Мот (божество)

Мот
угар. 𐎎𐎚‎
Основанное на Библии изображение ада, олицетворяемое ужасающим чудовищем. Образ очень похож на описание Мота в угаритских мифах. Церковь Святого Лаврентия в Лохье, XVI век
Бог подземного мира, засухи, болезней, бесплодия и смерти
Мифология	Западносемитская
Часть	ханаанская, угаритская, финикийская религия
Тип	Божество
Местность	Левант
Толкование имени	«смерть»
Греческое написание	Μώτ
Пол	Мужской
Отец	Эль (Угарит); Кронос (Эллинизм)
Мать	Вероятно, Ашера (Угарит); Рея (Эллинизм)
Братья и сёстры	Ям, Анат и прочие
Супруга	Шеол[вд]
Связанные персонажи	Шеол, Девер, Кетев, Арцай, Шувала
Обиталище	Город Хамрай
Культовый центр	Отсутствовал
Характерные черты	Ненасытность, огромная пасть
Атрибуты	Скипетр «бездетности и вдовства»
Первое упоминание	Середина XIV века до н. э.
В эллинизме	Танатос, Плутон
В иных культурах	Аид

Мот, Му́ту (семит. *mawt; угар. 𐎎𐎚‎; ивр. מות‎; финик. 𐤌𐤕; араб. موت‎; букв. «смерть») — угаритский бог смерти, засухи, болезней, бесплодия и царь подземного царства, по угаритским текстам, царствующий далеко на западе, там где заходит солнце, под землёй в городе Хамрай, который находился за горами или горными цепями Таргазаззи и Сармагги, опоясывающие плоскую землю. Основным источником информации о его роли в мифологии является эпос Цикл Баала в котором он выступает противником Баала за главенство в мире и над богами, а также его убийцей.

Позже он сам был убит богиней Анат, которая расчленяет, промалывает жерновами и разбрасывает по полю, поступая с ним как с колосом злака. Этот эпизод был интерпретирован как ритуальное убийство или то, что просто отражал окончательное убийство Мота. Через семь лет он воскресает, и вступает в равную борьбу с Баалом. Испугавшись угрозы богини солнца Шапаш, что его отец Эль прогонит с его трона, он уступает Баалу. В угаритских списках богов, он не упоминается, вероятно, потому, что ему не поклонялись, а единственное обрядовое действие с Мотом, вероятно, описано в Мифе о Рождении Благих Богов, где его изображение со скипетром побивалось участниками обряда, чтобы увеличить плодородность и плодовитость общества.

Также Мот упоминается в сохранившихся фрагментах греческого перевода сочинений финикийца Санхуниатона, сделанного Филоном из Библоса, где выступает, как некая водянистая субстанция, возникшая из духа и создавшая мир, что имеет параллели с Библией, где дух Бога парит над водами в начале творения, и как умерший сын Реи и Эля, названого Кроном, и которого тот сделал царём над миром мёртвых.

Мот присутствует и в книгах Ветхого Завета под терминами «смерть» и «Шеол», которые описываются, как ненасытные, проглатывающие грешников и имеющие огромную пасть, что совпадает с угаритским образом Мота в виде гигантской пасти с одной губой лежащей на земле, а другой губой достигающей неба, и языком, достигающим звёзд. По представлениям учёных, в Библии, он выступает противником Яхве, описываемого эпизодически, как божество бурь, которого последний победит окончательно, точно так же, как Мот выступает против другого божества бурь — Баала. Предполагается, что термин Шеол имеет происхождение от имени богини подземного царства Шувалы^[англ.], которая, возможно, была супругой Мота в Угарите.

Угаритское 𐎎𐎚, «Муту» и финикийское 𐤌 𐤕, «Мот» происходят от общесемитского слова *mawt — «смерть». Это слово родственно другим словам в семитских языках: аккад. 𒍗, сир. ܡܘܬܐ, араб. موت‎, ивр. מות‎, шехр. mīt, геэз ሞት, мальт. mewt. От него также происходят слова «человек», «муж» с общим значением «смертный» в иврите, аккадском, угаритском и геэзском языках^[1][2]. В греческом тексте Евсевия Кесарийского для обозначения имени бога, употребляется греческая форма слова «Мот» (Μώτ), которая не совпадает с позже появляющийся в тексте формой «Мут» (Μοὺθ)^[3]. В угаритских текстах Моту даются различные эпитеты: bn 'ilm, «сын Эля»; pydd ‘il, «любимец Эля»; gzr, «витязь»^[4]; šm ‘il mtm, «Мот — слава Эля»^[5] или в буквальном переводе «Мот — имя Эля»^[6].

Основной источник о Моте — угаритские таблички, датируемые, в основном, XIII—XII веками до нашей эры^[7][8][9], в которых он предстаёт в виде бога смерти, засухи, болезней, бесплодия и подземного царства^[10][11]. В мифологии Угарита Мот сын Эля и, вероятней всего, сын Ашеры^[12]. А также главный противник Баала. В их антагонизме также отражается годичный земледельческий цикл: Баал обеспечивает дождливый период для прорастания семян и роста растений, Мот же отвечал за бесплодие и засуху. Традиционно Мот и Баал постоянно участвовали в сезонной борьбе, в которой Баал, как и многие подобные божества урожая, ежегодно побеждался и убивался. Мота, однако, также ежегодно убивала сестра Баала, Анат, которая таким образом способствовала воскрешению Баала^[2]. Анат выполняет ритуальное убийство, разрубая, измельчая и рассеивая по полю останки, поступая с Мотом, как с колосом злака. На основе этого было сделана устаревшая характеристика Мота, как бога плодородия, но это предположение было отвергнуто, так как Мот связан с противоположными чертами — со смертью и засухой^[13]. Мот также оказывается умирающим и воскресающим богом, и в этом качестве он представляет явную параллель Баала. Подобные представления, по мнению Поупа, нашли отражение и в Иоан. 12:24^[14].

Вид бога Мота представляет собой гигантскую пасть, верхняя губа, которой достигает до неба, а нижняя — земли, с языком достигающим звёзд. Основной чертой Мота является неутолимый голод. Он поглощает все, что находится в близи его. Образ Мота подчеркивал всеохватность смерти, которой никто не может сопротивляться. Его проявлением в земном мире, кроме смерти каждого конкретного человека, являются бесплодие, иссушающий зной и жестокая засуха, ведущие к исчезновению всего живого. В царство Mота уходят мёртвые или он сам приходит за умирающими, например к Карату, спасти которого смогла лишь божественная целительница Шаатикат, созданная Элем и победившая Мота^[10][15].

Мот обитал в городе hmry, Хамрай, расположенном в ущелье, находящееся на краю земли, которое воспринималось, как вход в подземный мир. Аналогии с мифологическими представлениями других народов показывают, что местонахождение бога смерти — на западе, там, где заходит солнце. Город находится за мифическими горами или горными цепями trgzz, Таргазаззи и trmg, Сармагги, также находящиеся на краю Земли, и опоясывающие её край. Топонимы этих гор больше нигде не упоминаются, и Шифман предполагает, что они имеют хурритское происхождение^[16]. Также существует транслитерация Таргузиза и Таррумаги. Само же название города Хамрай переводится с угаритского Циркиным, как «место проливания слёз» или «место крушения»^[17]. Шифман переводит название, как «пропасть»^[18].

В тексте мифа о рождении благих богов — вероятных, Шахара и Шалима, есть элементы, присущие обрядовому мифу. Текст мифа поделен на несколько эпизодов, сопровождаемых указаниями на то, как правильно совершать обрядовые действия^[19]. В ходе этого обряда, чтобы избежать гибели общества от неплодородия земли и от бесплодия женщин, в Угарите совершали специальную церемонию, когда изображение Мота со скипетром «бездетности и вдовства» появлялось перед собравшимися, а затем жрец призывал на него судьбу обрезанной и связанной виноградной лозы, подвергая образ Мота избиению и поношениям^[20].

В списках угаритских богов Мот не упоминается. По мнению Шифмана, вероятно, потому что он был «ненавистным богом», и его культа не было^[21].

Во 2-м тысячелетии до нашей эры в Эмаре и Угарите существовал культ богини Шувалы^[англ.], где она считалась божеством загробного мира. В библеистике термин «Шеол», встречающийся в Библии и обозначающий загробный мир, иногда считается производным от имени Шувалы на иврите^[22]. По словам ассириолога Луиса Фелиу, связь между Шеолом и Шувалой «возможна, но не несомненна»^[23]. По предположению Циркина, в Угарите Шувалу, вероятно, считалась супругой бога смерти Мота. Филон указывает на существование некой финикийской богини, называя её эллинизированым именем Персефона. Циркин полает, что под ней имеется в виду Шувалу^[24]. Также он предполагает связь дочери Баала — Арцай^[англ.] с Мотом, на каком‑то этапе мифотворчества ханаанеев, воспринявшем её, как его супругу^[25].

Миф об борьбе Баала и Мота являются частью Цикла Баала — известной угаритской повествовательной поэмы, сохранившиеся на табличках KTU^[англ.] 1.1-6^[26], которая также иногда называется, как Цикл Баала — Анат^[27]. Миф сюжетно начинается в конце поэмы об постройки Баалом его дворца в тексте KTU 1.4, столбцах VII и VIII, где Баал торжествует в своём дворце, говоря, что не будет покорным Моту, и отправляет посланников Гапну и Угару^[англ.] передать это Моту, к его царскому трону в городе Хамрай, находящимся в ущелье за горами Таргаззизи и Сармагги^[28]. Там они найдут его на царском троне в грязи, среди нечистот^[29]. Далее Баал предупредил своих посланцев, чтобы они к самому Моту не приближались, чтобы он не поглотил их^[30]. Поэтому Гапну и Угару должны будут остановиться за тысячу мер, за десять тысяч полей от Мота, воздать ему почести и на расстоянии передать ему послание Баала, что он не будет подчиняться Моту. Отправившись, послы остановились на указанном расстоянии и передали послание богу смерти^[31].

Тексты KTU 1.5 и KTU 1.6, на которых записан миф о противостоянии Баала и Мота^[32], находятся в очень плохом состоянии, но общее повествование может быть восстановлено^[33]. Когда Мот узнал о торжестве Баала, он возмутился и заявил, что только он, один будет править богами, накормит богов и людей, насытит всех живущих на земле. Мот велел передать Баалу, что он ненасытен, потому пускай Баал накормит и напоит его, удовлетворит его желания кувшинами вина, как его виночерпий, также напомнив ему, как ранил его копьём во время битвы со змеем Латану, и что даже богиня солнца Шапаш «в его руке». Миф о борьбе Баала с Латану не дошли^[31]. Мот также требует, чтобы он взял с собой свою свиту — ветры, облака и дождь^[34], а также жир, Пидрай^[англ.] и Талай на гору Канканай^[35] — где по представлениям угаритян был вход в подземный мир. Возможно, гора имела реальное местоположение, которое неизвестно. Само название горы knkny, сопоставляется Шифманом с еврейским ken — «основание», «опора», из чего Шифманом делается вывод, что гора воспринималось, как фундамент мироздания^[36]. Если Баал всё это не выполнит, Мот обязуется проглотить его. Гапну и Угару вернулись на вершину Цафона во дворец Баала и передали ему послание Мота, от чего Баал испугался. Решив, что не сможет он противостоять богу смерти, он соглашается стать вечным рабом Мота, спуститься в глубь земли и сесть у подножия трона Мота. Бог смерти обрадовался этому, и в честь своего торжества устроив пир^[31]. Шифман утверждает, что Баал впоследствии отказывается быть рабом^[37]. Перед спуском в подземный мир Баал вступил на поле льва Мамету^[англ.] в соитие с тёлкой, вероятно, в виде быка, от которой у него появился сын, вероятно, также бык^[38]. Шифман полагает, что под тёлкой имеется богиня Анат, а под львом Мамету имеется в виду акадский бог смерти Нергал^[28], либо бог чумы Эрру, которые оба известны, как мужья богини подземного мира Мамету. Эпитет «лев» в данном случае мог означать, что этот бог стоит рядом с троном Мамету и пожирает души мёртвых^[39]. Элиаде полагает, что Баал отдал сына Элю, завернув в свою одежду^[29]. Точная версия смерти Баала неизвестна^[33]. Циркин предполагает, что он был убит на пиру^[31], в то время, как Немировский говорит о смерти Баала сразу после соития^[40].

Эль сидел в своем дворце у истоков вселенской реки, в середине потоков двух океанов^[31]. От неизвестных посланцев, вероятно Гапну и Угару^[41], он услышал весть, что Баал погиб^[33]. При этом известии впал Эль в скорбь: сошёл со своего трона, сел на землю, посыпал свою голову прахом, вокруг бедер обернул вретище, при этом избив себя камнями, ножом сделав надрезы на щеках и подбородке, руками бив себя в грудь и в спину^[31]. После этого Эль воскликнул, что беспокоится о судьбе людей — «народа Дагона» и, что так же как и он «сойдёт в землю». Анат тоже узнала о смерти Баала, начав поиск его тела, обыскивая каждую гору вплоть до «нижних полей» царства мёртвых. Она нашла тело Баала на поле льва Мамету, накрыла его своей одеждой и совершила траурный обряд, как и Эль, также беспокоясь о судьбе людей^[42]. Вместе с ней скорбит и Шапаш. Позже, Шапаш взяла тело Баала и положила на плечи Анат, которая отнесла тело на Цафон, и погребла, принеся множество жертв животных по семьдесят раз. После этого, она отправилась к Элю и Ашере, склонившись и сказав, что те могут радоваться: теперь Баал мёртв^[43]. Сохранившиеся части представляют собой проблему для исследователей, поскольку, по-видимому, даже если Анат ранее похоронила Баала, она активно ищет его после этого^[44]. Было высказано предположение, что она похоронила только замену, а не настоящего Баала^[45]. Шифманом выдвигается предположение, что имелся эпизод, что Баал воскресает и покидает свою гробницу^[46]. Божественная чета решила выбрать другого владыку земли из числа сыновей Ашеры: Астара Ужасного, который, по словам Ашеры будет покорнее Баала^[47]. Астар поднялся на Цафон и сел на трон Баала, но тот оказался ему велик, поэтому он спустился обратно на свою землю^[48].

После в тексте идёт большой пробел в приблизительно в 30 строк^[44]. Дальше история возобновляется: спустя время, скорбь Анат стала невыносимой и она пришла и потребовала у Мота вернуть её брата, дергая его за край плаща, и тот ответил:

Снова спустя время, Анат напала на Мота: разрубила его мечом или серпом^[50], сквозь сито просеяла, сожгла на огне, размолола жерновами мельницы, рассеяла по полю, чтобы птицы склевали его останки^[48]. Все эти действия были идентифицированы исследователями, как процесс обработки зерна^[33], либо также ритуального убийства^[34]. По мнению Джона Гибсона, это маловероятно, поскольку действия Анат просто призваны проиллюстрировать, что уничтожение Мота было полным и основательным^[51]. После смерти Мота воскрес Баал^[48]. Хук предполагает, что Баал не был на земле семь лет, которые были годами засухи, а также, что Баал воскрес не после смерти Мота, а до него, но не был найден, поэтому воцарился Астар^[33].

Элю явилось видение во сне, что небо наполнилось маслом, а реки мёдом, что он воспринял, как знак возвращения Баала^[52]. Элиаде сравнивает это со схожими описаниями из Библии (Иез. 32:14), (Иов. 20:17)^[53]. Не зная, где его искать, он передал это поручение Шапаш, через Анат, которые вместе нашли его. Баал взял свою дубинку и пошёл войной на детей Ашеры, которые заняли его трон, прогнав их. Спустя семь лет возродился Мот, который обратился к Баалу с упрёком, что по его вине он погиб, поэтому он требует одного из его братьев, чтобы съесть его. Баал отказывается, и Мот собирает свою свиту: семь юнцов и восемь кабанов, говоря им, что ему нужно сразиться с его братом Баалом, несмотря на то, что они оба сыны одной матери^[54]. Началась битва, в которой оба были равны. Шапаш крикнула Моту, что если тот не остановиться, то его отец — Эль, сгонит его с трона. Мот испугался и уступил Баалу^[55]. Баал окончательно воцарился, и Анат утверждает об эре мира, где «у быка будет голос газели, а у воробья голос соловья»^[53]. Табличка заканчивается гимном в честь Шапаш, в котором также упоминается Котар-ва-Хасис^{[англ.][52]}.

В конце поэмы указано имя писца Ильмику, и имя царя Угарита Нимкада, а также верховного жреца Аттинпарлану^[56], что даёт датировку поэмы серединой XIV века до н. э.. Хук полагает, что сама поэма несёт в себе черты аккадской и египетской мифологии, и намного древнее^[33]. Также известен повреждённый текст KTU 1.133, также относящийся к мифу, который интерпретируется как ученическое упражнение писца, содержащий отрывок из описания пиршества Баала. Текст содержит акт интронизации Баала или поэтическое описании его эпифании^[56].

Мот упоминается и в других мифах Цикла Баала. Так в конце поэмы о строительстве дома Баала, Баал собирает драгоценности, из которых должен быть построен его дом, и приглашает к себе Котара-ва-Хасиса. Последний предлагает сделать во дворце окно, однако Баал отказывается, опасаясь, как бы через окно не увидели его возлюбленных Пидрай и Талай, и, возможно, из страха перед Мотом^[57] или Ямом. Котар-ва-Хасис начинает работу. По её завершении Баал устраивает пиршество для богов и богинь и решает сделать в доме окно^[58].

Текст табличек эпизодически повествует о подчиненности Шапаш Моту, эпизодически упоминая, что Шапаш «в руке Мота». Вероятно, существовал недошедший миф о борьбе Мота и Шапаш^[59]. Элементы поэмы, говорящие о подчиненности богини солнца Шапаш богу смерти Моту, сопоставляются Шифманом с представлениями, засвидетельствованными на алтаре из Трастевере, согласно которым время от заката до восхода солнце проводит в царстве мертвых и там преображается в Сатурна^[60].

В мифе о Керете, Эль создает из глины целительницу Шаатикат, и она побеждает Мота, прогоняя болезнь Керета^[61].

Финикийское представление о Моте существует в пересказе греческого автора Филона из Библоса Евсевием Кесарийским, который пишет о финикийском историке по имени Санхуниатон^[3][62]. В повествовании Санхуниатона, который даёт некоторым финикийским богам греческие имена, на основе их сближения^[63], Мот, который назван Мутом (Μοὺθ), является богом и сыном Эля, который назван Кроном^[64], и Реи. Эль отдал господство над смертью и миром мертвецов своему умершему сыну от Реи, Моту. Филон говорит, что финикийцы называют Мота «смертью», Танатосом и Плутоном^[65]. Настоящее финикийское имя Реи неизвестно^[63]. Циркин, хотя и утверждает, что у финикийцев культ Ашеры не представлен широко, всё же предполагает, что это могла быть Ашера^[66].

В более раннем философском мифе о творении Санхуниатон рассказывает о «мрачном воздухе», который затем воздух полюбил самого себя, и появилось Желание (πόθος). Из этого соединения образовался Мот (Μώτ), который был грязью или гнилостным водянистым соединением; и из него произошло всё сущее. Потом появились существа, ещё не имевшие никаких чувств. От них уже произошли другие существа, обладающие разумом, и получившие имя «зофасимины» (Ζωφασημίν), то есть «наблюдающие за небом», по своей форме походившие на яйцо. Одновременно возникли также солнце, луна и звёзды. Потом в Мот засиял в месте со всеми небесными телами и созвездиями^[67].

По представлениям современных учёных в Ветхом Завете имеются несколько отрывков в которых упоминается Мот, в виде персонифицированного понятия «смерть» (евр. mawet), а также отожествляемого термина для обозначения загробного мира — Шеол^{[33][68][69][70]}.

О присутствии Мота свидетельствуют теофорные имена современников царя Давида — Ахимоф, «Брат мой — Мот» в 1 Пар. 6:25 и Азмавет в 2 Цар. 23:31 и 1 Пар. 27:25^[71], «Силён Мот», вероятно, изначально имелось в виду «Силён, как Мот», по аналогии с другими ханаанейскими именами^[72], и также связанный с ним топоним Бет-Азмавет (Езд. 2:24, Неем. 7:28, 12:29). Второе имя, как и топоним возникли из устойчивого выражения: «Мот силён» в угаритском эпосе и «Сильна, как Мот, любовь» в Песн. 8:6^[73][74].

Библия описывает Мота и Шеол, как ненасытностых, и имеющих огромную глотку: «Шеол растянула глотку свою, раскрыла пасть свою без меры» (Ис. 5:14); надменный человек «растягивает глотку свою как Шеол, и как Мот он ненасытен» (Авв. 2:5); грешники говорят про своих жертв: «проглотим их, как Шеол» (Прит. 1:12). Угаритский эпос также представляет Мота огромным чудовищем, поглощающим своих жертв^[15][73].

Вторжение Мота через окно в мифе о постройке дома Баала — тема, возможно, нашедшая отражение в книге Иеремии: «Ибо смерть входит в наши окна, вторгается в чертоги наши, чтобы истребить детей с улицы, юношей с площадей.» (Иер. 9:20, 21)^[75]. Хотя Гастер замечает, что в угаритском тексе не указано, что через окно проникает именно Мот^[76], также была предложена фигура бога Яма^[58]. По словам Пауля, истоки стихов книги Иеремии нужно искать в образе демона Ламашту, которая убивает женщин и детей, проникая через окна^[76].

В Книге Иова Вилдад Савхеянин, описывая участь беззаконного, называет Мота «Царём ужасов» (Иов. 18:13, 14). Угаритский эпос также изображает Мота восседающим на царском престоле в городе Хамрай^[29][73].

Предсказывая будущее самонадеянных людей, 48-й Псалом уподобляет их овцам пастухом которых будет Мот (Пс. 48:15). В угаритском эпосе губительная сила Мота сходно описывается при помощи образов овец и коз^[77][78].

Враг протагониста 67-го Псалма прямо называется Мотом: «Бог наш — бог побед…У господа исходы к Моту» (Пс. 67:21)^[79]. Далее сообщается, что бог «поразил…темя» своего врага (Пс. 67:22). В угаритском мифе о борьбе Баала с богом моря Ямом Бог грозы поражает своего врага именно в темя^[80].

Говоря о блуднице, Библия сообщает: «Дом её — дороги к Шеол, нисходящие к покоям Мота» (Прит. 7:27). Согласно угаритскому мифу, отец Мота Эль тоже обитает «в семи покоях»^[73]. В покои Мота попадают через ворота: «Помилуй меня, Яхве,… возносящий меня от врат Мота» (Пс. 9:14); «В преполовение дней моих должен я идти во врата Шеол» (Ис. 38:10); «Нисходил ли ты в источники моря и ходил ли в глубинах бездны? Были ли тебе показаны врата Мота?» (Иов. 38:16, 17)^[78].

Библейский параллелизм Аваддон/Шеол и Аваддон/Смерть соответствует той роли, которую Мот и Астару играют в угаритской поэме о борьбе Баала с Мотом как противники Баала — подателя жизни^[81].

Библия также изображает Мота в виде охотника: «Силки Мота объяли меня…и сети Мота опутали меня. В беде моей я призвал Яхве, и к богу моему воззвал» (Пс. 17:5—7). Не называемый по имени, Мот в виде ловца с сетью присутствует в 90-м Псалме, автор которого обещает праведнику, что Яхве «избавит тебя от сети Ловца, от гибельного Девера…Не убоишься ужаса ночи, стрелы, летящей днём, Девера, ходящего во мраке, Кетева, опустошающего в полдень» (Пс. 90:1—6). Девер («Язва») и Кетев («Гибель») здесь — предполагаемые слуги или ангелы смерти; Петров предполагает, что возможно, их имеет в виду Книга Притч: «Гнев царя — ангелы Мота» (Прит. 16:14). Пророк Осия обещает, что Яхве спасёт от них израильтян: «От руки Шеол я избавлю их, у Мота выкуплю их. Мот! Где твой Девер? Шеол! где твой Кетев?» (Ос. 13:14)^[78][82].

Упоминание об элементе угаритского мифа содержится в Псалме 47, 15 стихе, который читается следующим образом: «Ибо сей Бог есть Бог наш на веки и веки; Он будет вождем нашим до самой смерти» Пс. 47:15. По мнению Хука, в первоначальном варианте это звучало иначе: «Наш Бог, который существует всегда, наш поводырь в борьбе против Смерти», — и этот текст имеет явную связь с угаритским мифом^[83]. Но это точка зрения является спорной^[84].

В финикийской религии Мот представлен в виде изначальной влаги, которая сотворила мир с помощью духа, в библейской истории в начале космогонии также есть Бог в виде духа, парящим над водами. Книге Премудрости Соломона также говорится о создании мира Богом из безобразного вещества^[85].

Победа Мота над Баалом, и наступившая за тем засуха, Элиаде сравнивает с циклом семи засушливых годов в Быт. 41:2 и 2 Цар. 24:13^[53].

Намёк на Мота также был предложен в других стихах Псаломов: Пс. 68:21 и Пс. 73:4, но Джон Дей ставит это под сомнение^[86].

Имеются в Библии также указания, позволяющие предположить существование не включенного в библейское повествование мифа о борьбе Яхве со Смертью — Мотом. В Ис. 25:8 идёт речь о победе Яхве над Смертью. Вариация на эту же тему содержится в Пс. 18:5—17, Ис. 28:14—18, где пророк Исайя упоминает Мота как того, с кем может быть заключён завет, как он может быть заключён с Яхве^[87].

Яхве — податель воды, дождя, молний и грома Иер. 10:12, 13; Зах. 10:1; Иов. 37, 2—6; 38, 22—30 — является прямым аналогом угаритского Баала^[88]. В угаритском эпосе жертвой Мота становится Баал: Впоследствии Баал воскресает, чтобы вновь вступить с Мотом в борьбу, которая повторяется ежегодно. Пророк Исайя обещает, что поглощающий Баала Мот будет сам поглощён сменившим Баала Яхве, причём эта победа будет окончательной: «Яхве Воинств… проглотит Мота навеки» (Ис. 25:6—8)^[89]. В Библии складывается новый уровень представлений: Яхве спасает от Смерти; у Исайи договор со Смертью, в основании которого лежит ложь и обман, подчёркнуто противопоставлен договору с Яхве, в основе которого — правосудие и правда. В мифологему борьбы умирающего и воскресающего бога со Смертью с течением времени вкладывается новое содержание: борьба добра со злом. Этот дуализм, испытавший впоследствии интенсивное иранское влияние, найдёт свое выражение в идеологии кумранской общины, ессейства и раннего христианства^[90][91].

Существует точка зрения некоторых исследователей, что еврейская традиция Песаха началась как ритуал, связанный с мифом о Моте, убивающем Баала. Песах отмечался в конце сезона дождей. Возможно, съедая козленка или ягненка на Песах, евреи символически воссоздавали съедение Мотом Баала, надеясь, что это вовремя остановит дождь. При этом кости ягнёнка — символического изображения Баала, запрещалось ломать, так как это неблагоприятно повлияет на воскрешение Баала осенью, когда снова понадобятся дожди^[92][93]. Христианские ученые оспаривают такой взгляд, как неспособность принять во внимание первоначальный нарратив и культурный контекст, считая, что авторы Библии хорошо знали религиозные воззрения других народов, и противопоставляли себя им^[94][95].

На русском языке

• Гордон С. Ханаанейская Мифология // Мифологии Древнего Мира / под ред. Якобсона В. А.. — М.: Наука, 1977. — С. 456.
• Немировский А. И. Мифы и Легенды Древнего Востока. — Ростов-на-Дону: Феникс, 2000. — 544 с. — ISBN 5-222-01158-5.
• Петров С. «Вот б-ги твои, Израиль!» Языческая религия евреев. — 2017. — 513 с. — ISBN 978-5-4485-4503-0.
• Сабатино Москати. Древние семитские цивилизации. — Центрполиграф, 2022. — 845 с. — ISBN 978-5-4571-9260-7. — ISBN 5-45719-260-1.
• Хук С. Мифология Ближнего Востока. — М.: Центрполиграф, 2009. — 180 с. — ISBN 978-5-9524-4538-3.
• Циркин Ю. Б. Мифы и легенды народов мира. — М.: Мир Книги, 2004. — Т. 12. Передняя Азия. — 416 с. — ISBN 5–8405–0649–4.
• Тураев Б. Л. Отрывки… Филона Библского // Финикийская мифология / под ред. С. Довженко. — СПб.: Летний Сад, журнал «Нева», 1999. — 331 с. — ISBN 5-87516-125-6.
• Шифман И. Ш. Древняя Финикия — мифология и история // Финикийская мифология / под ред. С. Довженко. — СПб.: Летний Сад, журнал «Нева», 1999. — 331 с. — ISBN 5-87516-125-6.
• Шифман И.Ш. пер. с угарит., вед., коммент. О Ба’лу: Угаритские поэтические повествования. — М.: Восточная литература, 1999. — 536 с. — (Памятники письменности Востока). — ISBN 5-02-017805-5.
• Шифман И.Ш. введ., пер с угарит. и коммент. Угаритский эпос. — М.: Восточная литература, 1993. — 339 с. — (Памятники писменности Востока). — ISBN 5-02-017247-2.
• Элиаде М. История веры и религиозных идей / Под общ. ред. А. А. Старостиной. — М.: Критерион, 2001. — Т. 1. От каменного века до элевсинских мистерий. — 464 с. — ISBN 5-901337-03-4.

На иностранных языках

• Ben Sasson, Haim Hillel. A History of the Jewish People (англ.). — Cambridge, MA: Harvard University Press, 1976. — ISBN 9780674397309.
• Cassuto U. Baal and Mot in the Ugaritic Texts (англ.) // Israel Exploration Journal : журнал. — 1962. — Vol. 12, no. 2. — ISSN 27924890.
• Cornelius Izak. The Many Faces of the Goddess: The Iconography of the Syro-Palestinian Goddesses Anat, Astarte, Qedeshet, and Asherah c. 1500-1000 BCE (англ.). — Fribourg, Göttingen: Academic Press, Vandenhoeck & Ruprecht, 2008. — Vol. 204. — 216 с. — (Orbis Biblicus et Orientalis). — ISBN 3-7278-1485-3.
• Day John. Yahweh and the Gods and Goddesses of Canaan (англ.) / eds. D. J. A. Clines, P. R. Davies. — New York: Sheffield Academic Press, 2002. — 290 p. — ISBN 1-85075-986-3. — ISBN 0-82646-830-6.
• Elon Gilad. Was Passover Originally an Ancient Canaanite Ritual to Stop the Rains? (англ.) (2015).
• Eusebius of Caesarea. Book 1, chap. 9–10 // Praeparatio Evangelica (Preparation for the Gospel) (англ.) / Tr. E.H. Gifford. — 1903.
• Feliu, Lluís. The god Dagan in Bronze Age Syria (англ.). — Leiden Boston, MA: Brill, 2003. — ISBN 90-04-13158-2.
• Gibson John. The Mythological Texts // Handbook of Ugaritic Studies (англ.) / eds. Watson Wilfred G. E., Wyatt Nicolas. — Brill, 1999. — Vol. 39. — 892 p. — (Handbook of Oriental Studies). — ISBN 978-90-04-10988-9.
• Handy Lowell. The Appearance of the Pantheon in Judah in The Triumph of Elohim (англ.). — Grand Rapids, Michigan: Eerdmans, 1995. — ISBN 0-8028-4161-9.
• Heiser, Michael S. Are Yahweh and El Distinct Deities in Deut. 32:8-9 and Psalm 82? (англ.) // LBTS Faculty Publications and Presentations : статья. — 2006. — 6 October.
• Hess, Richard S. Going Down to Sheol: a Place Name and its West Semitic Background (англ.). — New York, London: T&T Clark, 2007. — ISBN 978-0-567-02642-2.
• Huehnergard John. An Introduction to Ugaritic (англ.). — Hendrickson Publishers, 2012. — ISBN 978-1-59856-820-2.
• Pitard Wayne T. Just How Many Monsters Did Anat Fight (KTU 1.3 III 38–47)? // Ugarit at Seventy-Five (англ.). — Penn State University Press, 2007. — P. 75—88. — ISBN 978-1-57506-588-5.
• Russsell, Brian D. The Song of the Sea and the Subversion of Canaanite Myth: A Missional Reading (англ.) // The Asbury Journal : журнал. — 2017. — Vol. 72, no. 2.
• Tamara Prosic. The Development and Symbolism of Passover (англ.). — 2004. — ISBN 9780826470874.
• Wiggins Steve A. Shapsh, Lamp of the Gods // Ugarit, religion and culture (англ.) / eds. J. C. L. Gibson, N. Wyatt, G. E. Watson, J. B. Lloyd. — Münster: Ugarit-Verlag, 1996. — Vol. 12. — 448 p. — ISBN 3-927120-37-5.