Китайская мифология

Перейти к навигацииПерейти к поиску

Китайская мифология — совокупность мифологических систем: древнекитайской, даосской, буддистской, а также поздней народной мифологии.

Общий обзор

«Боги Китая», китайская гравюра, перепечатанная Афанасием Кирхером в 1667 году

Древне-китайская мифология реконструируется по фрагментам древних исторических и философских сочинений:

Наибольшее количество сведений по мифологии содержится в древнем трактате «Шань хай цзин» («Книга гор и морей»,IV-II вв. до н. э.), а также в поэзии Цюй Юаня (IV век до н. э.).

Одна из отличительных черт древнекитайской мифологической историзации — (эвгемеризация) мифических персонажей, которые под влиянием рационалистического конфуцианского мировоззрения очень рано начали истолковываться как реальные деятели глубокой древности. Главнейшие персонажи превращались в правителей и императоров, а второстепенные персонажи — в сановников, чиновников и т. п. Эвгемеризация мифов способствовала и характерному для китайской мифологии процессу антропоморфизации героев, который продолжался в народной мифологии вплоть до позднего времени. Большу́ю роль играли тотемистические представления. Так, племена иньцы, считали своим тотемом ласточку, племена ся — змею. Постепенно змея трансформировалась в дракона (лун), повелевающего дождем, грозой, водной стихией и связанного одновременно с подземными силами, а птица, вероятно, в фэнхуан — мифическую птицу — символ государыни (дракон стал символом государя).

Мифы Китая

Сотворение и упорядочение мира

Фуси и Нюйва

Миф о хаосе (хунь дунь), являющем собой бесформенную массу, по видимому, относится к числу древнейших (судя по начертанию иероглифов хунь и тунь, в основе этого образа лежит представление о водяном хаосе). Признаки нерасчлененности (сросшиеся ноги, зубы) обнаруживаются и у ряда мифических первопредков. Согласно трактату «Хуайнань-цзы», когда не было ещё ни неба, ни земли и бесформенные образы блуждали в кромешной тьме, из хаоса возникли два божества. Представление об изначальном хаосе и мраке отразились и в термине «кайпи» (букв. «отделение» — «начало мира», которое понималось как отделение неба от земли). В «Хронологических записях о трех и пяти правителях» («Сань у ли цзи») Сюй Чжэна (III в. н. э.) говорится, что небо и земля пребывали в хаосе, подобно содержимому куриного яйца. Отделение неба от земли происходило по мере роста Пань-гу, с которым связывается и происхождение явлений природы: с его вздохом рождался ветер и дождь, с выдохом — гром и молния, он открывает глаза — наступает день, закрывает — наступает ночь. Когда Пань-гу умирает, его локти, колени и голова превращаются в пять священных горных вершин, насекомые на его теле — в людей. Миф о Пань-гу свидетельствует о наличии в Китае характерного для ряда древних космогонических систем уподобления космоса человеческому телу и соответственно о единстве макро- и микрокосма (в период поздней древности и средневековья эти мифические представления закрепились и в других областях знаний, связанных с человеком: медицине, физиогномике, теории портрета и т. п.). Более архаичным в стадиальном отношении следует признать, видимо, реконструируемый цикл мифов о прародительнице Нюй-ва, которая представлялась в виде получеловека-полузмеи (или дракона), считалась создательницей всех вещей и людей (но миф о создании ею вселенной неизвестен). Согласно одному из мифов, она вылепила людей из лёсса и глины. Поздние варианты мифа связывают с ней и установление брачного ритуала. Если Пань-гу не творит мир, но сам развивается вместе с отделением неба от земли, то Нюй-ва предстает и как своеобразный демиург. Она чинит обвалившуюся часть небосвода, отрубает ноги гигантской черепахе и подпирает ими четыре предела неба, собирает тростниковую золу и преграждает путь разливу вод («Хуайнань-цзы»). Можно предполагать, что Пань-гу и Нюй-ва изначально входили в различные племенные мифологические системы, образ Нюй-ва возник либо в юго-восточных областях древнекитайских земель, либо в районе культуры Ба в юго-западной провинции Сычуань, а образ Пань-гу — в южнокитайских областях.

Ссылки

Литература

  • Георгиевский С. М. Мифические воззрения и мифы китайцев. СПб., 1892.
  • Бодде Д. Мифы древнего Китая // Мифология древнего мира. Пер. с англ. М., 1977.
  • Ежов В. В. «Мифы Древнего Китая», Москва 2004
  • Евсюков В. В. Мифология китайского неолита. Новосибирск, 1988.
  • Куликов Д. Е. Орнитологические мотивы в культуре Шан-Инь и их связь с древнекитайской мифологией // Общество и государство в Китае. XXXII научная конференция. М.:Восточная литература, 2002.
  • Куликов Д. Е. О солярных элементах в иньских религиозно-мифологических представлениях // Общество и государство в Китае. XXXIV научная конференция. М.:Восточная литература, 2004.- С.25-44.
  • Лисевич И. С. Моделирование мира в китайской мифологии и учение о пяти первоэлементах // Теоретические проблемы восточных литератур. М., 1969.
  • Лисевич И. С. Древние мифы глазами человека космической эры // Советская этнография.1976. № 2.
  • Рифтин Б. Л., Мифология и развитие повествовательной прозы в Древнем Китае, — в сб. «Литература Древнего Китая», М., 1969.
  • Спирина И.В. Новые материалы о китайской мифологической традиции в памятниках "звериного стиля" // Общество и государство в Китае. XXII научная конференция. М.:Восточная литература, 1991. Ч.1. - С.117-120.
  • Федоренко Н. Т., Тематическое своеобразие китайской мифологии, — в сб. «Историко-филологические исследования. К 75-летию акад. Н. И. Конрада», М., 1967, стр. 381—390.
  • Юань Кэ. Мифы древнего Китая. М., 1965.
  • Яншина Э. М. Формирование и развитие древнекитайской мифологии. М., 1984.
  • Яншина Э. М., Богоборческие мотивы в древнекитайской мифологии, — «Краткие сообщения Института народов Азии», № 61, М., 1963.
  • Даниленко В.П. Картина мира в мифах древнего Китая. СПб.: Алетейя, 2019. 298 с.
  • Allan S. The Shape of the Turtle: Myth, Art, and Cosmos in Early China. New York,1991.
  • Birell A. Chinese Mythology. An Introduction. Baltimore and London, 1999.
  • Birrell Anne «Chinesische Mythen», Stuttgart 2002
  • Anthony Christie «Chinesische Mythologie», Wiesbaden 1969.