Обсценная лексика
Обсце́нная ле́ксика (от лат. obscenus «непристойный, распутный, безнравственный»; также ругань, мат, нецензурная лексика, нецензурная брань, сквернословие) — табуированная (недопустимая) лексика, которую говорящие воспринимают как отталкивающую, непристойную. В это определение входят такие понятия, как кощунство, проклятия, брань, вульгаризмы, мат, эвфемизмы, дисфемизмы. Следует отличать обсценную лексику от ненормативной лексики, состав которой определяется набором социолектов (сленг, жаргон, арго, просторечия, диалекты), а также суржиком, который является одним из видов стилистически сниженной лексики.
Обсценная лексика является сегментом бранной лексики различных языков, включая неуважительные, угрожающие и бранные выражения. Использование любых видов ненормативной лексики имеет чёткие национальные, культурные и социальные признаки и существенно различается в разных культурах и социальных группах. Каждое общество определяет отдельно, что относится к ненормативной лексике или ругани, и формулирует своё отношение к ней. Во многих странах мира существуют законы, ограничивающие использование обсценной лексики в публичной жизни и в СМИ.
Обсценная лексика чаще употребляется в разговорной речи, чем в литературной[1].
Обсценная лексика не только является выражением эмоций. Она помогает выносить боль, преодолевать трудности, устанавливать доверие и выполняет другие важные для общества и индивида функции[2].
Особенности обсценной лексики
Суть обсценной лексики — в её табуированности. При замене обсценных слов на созвучные конвенциональные слова и эвфемизмы эффекты, наблюдаемые при использовании обсценной лексики, исчезают[2].
Гипотеза импульсивных слов (взрывных, блестящих, слов-вспышек) гласит, что эмоциональность обсценных слов обусловлена их экспрессивным звучанием. Однако проведённые эксперименты с заменой обсценных слов на такие же по структуре звуков конвенциальные слова продемонстрировали, что дело не только в их звучании[2].
Все обсценные слова в своём прямом смысле обозначают табуированные части тела или табуированные действия, преимущественно сексуальные. Про эту табуированность дети узнают ещё в младом возрасте, в первые годы освоения речи[2].
Частое употребление обсценной лексики снижает её эффективность в увеличении силовых результатов и подавлении болевых ощущений. Исследователи трактуют это как то, что люди, привыкшие постоянно использовать обсценную лексику, перестают воспринимать её как табуированную, и психологические эффекты, связанные с табуированными словами, уменьшаются и исчезают[2].
Роль обсценной лексики в жизни людей
В первую очередь, обсценная лексика является способом сбросить эмоциональное напряжение. Эта роль мата была выявлена первой[2].
Обсценная лексика помогает вынести боль — люди, ругающиеся матом (табуированными словами), способны дольше терпеть болевые ощущения[2].
Обсценная лексика кратковременно увеличивает физическую силу — люди, выполняющие упражнения с тяжестями, поднимали больший вес с использованием крепких выражений, чем при нечленораздельных возгласах и чем при произнесении слов, заменяющих матерные. В частности, усилие хвата кисти увеличивается на 10 %[2].
Главная роль, которую играет обсценная лексика — установление доверительных отношений между людьми и маркер принадлежности к одной социальной группе[2].
Категоризация бранной лексики
А. В. Чернышёв распределяет «ключевые термины матерного лексикона» на три группы[3][]:
- обозначающие мужские и женские половые органы, и обозначающие половой акт;
- переносящие значение половых органов и полового акта на человека как на предмет называния;
- в нарочито огрублённом виде заимствования из «культурной речи» (кондом, педераст).
В. М. Мокиенко классифицирует лексику по функционально-тематическому принципу, выделяя следующие основные группы[4][]:
- Наименования лиц с подчеркнуто отрицательными характеристиками типа:
- глупый, непонятливый человек;
- подлый, низкий человек;
- ничтожный человек, ничтожество;
- проститутка, продажная женщина.
- Наименования «неприличных», социально табуированных частей тела — «срамные слова».
- Наименования процесса совершения полового акта.
- Наименования физиологических функций (отправлений).
- Наименования «результатов» физиологических отправлений.
Национальные особенности бранной лексики связаны с комбинаторикой и частотностью лексем определённого типа в каждом конкретном языке[4].
Исходя из этих критериев, автор говорит о двух основных типах бранной лексики европейских языков[4]:
- «Сексуальный» тип (Sex-культура);
- «Анально-экскрементальный» тип (Scheiss-культура).
В этом плане, по его мнению[4], русская, сербская, хорватская, болгарская и другие «обсценно-экспрессивные» лексические системы относятся к первому типу, в то время как чешская, немецкая, английская, французская — ко второму.
Функции
В. И. Жельвис выделяет 27 функций инвективной лексики, хотя здесь иногда смешаны первичные и вторичные функции, и деление иногда выглядит слишком дробным[5]:
- как средство выражения профанного начала, противопоставленного началу сакральному,
- катартическая,
- средство понижения социального статуса адресата,
- средство установления контакта между равными людьми,
- средство дружеского подтрунивания или подбадривания,
- «дуэльное» средство,
- выражает отношение двух к третьему как «козлу отпущения»,
- криптолалическая функция (как пароль),
- для самоподбадривания,
- для самоуничижения,
- представить себя «человеком без предрассудков»,
- реализация «элитарности культурной позиции через её отрицание»,
- символ сочувствия угнетённым классам,
- нарративная группа — привлечение внимания,
- апотропаическая функция — «сбить с толку»,
- передача оппонента во власть злых сил,
- магическая функция,
- ощущение власти над «демоном сексуальности»,
- демонстрация половой принадлежности говорящего,
- эсхрологическая функция (ритуальная инвективизация речи),
- в психоанализе применяется для лечения нервных расстройств,
- патологическое сквернословие,
- инвектива как искусство,
- инвектива как бунт,
- как средство вербальной агрессии,
- деление на разрешённые и неразрешённые группы,
- как междометие.
Обсценная лексика в разных культурах
- Вульгаризмы и ругательства в английском языке
- Вульгаризмы и ругательства в польском языке
- Казахская нецензурная лексика
- Обсценная лексика в русском языке
- Обсценная лексика в латыни
- Сленг эсперантистов#Ненормативная лексика
3 февраля — Международный день борьбы с ненормативной лексикой[6].
Примечания
- ↑ Mary Marshall. Origins & Meanings of Oaths & Swear Words.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Stapleton et al., 2022.
- ↑ Чернышев, А. В. . Современная советская мифология. — Тверь, 1992. — 80 с.
- ↑ 1 2 3 4 Мокиенко, 1994.
- ↑ Жельвис, 2001, с. 121.
- ↑ Жизнь без мата : Международный день борьбы с ненормативной лексикой : [арх. 2 февраля 2023] // ТАСС. — 2023. — 3 февраля.
Литература
- Almond, Ian (2003). "Derrida and the Secret of the Non-Secret: On Respiritualising the Profane". Literature and Theology[англ.]. 17 (4): 457—471. doi:10.1093/litthe/17.4.457.
- Bryson, Bill (1990) The Mother Tongue
- Bulcke, Camille. An English-Hindi Dictionary. — 3rd. — Chand, 2001. — ISBN 81-219-0559-1.
- Croom, Adam M. (2011). "Slurs". Language Sciences. 33 (3): 343—358. doi:10.1016/j.langsci.2010.11.005.
- Hughes, Geoffrey. Swearing: A Social History of Foul Language, Oaths and Profanity in English : [англ.]. — Penguin Books, 2004. — ISBN 9780141954325.
- Johnson, Sterling (2004) Watch Your F*cking Language
- McEnery, Tony (2006) Swearing in English: bad language, purity and power from 1586 to the present, Routledge ISBN 0-415-25837-5.
- Sagarin Edward (1962) The Anatomy of Dirty Words
- Sheidlower, Jesse (2009) The F-Word (3rd ed.)
- Spears, Richard A. (1990) Forbidden American English
- Wajnryb, Ruth (2005) Expletive Deleted: A Good Look at Bad Language
- Жельвис, В. И. Поле брани : Сквернословие как социальная проблема. — М. : Ладомир, 2001. — 350 с.
- Мокиенко В. М. Русская бранная лексика: цензурное и нецензурное // Русистика. — Берлин, 1994. — № 1/2. — С. 50—73.
- Stapleton, K. The power of swearing: What we know and what we don’t : [англ.] / K. Stapleton, K. B. Fägersten, R. Stephens … [et al.] // Lingua : журн. — 2022. — Vol. 277. — P. 103406. — doi:10.1016/j.lingua.2022.103406.