Мощинская культура

Мощинская культура Железный век
Географический регион	бассейн верхней Оки
Локализация	Калужская, Орловская, Тульская области
Датировка	IV—VII вв.
Носители	днепровские балты
Тип хозяйства	производящее: земледелие (пашенное с подсечно-огневой системой), скотоводство
Исследователи	Н. И. Булычов, Т. Н. Никольская, В. В. Седов, А. А. Спицын, П. Н. Третьяков, Е. А. Шмидт
Преемственность
← Верхнеокская ← Почепская ← (предположительно под влиянием поздней Зарубинецкой) → Роменско-борщёвская (территориально Борщёвская) →

Мо́щинская культура — археологическая культура днепровских балтов железного века, распространённая в IV—VII веках на территориях сегодняшних Калужской, Орловской и Тульской областей России^[1].

Образование и функционирование мощинской культуры относится к третьему периоду позднего железного века (IV—VII вв.) — времени больших событий в истории Европы и связано это прежде всего с продвижением на запад гуннских кочевых орд, нашествием германских племён на Римскую империю и в связи с этим — великим переселением народов.

На рубеже новой эры под натиском сарматов часть племён почепской культуры мигрировала в район верхней Оки, где они растворились в среде племён бывшей ранее верхнеокской культуры. На территории бассейна верхнего течения Оки, на основе верхнеокской и почепской культур сложилась новая культура балтов — мощинская. Мощинский клад (III век) отражает влияние киевской культуры на окские племена.

Мощинская культура была выделена в 1941 году П. Н. Третьяковым и получила название по Мощинскому городищу у села Мощины в Мосальском районе Калужской области^[2].

П. Н. Третьяков и Т. Н. Никольская были единодушны в мнении о миграции населения на верхнюю Оку с верховьев Десны. Но П. Н. Третьяков утверждал, что это связано с племенами зарубинецкой культуры и, что движение началось уже в первые века новой эры. Первоначально он считал мощинскую культуру славянской, в последующем — то смешанной балто-славянской, то причислял её к восточной балтской группе, оказавшейся под влиянием племён зарубинецкой культуры. В. В. Седов, в отличие от Третьякова, считал мощинскую культуру сложившейся под влиянием зарубинцев — выходцев из западных областей балтского мира. Т. Н. Никольская появление нового мощинского населения в верхнеокском бассейне относила к IV—V векам.

Распространение элементов мощинской культуры происходило в северо-восточном, восточном и юго-восточном направлениях — в среду дьяковских племён, а также в западном направлении — оказало влияние на тушемлинскую культуру^[3]. Академик Топоров видит в носителях почепской и мощинской культур предков голяди^[4].

Первые славяне в верховьях Оки появились предположительно в IV веке. Это было население черняховской культуры, спасавшееся от гуннских погромов 376-го года. Переселенцы расселялись среди населения мощинской культуры близкого им балтского этноса. Следствием этого явилась трансформация мощинской культуры прежде всего в культурно-материальном и хозяйственном облике — в керамике, активизации земледельческой деятельности, широкого распространения поселений-селищ (в отличие от небольших укреплённых городищ мощинцев). Новый большой прилив славянского населения зафиксирован археологами VIII веком, который связывается уже с вятичами^[5].

Основной ареал мощинской культуры охватывает бассейн верхнего течения реки Оки до впадения в неё по левому берегу реки Протвы, по правому берегу — реки Осётра. Часть мощинских древностей занимает бассейн верхнего Днепра и левые притоки Десны; один памятник обнаружен в верховьях реки Вазузы, относящейся к бассейну Волги^[6]. Самая южная точка распространения Мощинской культуры — городище Лужки, расположенное в урочище Кураб в Орловской области^[7].

В 1880-х годах начался первый этап в изучении памятников железного века верхней Оки. Под руководством Н. И. Булычова на водоразделе рек Днепра и Волги производились крупномасштабные археологические работы и тогда же была предпринята первая попытка осмысления накопленного материала. Исследования памятников, относящихся к мощинской культуре, было начато работами на городищах Мощины, Серенск, Спас-Перекша. А. А. Спицын объединил верхнеокские городища в отдельную группу и отделил их от среднеокских и верхневолжских. Он отнёс верхнеокские памятники к культуре балтских племён, заключив их в хронологические рамки VI—VIII веков. П. Н. Третьякову принадлежит выделение верхнеокских древностей мощинского типа IV—VII веков в самостоятельную культуру^[8].

Следующий этап в изучении верхнеокских памятников железного века связан с работой, проводившихся в 1950-х годах Верхнеокским отрядом Славянской археологической экспедиции Института истории материальной культуры под руководством Т. Н. Никольской, которая подтвердила тесную связь верхнеокских городищ первой половины 1-го тысячелетия с культурой городищ верховьев Днепра и Десны. В то же время на территории Окско-Донского водораздела были начаты раскопки под руководством С. А. Изюмовой. Раскопки на мощинских памятниках в Калужской и Орловской областях велись в 1970-х — начале 1980-х годов экспедицией И. К. Фролова. На территории верхнего Поднепровья и верховьев Угры разведочные работы проводились Е. А. Шмидтом, им же в этом регионе были раскопаны несколько мощинских памятников^[9].

Современный этап связывается с деятельностью Среднерусской археологической экспедиции Института археологии АН СССР, проводившей с 1974 по 1980 год под руководством И. К. Фролова систематические раскопки городища и селища Мощины, а также было выявлено много новых памятников мощинской культуры. Эта же экспедиция осуществляла работу по подготовке свода памятников археологии в Калужской и Орловской областях. Раскопки Акиньшинского городища в 2009—2010 годах дали полноценные материалы для датировки позднего периода существования мощинских памятников. Ранние слои городища относятся к концу III века, поздние — к первой половине VII века^[9].

К началу эпохи Великого переселения народов носители мощинской культуры имели собственную традицию изготовления фибул-застёжек — окские фибулы с кнопкой на ножке, а также активно использовали импортные застёжки, происходящие с территории черняховской культуры. Новый тип фибул появляется в рамках существующей традиции под воздействием восточного (Среднее Поочье) и западного культурных импульсов. Это Т-образные фибулы с пружиной (группа 20, по А. К. Амброзу), которые датируются началом эпохи Великого переселения народов (конец IV—V век). Фибулы типа Картавцево-Серенск Верхнего Поочья представляют собой локальную серию Т-образных фибул с пружиной, сложившуюся в рамках мощинской традиции под влиянием прибалтийских образцов. Несомненна их связь с верхнеокским ареалом рязано-окских крестовидных фибул, также оказавших влияние на их появление^[10].

А. М. Воронцов связывает мощинскую культуру с четырьмя основными археологическими горизонтами. 1-й горизонт (середина — вторая половина III века) связан с находками предметов круга восточноевропейских выемчатых эмалей; 2-й горизонт (конец III — середина IV века) отличается большим количеством находок черняховского импорта. Заканчивается второй хронологический горизонт слоями пожарищ и разрушений на крупных поселениях; 3-й горизонт (вторая половина IV века) — после разрушений продолжают существовать поселения и возрождаются городища. Появляется новый характерный тип сооружений — прямоугольные наземные постройки. Вещевой комплекс характеризуется отсутствием массового черняховского импорта; 4-й горизонт (конец IV—V век) характеризуется культурными связями с регионом верхнего Подонья и появляется новый тип жилищ — полуземлянки, одновременно фиксируется наличие культурных связей с группами балтского населения. Находки, относящиеся к VI—VII векам, обнаружены в глубине лесной зоны на прибрежных поселениях мелких притоков Оки^[11].

В своих работах, на основании произведённого анализа памятников бассейна верхней Оки первой половины 1-го тысячелетия, Г. А. Массалитина предприняла попытку выделения критерия обоснования территориальных и хронологических рамок культуры, что привело её к следующему выводу: «… применение названия „мощинская культура“ в отношении всего верхнеокского бассейна и для обозначения всех процессов, проистекавших в регионе с начала проникновения сюда позднезарубинецких элементов и до появления древностей славян-вятичей, неоправдано». Она считает, что территориальные и хронологические рамки мощинской культуры должны быть сужены; территориально — бассейнами Упы и Дугны, хронологически — II—V веками^[12].

Утверждения об отсутствии преемственности мощинской культуры в памятниках борщёвского типа были подвергнуты критике и обоснованы А. А. Майоровым➤.

Анализируя данные археологических исследований поселений вятичей в Верхнеокском регионе, А. А. Майоров утверждает о возможности ассимиляции вятичскими племенами на данной территории носителей мощинской археологической культуры — предшествующей культуры периода заселения верхней Оки славянами-вятичами, которое началось примерно в VII—VIII веках. На прямые контакты мощинской и роменско-борщёвской славянской культуры вятичей, указывают близость погребальных обрядов^{[К 1][13]}, упоминание в летописи балтского племени голяди, а также сохранение традиций мощинцев в керамическом комплексе памятников роменской культуры. Лингвистические исследования также позволили выявить балтскую гидронимию верхнеокского субареала, что может являться весомым доводом в пользу прямых межэтнических контактов вятичей и мощинцев^{[К 2]}. Хронологический горизонт IV века характеризуется слоями пожарищ и разрушений на крупных поселениях мощинцев. Возможно этим объясняется факт отсутствия на поселениях вятичей мощинской лощёной керамики и художественных украшений, сохранение которых было бы более вероятным внутри крупных поселений, в отличие от погребальных обрядов^[14].

По данным сравнительной лингвистики восточно-великорусские говоры на территории мощинской культуры входят в четвёртую акцентологическую группу. Согласно выводам лингвистов, «… диалекты этой группы ввиду сугубой архаичности их акцентной системы не могут быть объяснены как результат вторичного развития какой-либо из известных акцентологических систем, а должны рассматриваться, вероятно, как наиболее раннее ответвление от праславянского; этнос — носитель этого диалекта, представляет, по-видимому, наиболее ранний восточный колонизационный поток славян»^[15].

Восточно-великорусские говоры, входящие в четвёртую акцентологическую группу, распространены севернее, в Волго-окском междуречье, и не имеют отношения к территории мощинской культуры. На ней распространены другие говоры русского языка.

Все памятники мощинской культуры располагаются в лесной зоне, подходя к границе с лесостепью. Центрами небольших групп поселений являются городища площадью 0,4—0,5 га, расположенные по берегам рек на расстоянии около 30 км друг от друга^{[К 3]}. Каждая группа включает от двух до пяти поселений. Селища находятся на расстоянии до 2 км от центра-городища. Иногда центром группы являлось крупное селище. Городищам присуще мысовое расположение с использованием естественных природных преград и пологий спуск к реке. Высота площадок над урезом воды реки или ручья обычно не превышает 15—20 м. Напольная сторона укреплена валом высотой от двух до пяти метров и наружным рвом. Иногда и мысовая часть городища защищалась валом, что объясняется невысокими площадками расположения над поймой (до 4—5 м). Для Тульской области отличительной особенностью является отсутствие въезда с напольной стороны. На большинстве городищ культурные слои нарушены более поздними поселениями. Селища, с точки зрения периодизации и хронологии, являются малоинформативными из-за отсутствия на них заглублённых построек и особенно многолетней распашкой^[16].

Основу производящего хозяйства составляло пашенное земледелие с подсечно-огневой системой землеобработки и скотоводство с разведением крупного рогатого скота и лошадей. Охота и рыболовство служили подсобным промыслом^[2].

Для мощинских жилых построек характерно сочетание сооружений двух типов: большие наземные дома столбовой конструкции и заглублённые в материк на глубину 0,35—1 метр землянки прямоугольной, квадратной или круглой в плане форм. Стратиграфия и обнаруженный в постройках материал, его расположение на площадках памятников, позволили предположить синхронность сооружений различных типов жилищ^[17].

Лепная керамика представлена характерными для мощинских древностей группами сосудов: горшками, мисками, сковородами, мисками-плошками (крышками)^[18].

Горшки:

• сосуды с отогнутым наружу высоким прямым венчиком, плавным переходом от венчика к плечику (или резким переходом от венчика к плечику, дополняемым чётким ребром на месте перехода), слабо выраженным плечиком, округлым переходом на месте максимального расширения корпуса сосуда, расположенным примерно на середине высоты сосуда, почти прямым участком от максимального расширения к донцу;
• сосуды с вертикальным (либо немного отогнутым наружу) прямым венчиком, резким переходом от венчика к плечику, очень коротким, хорошо выраженным плечиком, округлым переходом на месте максимального расширения корпуса сосуда, расположенным в верхней части сосуда, почти прямым участком от максимального расширения к донцу;
• сосуды с отогнутым наружу высоким плавно изогнутым венчиком, плавным, часто подчёркнутым переходом от венчика к плечику, хорошо выраженным выпуклым плечиком, округлым переходом на месте максимального расширения корпуса сосуда, расположенным в верхней трети сосуда, почти прямым участком от максимального расширения к донцу;
• сосуды с отогнутым наружу высоким плавно изогнутым венчиком, плавным, часто подчёркнутым переходом от венчика к плечику, хорошо выраженным выпуклым плечиком, в верхней части которого расположено ребро, округлым переходом на месте максимального расширения корпуса сосуда, расположенным в верхней трети сосуда, почти прямым участком от максимального расширения к донцу.

Миски представлены сосудами без венчика с коротким, прямым вогнутым (или прямым вертикальным) верхом и переходом через острое ребро в расширенном корпусе и прямым участком от максимального расширения к донцу. Встречаются миски по типу некоторых горшков, но меньших размеров и других пропорций.
Сковороды — диски с небольшим отогнутым наружу, часто скруглённым бортиком с внутренне залощёной^{[К 4]} поверхностью.
Миски-плошки — сосуды конической формы с небольшим донцем на расширяющемся книзу кольцевом поддоне.

Характерной находкой на верхнеокских памятниках являются глиняные битрапециевидные пряслица с широким каналом лощёной или тщательно заглаженной поверхностью^[19].

Развитое металлургическое производство подтверждается обнаруженными железоделательными комплексами и многочисленными изделиями орудий труда, охоты, рыболовства. Бронзолитейное производство представлено находками тиглей, льячек (ковшики для разливания расплавленного металла), различных литейных форм, отходами производства — шлаком и бракованными изделиями. Из бронзы изготавливались украшения, детали костюма и ремённой гарнитуры. Большой интерес вызывают находки украшений с выемчатой эмалью^{[К 5]} местного производства в подражание импортным образцам^[20].

Погребальные памятники представлены одиночными или небольшими групповыми курганами высотой от 2 до 4,5 м и до 20 и более метров в диаметре. Захоронения совершались по обряду трупосожжения на месте, реже — на стороне. Погребения инвентарные и безынвентарные, урновые и безурновые. В некоторых курганах обнаружены кольцевые оградки в основании насыпей в канавках материка. Во многих насыпях найдены несожжёные кости животных^[21].

Существует мнение исследователей, что летописная мурома происходила, в том числе, и от племён мощинской культуры. Во времена великого переселения народов на территории среднего Поочья сложился финно-балтский субстрат из населения местного финского и мигрировавшего с верхней Оки части мощинского населения. Затем часть этого финно-балтского субстрата продолжила движение на северо-восток в нижнее Поочье и тем самым внесла свой вклад в формирование племени мурома^[22][23].

По данным сравнительной лингвистики, восточнославянские диалекты в верховьях Днепра и Угры (на территории тушемлинско-банцеровской, колочинской и, наиболее компактно, мощинской культур) входят в четвёртую акцентную группу. Согласно выводам лингвистов, «диалекты этой группы ввиду сугубой архаичности их акцентной системы не могут быть объяснены как результат вторичного развития какой-либо из известных акцентологических систем, а должны рассматриваться как наиболее раннее ответвление от праславянского; этнос, носитель этого диалекта, представляет, по-видимому, наиболее ранний восточный колонизационный поток славян»^[24].

Восточно-великорусские говоры, входящие в четвёртую акцентологическую группу, распространены севернее, в Волго-окском междуречье, и не имеют отношения к основной территории мощинской культуры. На ней распространены другие говоры русского языка.

Комментарии

Источники

• Массалитина Г. А. Мощинская культура : Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата исторических наук // ФГБУН Институт археологии РАН : электр. изд.. — 1994.
• Майоров А. А. К вопросу об ассимиляции вятичами носителей мощинской культуры на территории Верховской историко-географической провинции в VII—VIII веках // Учёные записки Орловского государственного университета : журнал. — 2016. — № 3 [72]. — С. 55—62.