Неаполитанские суммы

Неаполитанские суммы (пол. Sumy neapolitańskie) — ссуда, предоставленная в 1557 году вдовствующей королевой Польши и великой княгиней Литовской Боной Сфорца Филиппу II Испанскому. Долг так и не был погашен, и спор между Речью Посполитой и королевством Испания продолжался до третьего раздела Речи Посполитой в 1795 году. Фраза «sumy neapolitańskie» стала в польском языке синонимом пустых обещаний выплатить долг^[1].

В феврале 1556 года Бона Сфорца уехала из Польши в свою родную Италию с сокровищами, которые она накопила за 38 лет пребывания в этой стране. В мае она прибыла в Бари, доставшийся ей в наследство от матери Изабеллы Арагонской. Там её посетили посланники Филиппа II Испанского, которые пытались убедить её отказаться от герцогства Бари и Россано в пользу габсбургской Испании^[2]. Она отказалась, но в это время вице-король Неаполя и герцог Альба Фернандо Альварес де Толедо опасался нападения французов и собирал деньги для войск. Бона, возможно, имея амбиции самой стать вице-королевой Неаполя, согласилась одолжить ему огромную сумму в 430 тыс. дукатов под 10 % годовых^[2]. Кредит был гарантирован таможенными пошлинами, собранными в Фодже^[3]. Соглашения были подписаны 23 сентября и 5 декабря 1556 года^[4].

В 1557 году Бона приготовилась к путешествию в сторону Венеции, а оттуда, возможно, обратно в Польшу; Габсбурги были полны решимости получить Бари и Россано^[5]. Это оставило Бари, Россано, Остуни и Гротталье Филиппу II Испанскому, а большие суммы — Паппакоде и его семье. Её дочери получат единовременную выплату в размере 50 000 дукатов, за исключением Изабеллы Ягеллонки, которая должна была получать 10 тыс. дукатов ежегодно^[5]. Её единственный сын, король Сигизмунд II Август, был назван главным бенефициаром, но в конце концов он унаследовал только деньги, драгоценности и другое личное имущество. На следующий день Бона почувствовал себя лучше и продиктовал новую последнюю волю Сципиону Катапани, оставив Бари и другое имущество Сигизмунду Августу^[6]. Она умерла ранним утром 19 ноября 1557 года, также умерли и несколько её слуг (повар, паж, мажордом, писец)^[5].

Паппакода представил завещание в поддержку Филиппа II. Сигизмунд Август оспаривал это завещание и утверждал, что Паппакода отравил Бону и сфальсифицировал её последнюю волю. Габсбурги утверждали, что второе завещание подделал Сигизмунд Август^[7]. Сигизмунд Август отправил Войцеха Крыски в Мадрид, Яна Высоцкого в Рим и Мартина Кромера ко двору императора Священной Римской империи Фердинанда I, который также был дядей Филиппа и тестем Сигизмунда^[8]. В связи со спором Сигизмунд Август учредил первую курьерскую службу, которая соединила Краков с Венецией в октябре 1558 года^[9][10]. Первым королевским почтмейстером был итальянский банкир Просперо Прована^[11].

Польские послы столкнулись с тяжёлой ситуацией: Фердинанд I не захотел вмешиваться, заявив, что он всего лишь посредник, а не судья, и дело было передано в суд в Неаполе^[12]. После Като-Камбрезийского мира Испания стала доминирующей державой в Италии^[8]. Адвокаты Филиппа не заостряли внимание на вопросе подлинности завещания и вместо этого заявили, что Изабелла Неаполитанская с самого начала не имела прав на Бари и Россано^[9], а Бона получила Бари только на всю жизнь от императора Карла V^[12]. Польские послы не знали тонкостей итальянских и испанских законов; их работе по допросу свидетелей и сбору доказательств препятствовали местные власти^[9].

Спор также осложнил отношения между Польшей и Швецией, поскольку 50 тыс. дукатов приданого Катерины Ягеллонки зависели от успешного разрешения территориального спора Сигизмундом Августом^[7]. Только в июле 1559 г. полякам удалось вернуть лишь небольшую сумму наличными, личные вещи и проценты по кредиту^[9]. Герцогство Бари было включено в состав испанской короны, несмотря на просьбы Руя Гомеса де Сильвы и кардинала Антонио Карафа предоставить им Бари^[13]. За свои услуги Паппакода получил от Филиппа пенсию и титулы маркграфа Капурсо и кастеляна Бари^[14]. Однако спор по этому вопросу продолжался. Кардинал Станислав Гозий подумывал о передаче дела на Тридентский собор^[15]. Епископу Адаму Конарски удалось вернуть часть драгоценностей Боны и наличные деньги^[16]. Возможность восстановить Бари и Россано представилась, когда папа Пий V хотел включить Речь Посполитую в Священную лигу в 1571 году. Однако она была потеряна из-за смерти Сигизмунда Августа в июле 1572 года^[17].

Даже при выплате проценты задерживались, сама Испания несколько раз объявляла дефолты по своим кредитам^[9]. В 1564 году Испания выплатила 300 тыс. дукатов в качестве процентов по задолженности отчеканенными в Неаполе и на Сицилии серебряными талерами и полталерами^[18][19]. В то время Речь Посполитая была занята Ливонской и Северной Семилетней войной и испытывала нехватку денег. В целях экономии времени и денег полученные монеты не переплавлялись, а перечеканивались. Вместо этого они были проштампованы монограммой Сигизмунда Августа и годом (1564) Виленского монетного двора^[1]. Эти монеты в обязательном порядке обменивались на 60 польских грошей, тогда как на самом деле монеты стоили всего около 33,5 грошей.^[19] Король пообещал выкупить монеты в конце войны по тому же курсу в 60 грошей (таким образом, фактически предоставив государству ссуду военного времени)^[19]. Неизвестно, сдержали ли обещание. Эти монеты с надчеканками являются нумизматической редкостью в Польше и Литве^[1].

После смерти Сигизмунда Августа в 1572 году интересы должны были быть разделены между его сёстрами Анной и Екатериной Ягеллонками. Однако Анна не переслала деньги Екатерине в Швецию, и стало известно об их конфликте^[20]. Вопрос о взыскании неаполитанских сумм вновь и вновь обсуждался на сейме^[21]. Этот вопрос часто сочетался с вопросом о возобновлении работы серебряных и свинцовых рудников в Олькуше, которые были затоплены во время шведского потопа^[22]. Эти два вопроса часто поднимались, когда налогообложение обсуждалось как решение фискальных проблем Речи Посполитой^[21]. Вошло в пословицу, что Польшу грабили дважды: один раз затопившей Олькуш рекой Бабой, а второй раз королевой Боней^[23].

В 2012 г. польский археолог и член Сейма Марек Познански предположил, что в каждом дукате содержалось 3,5 грамма золота 986 пробы, и подсчитал, что по текущим ценам на золото без учёта процентов сумма кредита составляет 235 млн польских злотых или 57 млн евро^[24][25]. Министерство иностранных дел Польши ответило, что это была ссуда не от польского правительства, а от Боны как от частного лица; поэтому, если срок исковой давности не истёк, иск должен предъявляться потомками Боны, которых нет в живых^[25].