Конструктивизм (искусство)

Конструктиви́зм — направление в изобразительном искусстве, архитектуре, фотографии и декоративно-прикладном искусстве, зародившееся в 1920-е годы и существовавшее до первой половины 1930-х годов преимущественно в СССР^[1].

Конструктивизм является одним из направлений русского и советского авангарда. В некоторых случаях конструктивизм рассматривают как одно из течений, определивших развитие Нового ви́дения и как источник различных форм интернационального стиля в архитектуре и графическом дизайне. В частности, русский конструктивизм считают основой таких явлений как Интернациональный типографический стиль и Швейцарская школа графики.

Характеризуется строгостью, геометризмом, лаконичностью форм и монолитностью внешнего облика. В архитектуре принципы конструктивизма были сформулированы в теоретических выступлениях А. А. Веснина и М. Я. Гинзбурга, практически все они впервые воплотились в созданном братьями Александром, Виктором и Леонидом Весниными проекте Дворца труда в Москве (1923) с его чётким, рациональным планом и выявленной во внешнем облике конструктивной основой здания (железобетонный каркас). В 1926 году была создана официальная творческая организация конструктивистов — Объединение современных архитекторов (ОСА). Данная организация являлась разработчиком так называемого функционального метода проектирования, основанного на научном анализе особенностей функционирования зданий, сооружений, градостроительных комплексов. Характерные памятники конструктивизма — фабрики-кухни, Дворцы труда, рабочие клубы, дома-коммуны.

Применительно к зарубежному искусству термин «конструктивизм» в значительной мере условен: в архитектуре он обозначает течение внутри функционализма, стремившееся подчеркнуть экспрессию современных конструкций, в живописи и скульптуре — одно из направлений авангардизма, использовавшее некоторые формальные поиски раннего конструктивизма (скульпторы Н. Габо, А. Певзнер).

В указанный период в СССР существовало также литературное движение конструктивистов.

Конструктивизм принято считать советским явлением, возникшим после Октябрьской революции в качестве одного из направлений нового, авангардного, пролетарского искусства, хотя, как и любое явление в искусстве, он не может быть ограничен рамками одной страны. Так, провозвестником этого направления в архитектуре можно рассматривать, например, такие сооружения как Эйфелева башня, которая использовала принцип открытой каркасной структуры и демонстрировала конструктивные элементы во внешних архитектурных формах. Этот принцип обнаружения конструктивных элементов стал одним из важнейших приемов архитектуры XX века и был положен в основу как интернационального стиля, так и конструктивизма^[2].

Как писал Владимир Маяковский в своём очерке о французской живописи: «Впервые не из Франции, а из России прилетело новое слово искусства — конструктивизм…»

В условиях непрекращающегося поиска новых форм, подразумевавшего забвение всего «старого», новаторы провозглашали отказ от «искусства ради искусства». Отныне искусство должно было служить производству, а производство — народу. Большинство тех, кто впоследствии примкнул к течению конструктивистов, были идеологами утилитаризма или так называемого «производственного искусства». Они призывали художников «сознательно творить полезные вещи» и мечтали о новом гармоничном человеке, пользующемся удобными вещами и живущем в благоустроенном городе.

Так, один из теоретиков «производственного искусства» Борис Арватов писал, что «…будут не изображать красивое тело, а воспитывать настоящего живого гармоничного человека; не рисовать лес, а выращивать парки и сады; не украшать стены картинами, а окрашивать эти стены…»

«Производственное искусство» стало не более чем концепцией, однако сам по себе термин конструктивизм был произнесён именно теоретиками этого направления (в их выступлениях и брошюрах постоянно встречались также слова «конструкция», «конструктивный», «конструирование пространства»). Искусствовед Екатерина Васильева обращает внимание, что конструктивизм был одним из тех явлений, которые рассматривали форму как концепцию.^[2]

Помимо вышеуказанного направления на становление конструктивизма оказали огромное влияние футуризм, супрематизм, кубизм, пуризм и другие новаторские течения 1910-х годов в изобразительном искусстве, однако социально обусловленной основой стало именно «производственное искусство» с его непосредственным обращением к современным российским реалиям 1920-х годов (эпохи первых пятилеток).

Термин «конструктивизм» использовался советскими художниками и архитекторами ещё в 1920 году: конструктивистами себя называли Александр Родченко и Владимир Татлин — автор проекта Башни III Интернационала. Впервые конструктивизм официально обозначен в 1922 году в книге Алексея Михайловича Гана, которая так и называлась — «Конструктивизм».

А. М. Ганом провозглашалось, что «…группа конструктивистов ставит своей задачей коммунистическое выражение материальных ценностей… Тектоника, конструкция и фактура — мобилизующие материальные элементы индустриальной культуры». То есть явным образом подчёркивалось, что культура новой России является индустриальной.

Конструктивизм — одно из направлений архитектуры советского авангарда, главным архитектурным отличием которого является монументальность. В 1922—1923 годах в Москве, начавшей восстанавливаться после Гражданской войны, были проведены первые архитектурные конкурсы (на проекты Дворца труда в Москве, здания московского филиала газеты «Ленинградская правда», здания акционерного общества «Аркос»), в которых принимали участие архитекторы, начавшие творческий путь ещё до революции — Моисей Гинзбург, братья Веснины, Константин Мельников, Илья Голосов, Пантелеймон Голосов и др. Многие проекты были наполнены новыми идеями, позднее положенными в основу новых творческих объединений — конструктивистов и рационалистов. Рационалистами было создано объединение «АСНОВА» (Ассоциация новых архитекторов), идеологами которого были архитекторы Николай Ладовский и Владимир Кринский. Конструктивисты же объединились в ОСА (Объединение современных архитекторов) во главе с братьями Весниными и Моисеем Гинзбургом. Ключевым отличием двух течений стал вопрос о восприятии архитектуры человеком: если конструктивисты придавали наибольшее значение функциональному назначению здания, которое и определяло конструкцию, то рационалисты считали функцию здания второстепенной и стремились учитывать прежде всего психологические особенности восприятия^[3].

Конструктивисты видели своей задачей увеличение роли архитектуры в жизни, и способствовать этому должны были отрицание исторической преемственности, отказ от декоративных элементов классических стилей, использование функциональной схемы как основы пространственной композиции. Конструктивисты искали выразительность не в декоре, а в динамике простых конструкций, вертикалей и горизонталей строения, свободе плана здания^[3].

Большое влияние на проектирование конструктивистских общественных зданий оказала деятельность талантливых архитекторов — братьев Леонида, Виктора и Александра Весниных. Они пришли к осознанию лаконичной «пролетарской» эстетики, уже имея солидный опыт в проектировании зданий, в живописи и в оформлении книг.

Впервые архитекторы-конструктивисты громко заявили о себе на конкурсе проектов здания Дворца труда в Москве. Проект Весниных выделялся не только рациональностью плана и соответствием внешнего облика эстетическим идеалам современности, но и подразумевал использование новейших строительных материалов и конструкций. Следующим этапом был конкурсный проект здания газеты «Ленинградская правда» (московского отделения). Задание было на редкость сложным — для строительства предназначался крохотный участок земли — 6×6 метров на Страстной площади. Веснины создали миниатюрное, стройное шестиэтажное здание, которое включало не только офис и редакционные помещения, но и газетный киоск, вестибюль, читальный зал (одна из задач конструктивистов заключалась в том, чтобы на малой площади сгруппировать максимальное количество жизненно необходимых помещений).

Ближайшим соратником и помощником братьев Весниных был Моисей Гинзбург. В своей книге «Стиль и эпоха» он размышляет о том, что каждый стиль искусства адекватно соответствует «своей» исторической эпохе. Развитие новых архитектурных течений, в частности, связано с тем, что происходит «…непрерывная механизация жизни», а машина есть «…новый элемент нашего быта, психологии и эстетики». Гинзбург и братья Веснины организовывают Объединение современных архитекторов (ОСА), в которое вошли ведущие конструктивисты.

C 1926 года конструктивисты начинают выпускать свой журнал — «Современная архитектура» («СА»). Выходил журнал на протяжении пяти лет. Оформлением обложек занимались Алексей Ган, Варвара Степанова и Соломон Телингатер.

Архитекторы зрелого конструктивизма использовали функциональный метод, основанный на научном анализе особенностей функционирования зданий, сооружений, градостроительных комплексов. Таким образом, идейно-художественные и утилитарно-практические задачи рассматривались в совокупности. Каждой функции отвечает наиболее рациональная объёмно-планировочная структура (форма соответствует функции).

На этой волне происходит борьба конструктивистов за «чистоту рядов» и против стилизаторского отношения к конструктивизму. Иначе говоря, лидеры ОСА боролись против превращения конструктивизма из метода в стиль, во внешнее подражательство, без постижения сущности. Так, нападкам подвергся архитектор Григорий Бархин, создавший Дом газеты «Известия».

В эти же годы происходит увлечение конструктивистов идеями Ле Корбюзье: автор и сам приезжал в Россию, где плодотворно общался и сотрудничал с лидерами ОСА.

В среде ОСА выдвигается ряд перспективных архитекторов, таких, как братья Илья и Пантелеймон Голосовы, Иван Леонидов, Михаил Барщ, Владимир Владимиров. Конструктивисты активно участвуют в проектировании промышленных зданий, фабрик-кухонь, домов культуры, клубов, жилых домов.

Наиболее распространённым типом общественных зданий, воплотившим в себе основные принципы конструктивизма, стали здания клубов и домов культуры. Примером может служить дом культуры Пролетарского района Москвы, более известного как Дворец культуры ЗИЛа; строительство осуществлялось в 1931—1937 годах по проекту братьев Весниных. При создании проекта авторы опирались на известные пять принципов Ле Корбюзье: использование опор-столбов вместо массивов стен, свободная планировка, свободное оформление фасада, удлинённые окна, плоская крыша. Объёмы клуба подчёркнуто геометричны и представляют собой вытянутые параллелепипеды, в которые врезаны ризалиты лестничных клеток, цилиндры балконов^[3].

Характерным примером воплощения функционального метода стали дома-коммуны, архитектура которых соответствовала принципу, высказанному Ле Корбюзье: «дом — машина для жилья». Известным примером зданий такого типа является общежитие-коммуна Текстильного института на улице Орджоникидзе в Москве. Автором проекта, реализованного в 1930—1931 годах, был специализировавшийся преимущественно на промышленной архитектуре Иван Николаев. Идея дома-коммуны предполагала полное обобществление быта. Концепция проекта была предложена самими студентами; функциональная схема здания была ориентирована на создание жёсткого распорядка дня студентов. Утром студент просыпался в жилой комнате — спальной кабине размером 2,3 на 2,7 м, вмещавшей только кровати и табуретки — и направлялся в санитарный корпус, где проходил как по конвейеру последовательно душевые, помещения для зарядки, раздевалки. Из санитарного корпуса жилец по лестнице или пандусу спускался в низкий общественный корпус, где проходил в столовую, после чего отправлялся в институт или же в другие помещения корпуса — залы для бригадной работы, кабинки для индивидуальных занятий, библиотеку, актовый зал. В общественном корпусе находились также ясли для детей до трёх лет, а на крыше была устроена открытая терраса. В результате проведённой в 1960-е годы реконструкции общежития первоначальный замысел строгого распорядка дня был нарушен^[3]. Другой известный пример — дом наркомата финансов в Москве. Он интересен как пример дома «переходного типа» от традиционного квартирного жилья к дому-коммуне. Подобных домов было построено шесть — четыре в Москве, по одному Екатеринбурге и Саратове; до настоящего времени сохранились не все^[3].

Особой фигурой в истории конструктивизма считается любимый ученик А. Веснина — Иван Леонидов, выходец из крестьянской семьи, начавший свой творческий путь с ученика иконописца. Его во многом утопические, устремлённые в будущее, проекты не нашли применения в те трудные годы. Сам Ле Корбюзье называл Леонидова «поэтом и надеждой русского конструктивизма». Работы Леонидова и теперь восхищают своими линиями — они невероятно, непостижимо современны.

В конце 1920-х годов Иваново-Вознесенск (с 1932 года — Иваново) выбран в качестве площадки для экспериментальной застройки в стиле конструктивизма. Выбор города обосновывался богатыми революционными традициями ивановских ткачей. По числу построенных в 1920-е — 1930-е годы зданий нового архитектурного стиля Иваново уступает только Москве. Отличительной чертой является обильное использование керамического неоштукатуренного кирпича.

• Ивановский конструктивизм
• 
  Братья Веснины. Здание сельскохозяйственного банка, 1928
• 
  Д. Ф. Фридман. Дом-корабль, 1930
• 
  И. А. Голосов. Дом коллектива, 1931
• 
  В. М. Каверинский. Входная группа железнодорожного вокзала
  в Иванове, 1933

Ленинградские конструктивисты:

Будучи столицей Советской Украины в 1919—1934 годах, Харьков оказался одним из крупнейших центров конструктивистской застройки в Советском Союзе. Общепризнанным символом конструктивизма в Харькове является ансамбль площади Свободы (до 1996 — Дзержинского) с доминирующим зданием Госпрома (укр. Держпрома). Многочисленные здания в конструктивистском стиле занимают район вокруг площади; среди них — дом «Слово», построенный в 1928 году кооперативом литераторов и имеющий в плане символическую форму буквы «С» (слав. «слово»). Яркими конструктивистскими постройками в Харькове являются дом культуры железнодорожников, почтамт, общежитие Харьковского политехнического института «Гигант».

В 1931 году в юго-восточной части города был возведён Харьковский тракторный завод. Соцгород ХТЗ (архитектор П. Алёшин) является выдающимся образцом жилой застройки в конструктивистском стиле.

Примером конструктивизма в Минске является дом правительства Республики Беларусь — крупнейшее общественное здание Иосифа Лангбарда, один из лучших памятников конструктивизма, положивший начало формированию нового центра города.

Клуб пищевиков ― здание общественного назначения, построенное в Минске в авангардно-конструктивистском стиле архитектором А. К. Буровым в 1929 году.

Минские конструктивисты:

• Андрей Буров
• Иван Запорожец
• Георгий Лавров
• Иосиф Лангбард
• Герасим Якушко

• Минский конструктивизм
• 
  И. К. Запорожец. Здание Педагогического института, 1930. Перестроено
• 
  Г. Л. Лавров. Государственная библиотека Белорусской ССР, главный фасад и вход, 1932
• 
  Г. Л. Лавров. Государственная библиотека Белорусской ССР, правое крыло, 1932
• 
  И. Г. Лангбард. Дом правительства, 1934
• 
  Г. В. Якушко. Здание поликлиники на улице Мясникова, 1930

В Нижнем Новгороде было возведено несколько домов-коммун («Культурная революция», «Дом чекиста») и комплекс соцгорода в районе автозавода.

Екатеринбург (Свердловск), до 1934 года бывший центром огромной Уральской области, стал одним из крупнейших центров конструктивистской архитектуры в СССР. В начале 1930-х годов XX века центр города был перестроен в соответствии с планом «Большой Свердловск»; крупные конструктивистские ансамбли разместились вдоль восточной части проспекта Ленина, на площади Труда и площади Парижской Коммуны. В качестве примеров можно назвать жилой комбинат НКВД («Городок чекистов»), Дом связи, дом-коммуну Госпромурала и ряд других зданий. Кроме того, многочисленные конструктивистские здания разбросаны по городскому центру — например, Дом контор, Дом старых большевиков, Дом обороны. С запада проспект Ленина замыкает Медгородок, объединяющий пять медицинских зданий в конструктивистском стиле, а с востока — комплекс Уральского политехнического института (Втузгородок), включающий здания института и комплекс конструктивистских общежитий.

В северной части Екатеринбурга в 1928—1933 годах был построен мощный Уральский завод тяжелого машиностроения (Уралмаш). Соцгород Уралмаш, выстроенный в тридцатые годы, является ярким примером конструктивистского рабочего поселка. Важнейшими конструктивистскими сооружениями Уралмаша считаются ансамбль площади Первой пятилетки и водонапорная башня УЗТМ («Белая башня»).

Свердловские конструктивисты:

Хотя в Киеве не сформировались конструктивистские ансамбли, такие как Госпром в Харькове, отдельные сооружения заметно выделялись своими стилистическими особенностями. В то же время подавляющее большинство сохранившихся памятников искажены позднейшими реконструкциями, вследствие которых они утратили свой первоначальный вид.

Конструктивизм — направление, которое, прежде всего, связывают с архитектурой, однако опосредовано его принципы были реализованы и в графическом дизайне. Иногда конструктивизм рассматривают как прототип Интернационального типографического стиля,^[4] а также как основу Швейцарской школы графического дизайна.^[5] Конструктивизм в фотографии отмечен геометризацией композиции, съёмкой в головокружительных ракурсах при сильном сокращении объёмов. Такими экспериментами занимался, в частности, Александр Родченко.

В графических видах творчества (плакат и пр.) конструктивизм характеризовался применением фотомонтажа вместо рисованной иллюстрации, предельной геометризацией, подчинением композиции прямоугольным ритмам. Стабильной была и цветовая гамма: чёрный, красный, белый, серый с добавлением синего и жёлтого. В частности, она использовалась в работах (Сергея Сенькина){{подст: тен АИ}}.

В области моды также существовали тенденции, связанные с конструктивизмом и кубизмом. Влияние конструктивизма и кубизма не всегда можно отчетливо разграничить в системе моды^[6]. Использование прямых линий и геометрических форм обозначило новые тенденции как в российской, так и в интернациональной моде 1920-х годов^[7]. Конструктивизм как явление рассматривают одним из идеологических источников и прототипов минимализма в костюме^[8].

Среди российских модельеров называют имена Варвары Степановой, которая с 1924 года вместе с Любовью Поповой разрабатывала тканевые рисунки для 1-й ситценабивной фабрики в Москве, была профессором текстильного факультета ВХУТЕМАСа, проектировала модели спортивной и повседневной одежды^[9][10].

Известной фотомоделью эпохи конструктивизма часто называют Лилю Юрьевну Брик^[11].

В 1923 рядом манифестов был провозглашён конструктивизм как течение в литературе (прежде всего в поэзии), создан «Литературный центр конструктивистов». В нём участвовали поэты Илья Сельвинский, Вера Инбер, Владимир Луговской, Борис Агапов, литературоведы Корнелий Зелинский, Александр Квятковский и другие. Конструктивисты-писатели провозглашали близость поэзии «производственной» тематике (характерные названия сборников: «Госплан литературы», «Бизнес»), очеркизм, широкое применение «прозаизмов», использование нового размера — тактовика, эксперименты с декламацией. К 1930 году конструктивисты стали объектом травли со стороны РАПП и объявили о самороспуске.

Конструктивизм оказал заметное влияние на музыкальное искусство. Хотя не было композиторов, посвятивших этому направлению свое творчество целиком, однако в отдельных произведениях многих композиторов это направление принесло свои плоды. В первую очередь это было связано с поэтизацией образов заводов и фабрик, с имитацией слуховых впечатлений от звуков машин и механизмов, которые воспринимались музыкантами как особая «музыка машин». Яркие плоды это направление дало в творчестве французских композиторов, составлявших группу «Шестёрка». Сделавшись, по существу, теоретиком и первооткрывателем нового направления, Эрик Сати, который ещё в годы Первой мировой войны изобрёл новый вид звукового искусства, «меблировочную музыку», писал о том, что она «глубоко индустриальна».^[12]:437-438 Действительно, конструктивный принцип механической повторности, положенный им в основу своего изобретения, характерен для других произведений этого направления. О подчёркнутой конвейерности или индустриальности говорят и названия некоторых опусов Сати: «Автоматические описания» (1913), «Звуковой плиточный пол» (1917—1918), «Железный коврик для приёма гостей» (1924) и другие. Пример старшего друга и наставника своеобразным образом преломился у некоторых композиторов из французской «Шестёрки». К примеру, у Дариюса Мийо одним из основных произведений конструктивистского стиля стал вокальный цикл для сопрано и семи инструментов «Сельскохозяйственные машины» (1919), а спустя пять лет — балет «Голубой экспресс» (1924), а у Артюра Онеггера — симфоническая картина «Пасифик-231» (1923), изображавшая движение паровоза во главе железнодорожного состава. Эта яркая концертная пьеса принесла ему большую популярность. Напротив того, Жорж Орик категорически не принял авангардное начинание Сати, называя его меблировочную музыку — «назойливой химерой».^[12]:415

Важнейшим представителем этого направления в отечественной музыке стал А. Мосолов^[13]. Его симфонический эпизод «Завод» из неосуществленного балета «Сталь» стал символом конструктивизма в русской музыке. Конструктивизм также проявил себя в таких произведениях, как фокстрот «Электрификат» (1925), оркестровые «Телескопы» (4 пьесы, 1926—1930) Л. Половинкина; фортепианная пьеса «Рельсы», опера «Лёд и сталь» Вл. Дешевова и др. К конструктивизму принято относить балеты великих советских композиторов «Болт» (1931) Шостаковича и «Стальной скок» (1927) Прокофьева. Однако ни авторы биографий Прокофьева музыковеды И. В. Нестьев, И. И. Мартынов, И. Г. Вишневецкий, ни сам композитор не характеризовали музыку балета «Стальной скок» как конструктивистскую, в то время как конструктивистскими называли декорации к балету Г. Б. Якулова.

Для музыкального языка этого направления характерны особые стилевые приёмы — резкие, скрежещущие звучности и внезапные контрасты. Музыка может имитировать звуки машин, в связи с чем важную роль играет приём остинато и даже полиостинато^[14]. Характерны поиски новых звучностей, например использование листа железа в «Заводе» Мосолова, «препарированного» фортепиано в произведениях Дешевова. Ярким примером подобного рода стала также «Симфония гудков» Арсения Авраамова — её исполнение в Баку (1922) и в Москве (1923) стало олицетворением идеи о том, что весь город с автомобильными гудками, заводскими сиренами, пушечной пальбой — это гигантский оркестр со своей характерной музыкой.

Произведениям данного направления нередко свойственны индустриальные названия, однако имеются случаи, когда несмотря на названия характерные стилевые черты конструктивизма в самой музыке отсутствуют, как, например, в «Сельскохозяйственной симфонии» А. Кастальского. Нередки также и обратные примеры, когда при наличии характерных приемов и образов отсутствует характерное название, как, например, в «Сюите для большого оркестра» А. Животова (1928).

В начале 1930-х годов изменилась политическая ситуация в СССР, а следовательно, и в искусстве.

23 апреля 1932 года Политическое бюро Центрального комитета Всесоюзной коммунистической партии (большевиков) издало Постановление «О перестройке литературно-художественных организаций»^[15]. В Постановлении, в частности, говорилось^[16]:

В настоящее время, когда успели уже вырасти кадры пролетарской литературы и искусства, выдвинулись новые писатели и художники с заводов, фабрик, колхозов, рамки существующих …организаций …становятся уже узкими и тормозят серьезный размах художественного творчества.

Это обстоятельство создает опасность превращения этих организаций из средства наибольшей мобилизации советских писателей и художников вокруг задач социалистического строительства в средство культивирования кружковой замкнутости, отрыва от политических задач современности и от значительных групп писателей и художников, сочувствующих социалистическому строительству.

— Постановление Политбюро Центрального комитета ВКП(б) от 23 апреля 1932 года.

Постановлением ликвидировались все свободные объединения художников, архитекторов, музыкантов и им подобные с одновременным созданием государственных организаций — так называемых «творческих союзов» по профессиональному признаку^[16]. С ликвидацией свободных творческих объединений архитекторов прекращают свое существование и периодические издания, которые они издавали. Взамен создается «Союз советских архитекторов» под партийным и государственным контролем, члены которого обязаны в своей работе следовать «линии партии» и «руководящим документам ВКП(б)». С 1933 года начинает выходить журнал «Архитектура СССР» — официальный орган Союза.

Начиная с этого времени новаторские и авангардные течения подвергаются резкой критике и гонениям. В советской архитектуре на смену революционному аскетизму пришли пышность и избыточность сталинского неоклассицизма.

Ещё во время доминирования конструктивизма, рационализма и других модернистских течений в советской архитектуре работали зодчие, опиравшиеся на архитектурные традиции неоклассицизма. Самые известные представители: Иван Фомин (Ленинград) с его «красной дорикой» и Иван Жолтовский (Москва).

По мнению С. О. Хан-Магомедова и А. Н. Селивановой^[17], в СССР в 1932—1936 годах имел место переходный стиль, названный условно «постконструктивизм».

Источники

• Ган А. Конструктивизм. — Тверь, Тверское книжное издательство, 1922. — 70 с.
• Гинзбург М. Я. Стиль и эпоха: Проблемы современной архитектуры / М. Я. Гинзбург. — Москва: Государственное издательство, 1924. — 239 с., ил.
• Из истории советской архитектуры 1926—1932 годов: Документы и материалы / Сост., авт. статей В. Э. Хазанова; отв. ред. К. Н. Афанасьев. — М.: Наука, 1970. — 211 с.
• Хигер Р. Я. К вопросу об идеологии конструктивизма в современной архитектуре // Современная архитектура. — 1928. — № 3. — С. 92—102.
• Конструктивизм // Краткий словарь терминов изобразительного искусства / Под общей редакцией Г. Г. Обухова. — М.: Советский художник, 1961. — С. 76—77. — 190 с. — 15 000 экз.

Статьи и монографии

• Бархатова Е. Конструктивизм в советском плакате. М.: Контакт-культура, 2005. 240 с.
• Васильева Е. Идеальное и утилитарное в системе интернационального стиля: предмет и объект в концепции дизайна XX века. // Международный журнал исследований культуры, № 4 (25), 2016, с. 72-80.
• Горячева Т. В. Супрематизм и конструктивизм. К истории полемики // Вопросы искусствознания. — 2003. — № 2.
• Иконников А. В. Архитектура Москвы. XX век. — М., 1984.
• Косенкова Ю. Архитектура сталинской эпохи: Опыт исторического осмысления. М.: КомКнига, 2010.­ — 496 с.: ил. — ISBN 978-5-484-01138-4.
• Никонов В. А. Статьи о конструктивистах. — Ульяновск: Стрежень, Отделение Всесоюз. Объедин. Раб.-Кр. Пис. «Перевал», 1928. — 102 с. — 500 экз.
• Сидорина Е. В. Конструктивизм без берегов. Исследования и этюды о русском авангарде. — М.: Прогресс-Традиция, 2012. — 656 с. — ISBN 978-5-89826-365-2.
• Сидорина Е. В. Русский конструктивизм: Идеи, истоки, практика. — М.: [Б. и.], 1995. — 240 с.
• Тарабукин Николай. От мольберта к машине. — М.: Работник просвещения, 1923. — 44 с.
• Фоменко Андрей. Монтаж, фактография, эпос: Производственное движение и фотография. — СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. — 374 с. — ISBN 978-5-288-04378-9.
• Хан-Магомедов С. О. Архитектура советского авангарда: Книга 1: Проблемы формообразования. Мастера и течения. — М.: Стройиздат, 1996. — 709 с. — ISBN 5-274-02045-3.
• Хан-Магомедов С. О. Конструктивизм — концепция формообразования. — М.: Стройиздат, 2003. — 576 с. — ISBN 5-274-01554-9.
• Lodder C. Russian Constructivism. London: Yale University Press, 1985. 336 p.
• Rickey G. Constructivism: Origins and Evolution. New York: George Braziller. 1995. ISBN 0-8076-1381-9
• Gubbins P. Constructivism to Minimal Art: from Revolution via Evolution. Winterley: Winterley Press, 2017. ISBN 978-0-9957554-0-6