомков установлен льготный порядок восстановления (принятия) российского гражданства.

• Корё-сарам
• Сахалинские корейцы

• Дорогой горьких испытаний: К 60-летию депортации корейцев России / Сост. В. В. Тян. Москва, Экслибрис-Пресс. 1997.
• Книга памяти. Архивные списки депортированных российских корейцев в 1937 году / Сост. Пак Чон Хе, О. А. Ли. Москва. 1997.
• Белая книга о депортации корейского населения России в 30-40-х годах / Сост. Ли У Хе, Ким Ен Ун. Москва, Московская конфедерация корейских ассоциаций. 1997.
• Корейцы: жертвы политических репрессий в СССР (1934—1938) / Сост. С. Ку-Дегай, В. Д. Ким. Москва, Возвращение. 2007.

• А. Н. Ланьков.Корейцы СНГ: страницы истории
• «Неуместное население». Статья в газете «Коммерсантъ».
• Антон ЛЕПНИЦКИЙ. Историческая правда о переселении корейцев  (неопр.). VLADNEWS. Дата обращения: 6 мая 2016.