Лотер

Lecturi regem veteres affixis humo saxis persistere suffragiaque promere consueverant, subiectorum lapidum firmitate facti Constantiam ominaturi. Quo ritu Humblus, decedente patre, novo patriae beneficio rex creatus sequentis fortunae malignitate ex rege privatus evasit. Bello siquidem a Lothero captus regni depositione spiritum mercatus est; haec sola quippe victo salutis condicio reddebatur. Ita fraternis iniuriis imperium abdicare coactus documentum hominibus praebuit, ut plus spledoris, ita minus securitatis aulis quam tuguriis inesse. Ceterum iniuriae tam patiens fuit, ut honoris Damno tamquam beneficio gratulari crederetur, sagaciter, ut puto, regiae condicionis habitum contemplatus.

Sed nec Lotherus tolerabiliorem regem quam militem egit, ut prorsus insolentia ac scelere regnum auspicari videretur; siquidem illustrissimum quemque vita aut opibus spoliare patriamque bonis civibus vacuefacere probitatis loco duxit, regni aemulos ratus quos nobilitate pares habuerat. Nec diu scelerum impunitus patriae conternatione perimitur, eadem spiritum eripiente, quae regnum largita fuerat.

У наших предков был обычай: выбирая короля, они становились на вросшие в землю большие камни и делали свой выбор, показывая этим, что их решение столь же непоколебимо, как и каменные глыбы под их ногами. После кончины отца королём стал Хумбли, получив тем самым от Отечества новое доказательство своего расположения [к его семье]. Впрочем, из-за зависти судьбы, побыв некоторое время на престоле, [вскоре] он снова стал частным лицом. Взятый Лотером на войне в плен, он купил себе жизнь ценой отказа от королевства, поскольку именно это и было единственным условием сохранения жизни побеждённому. Несправедливостью своего брата принуждённый отказаться от власти, он доказал людям, что, хотя в королевском дворце и больше великолепия, однако безопасности там куда меньше, чем в хижине простолюдина. При этом Хумбли с таким терпением переносил эту несправедливость, что, казалось, будто он радуется утрате сопряжённых с королевским званием почестей, словно это было благословением для него, мудро, как я полагаю, рассудив о том, что на самом деле стоит обладание королевской властью.

Однако как король Лотер оказался ничуть не более милосерден, чем прежде, когда он был простым воином, и свой приход к власти он ознаменовал высокомерием и злодеяниями; отнимая жизни и имущество у самых знаменитых людей страны, вместо того чтобы править справедливо, он лишал Отечество добрых граждан, видя соперника своей власти во всяком, кто был равен ему по знатности. Но недолго ему довелось оставаться безнаказанным за свои преступления — он пал жертвой народного гнева; и те, кто прежде даровал ему королевство, теперь отняли у него жизнь.