Использование психиатрии в политических целях в Китае

Использование психиатрии в политических целях в Китае — практика борьбы властей Китая с инакомыслящими, заключающаяся в злоупотреблении психиатрическим диагнозом, лечением и содержанием в изоляции.

По определению психиатра, бывшего диссидента и политзаключённого Семёна Глузмана, злоупотреблением психиатрией, в том числе и в политических целях, является, в частности, умышленная экскульпация (признание невменяемыми) граждан, по своему психическому состоянию не нуждающихся ни в психиатрических мерах стеснения, ни в психиатрическом лечении^[1]. По определению всемирной организации «Глобальная инициатива в психиатрии»^[англ.]), под использованием психиатрии в политических целях понимается злоупотребление психиатрическим диагнозом, лечением и содержанием в изоляции в целях ограничения фундаментальных прав человека для определённых лиц или групп в обществе^[2].

С 1950-х годов на протяжении нескольких десятилетий психиатрия в Китае активно использовалась в политических целях^[3][4]. Многие из политических и религиозных инакомыслящих принудительно помещались в психиатрические стационары^[4]. Обширные документальные свидетельства показывают, что в Китае в период «культурной революции» (1966—1976) политические злоупотребления психиатрией получили гораздо большее распространение, чем в Китае начала XXI века или в Советском Союзе^[5]. В этот период при очень жёстком и репрессивном режиме, когда не допускались любые отклонения в суждениях и любые проявления оппозиционности, злоупотребления психиатрией в политических целях достигли своего апогея^[6].

Число политических инакомыслящих, задержанных и помещённых в психиатрические больницы во время «культурной революции», намного превышало общее количество психически больных убийц, насильников, поджигателей и других лиц с психическими расстройствами, совершивших тяжёлые правонарушения и подвергавшихся судебно-психиатрическим экспертизам за это время. Кроме того, многие действительно психически больные люди, осуждённые за их странные высказывания, были помещены в тюрьмы или расстреляны как «контрреволюционеры», а многие, находясь в заключении, не получали нужной медицинской помощи^[7].

В статьях китайских психиатров того времени использовались диагнозы «политическая мания» и «параноидная шизофрения» по отношению к политическим инакомыслящим. Утверждалось, что лица, занимающиеся «антигосударственной деятельностью», чаще всего страдают бредом преследования, бредом отношения или бредом величия в рамках параноидной шизофрении^[4]. Инакомыслие и антиправительственные высказывания рассматривались в рамках понятия «политический вред для общества»^[8]. Китайские психиатры исходили из утверждения, будто основной причиной и сущностью психических заболеваний является буржуазное, собственническое мировоззрение^[4], которое представляет собой продукт капиталистического строя и вступает в конфликт с условиями социалистического строя из-за невозможности удовлетворять эгоистические потребности, что, по мнению заявлявших об этом психиатров, приводило к дисфункции коры головного мозга^[7]. Одной из целей лечения в стационарах было «идеологическое перевоспитание»^[4].

Традиции судебно-психиатрической практики и использования психиатрии в политических целях в Китае сложились под влиянием советской психиатрии в середине — конце 1950-х годов^[4]. Хотя к началу «культурной революции» в Китае имелось некоторое количество квалифицированных психиатров, в основном находившихся под влиянием западноевропейской и американской психиатрии, эти психиатры оказались под подозрением из-за их якобы «буржуазной идеологии». Поэтому новое поколение китайских психиатров обучалось под влиянием советских психиатрических взглядов и доктрин. В течение нескольких лет были с учётом советского опыта организованы центры судебно-психиатрической экспертизы в городах Нанкин, Пекин, Шанхай, Чанша и Чэнду^[7].

Существенно повлияли на китайскую психиатрию работы Георгия Морозова (который являлся последователем А. В. Снежневского, автора концепции вялотекущей шизофрении). На протяжении 1990-х годов влияние модели советской судебной психиатрии в Китае неуклонно снижалось, однако основная доктрина осталась нетронутой, и с середины 1999 года она была вновь взята на вооружение китайской полицией и китайскими судебными психиатрами^[4].

По сообщениям жертв китайских политических злоупотреблений психиатрией, пациентов психиатрических больниц часто подвергали электросудорожной терапии (без сопутствующего применения седативных средств или миорелаксантов) и инсулинокоматозной терапии, причём в качестве мер наказания, а не лечения. Пациенты страдали от экстрапирамидных побочных эффектов нейролептиков, и в наказание за непослушание повышались дозировки применяемых препаратов; кроме того, пациентов в наказание привязывали ремнями к кровати на долгое время^[7].

С 1987 года^[7] в Китае начали создаваться так называемые больницы Анькан^[англ.] — психиатрические стационары специального типа, предназначенные для содержания преступников, признанных невменяемыми^[4]. Арестованные политические инакомыслящие и другие категории неудобных для государства лиц часто рассматривались в качестве наиболее «серьёзной и опасной» категории из всех предположительно психически больных правонарушителей и были первыми кандидатами на помещение в эти учреждения^[7].

Использование психиатрии в политических целях нашло отражение в китайских официальных источниках. Так, в «Китайской энциклопедии общественной безопасности» (которая описывала принципы работы китайской полиции и была издана в 1990 году) указывалась в числе прочих категорий «психически больных» лиц, подлежащих изоляции, категория «политических маньяков», которые «выкрикивают реакционные лозунги, составляют реакционные транспаранты и реакционные письма, делают антиправительственные выступления в общественных местах и выражают своё мнение по значимым внутренним и международным делам». Лица, «которые нарушают нормальную работу партийных и правительственных учреждений» (на практике в эту категорию входили просители и жалобщики, расцениваемые полицией как страдающие «манией сутяжничества»), также, согласно энциклопедии, подлежали изоляции. Кроме того, отмечалось, что «взятие психически больных людей под стражу особенно важно во время крупных общественных праздников» и при посещении страны иностранными гостями. По официальной статистике, нашедшей отражение в судебно-психиатрической литературе, значительный процент лиц, подвергавшихся судебно-психиатрической экспертизе, составляли именно лица, чья вина заключалась в том, что они выкрикивали лозунги, делали транспаранты, распространяли листовки и составляли «реакционные» письма, и «просители», обращавшиеся в правительственные учреждения с жалобами по поводу официальных должностных преступлений или коррупции^[7]. Согласно сообщениям в китайских источниках, процент политических дел в судебно-психиатрической практике составлял в среднем 27—28 % с 1950-х по 1976 год, от 10 до 15 % — в 1980-е, а с начала 1990-х годов произошло снижение до 1 или нескольких процентов^[4].

В начале XXI века в высокоавторитетных западных источниках отмечалось, что психиатрия в Китае снова применяется для подавления инакомыслия^{[5][9][10][11]} — например, против участников мирных демонстраций^[9][10], правозащитников, «просителей», а также людей, жалующихся на несправедливые решения местных властей^[2][12]. Кроме того, отмечалось использование психиатрии в целях религиозных репрессий^[13][5]. Инакомыслящие (в частности, представители движения Фалуньгун, более многочисленные, чем члены Коммунистической партии) воспринимаются правительством как политическая угроза, что создаёт предпосылки для злоупотреблений благодаря тесным связям между китайской системой психиатрической помощи и полицией^[9].

Жертвами злоупотреблений психиатрией в Китае часто становятся так называемые «просители», едущие в Пекин из провинции с целью подать жалобы на местных чиновников. Вместо того, чтобы быть услышанными, они подвергаются госпитализации и запугиванию психиатрическим «лечением»^[11]. В своём интервью в 2009 году Сун Донгдонг, глава судебной психиатрии в престижном пекинском университете, заявил: «Не сомневаюсь, что по меньшей мере 99 процентов упорных, стойких „профессиональных жалобщиков“ являются психически больными». Однако позднее он извинился за это высказывание, которое, как он заявил, было «неуместным» замечанием^[14].

Робин Мунро (выдающийся исследователь в области прав человека в Китае, задокументировавший более 50 лет политических репрессий^[15]) утверждал, что по крайней мере 3000 человек, не считая членов Фалуньгун, в конце ХХ — начале XXI столетия в Китае были отправлены в психиатрические больницы из-за высказывания ими своих политических взглядов^[8]. В 2002 году при поддержке Human Rights Watch вышла посвящённая китайской карательной психиатрии книга Робина Мунро «Опасные умы: Политическая психиатрия в Китае сегодня и её корни, идущие из эпохи Мао».^[7].

«Как только полицейский или гражданский психиатр [в Китае] признает кого-нибудь душевнобольным, пациент теряет все юридические права, и его могут держать до бесконечности», — утверждает The Guardian^[16].

Китайский адвокат-правозащитник Чжан Цзаньнин в 2010 году сообщил корреспонденту The Epoch Times, что случаи, когда власти используют психиатрию в качестве инструмента подавления инакомыслия, происходят в Китае всё чаще. Как отмечал Чжан Цзаньнин, за последние годы в психиатрические стационары было заключено очень много диссидентов и жалобщиков^[17].

15 февраля 2010 года китайская правозащитная организация Civil Rights & Livelihood Watch сообщила, что у неё есть подробная информация о более 300 психически нормальных людей, проходящих принудительное психиатрическое лечение.^[17]

В 2009 году в США была опубликована книга «Записи пострадавших в китайских психиатрических клиниках», в которой рассказывается о 81 случае, когда психически здоровых людей китайские власти отправляли в психиатрические больницы. Китайские власти ничего не ответили на запросы авторов книги об этих людях^[17].

В ежегодном докладе Госдепартамента США о правах человека в Китае упоминалось, что «среди заключённых в психиатрических больницах в КНР есть политические деятели, профсоюзные активисты, члены домашних христианских церквей, апеллянты, члены запрещённой в КНР демократической партии и духовного движения Фалуньгун»^[18].

До 1999 года практика Фалуньгун высоко оценивалась как полезная для здоровья в основных китайских медицинских журналах; среди практикующих Фалуньгун были лица, занимающие высокое официальное положение. Влияние Фалуньгун распространилось и за рубежом^[15]. После демонстрации летом 1999 года, организованной сторонниками Фалуньгун перед зданием Коммунистической партии в Чжуннаньхае, стало очевидным, что Фалуньгун, являясь движением национального масштаба, может представлять собой угрозу монополии власти Компартии. В результате последовал официальный запрет этого движения властями, после чего многие его представители были арестованы, подвергнуты пыткам, забиты до смерти в полицейских участках^[3], отправлены в трудовые лагеря^[7][19] на долгий срок (в качестве меры административного наказания, без суда и следствия)^[19] и приговорены к тюремному заключению^[7][19].

С середины 1999 года многие лица, практикующие Фалуньгун, направлялись в психиатрические больницы на принудительное лечение. Как правило, им выставлялись диагнозы «цигун-индуцированное психическое расстройство», «психическое расстройство, вызванное деструктивным культом» (кит. упр. 邪教所致精神障碍, пиньинь xiéjiào suǒ zhì jīngshén zhàng’ài)^[4], обсессивно-компульсивное расстройство, обсессивный психоз^[20]. Диагноз «психическое расстройство, вызванное деструктивным культом», также использовался в отношении членов любых других неортодоксальных духовных движений в Китае^[7].

К 2001 году лидеры движения Фалуньгун утверждали, что около 600 его членов были недобровольно отправлены в психиатрические больницы. Это число невозможно проверить, однако журналисты и исследователи в области прав человека зафиксировали многочисленные случаи помещения представителей Фалуньгун в психиатрические учреждения, где к ним применялись высокие дозы препаратов, меры физического стеснения и изоляции, пытка электрическим током^[8].

В 2010 году на заседании ООН по правам человека последователи Фалуньгун подали материалы о 1088 случаях заключения в больницы их психически здоровых единомышленников^[17]. По статистическим данным Рабочей группы Фалуньгун по защите прав человека, случаи «психиатрического лечения» распространились в 23 или даже 33 провинции; это происходит по прямому указанию центрального правительства Китая. По меньшей мере 100 психиатрических больниц участвовали в преследовании^[21].

По данным, опубликованным в высокоавторитетном журнале Journal of the American Academy of Psychiatry and the Law^[англ.], при применении психотропных средств к инакомыслящим в китайских психиатрических больницах имели место грубые злоупотребления. Так, в некоторых случаях психотропные препараты вводились принудительно через назогастральный зонд. Если практикующие Фалуньгун продолжали выполнять упражнения в больнице и не отказывались от своих убеждений, дозировки препаратов увеличивались в пять — шесть раз по сравнению с первоначальными, вплоть до того, что пациенты лишались возможности двигаться или общаться. К числу применявшихся в этих случаях психотропных средств относятся перфеназин, аминазин, модитен, галоперидол деканоат — нейролептики, использование которых нередко приводит к ряду тяжёлых неврологических и психических побочных действий, таких как головные боли, обмороки, потеря памяти, крайняя слабость, мышечная ригидность, дистонические реакции, тремор, судороги, потеря сознания^[20].

В той же публикации отмечалось, что физические пытки в китайских психиатрических клиниках по отношению к практикующим Фалуньгун, как и в тюрьмах, представляют собой обычное явление, особенно когда приверженцы Фалуньгун отказываются принимать препараты или не прекращают выполнение упражнений: к ним применяются такие меры, как связывание верёвками в очень мучительном положении тела, избиения, в том числе электрическими дубинками, лишение еды и сна, использование электроиглоукалывания (разновидность акупунктуры) под высоким напряжением^[20].