Пазырыкский ковёр

Перейти к навигацииПерейти к поиску
Пазырыкский ковёр. на рубеже V-IV века до н. э.[1]
200 × 183 см
Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия
(инв. 1687-93[2])
Логотип Викисклада Медиафайлы на Викискладе

Пазырыкский ковёр — археологическая находка из кургана пазырыкской культуры в Республике Алтай, Россия. Старейший из ныне существующих ворсовых ковров[3]. Ковёр был обнаружен экспедицией Института Археологии АН СССР под руководством Сергея Руденко, с участием Государственного Эрмитажа, в 1949 году при раскопках Пятого Пазырыкского кургана[4]. Сейчас это произведение искусства является экспонатом Государственного Эрмитажа, Санкт-Петербург, Россия.

Обнаружение

Ещё в XIX веке курганы пазырыкской культуры исследовались В. В. Радловым. Именно им в 1865 г. были произведены первые научные раскопки в этом регионе[5]. В 1929 г. археологи Сергей Руденко и Михаил Грязнов начали исследование курганов на восточной границе России с Монголией. Исследования продолжались и в 1949 г., когда при археологических раскопках Пятого пазырыкского кургана на Улаганском плато Восточного Алтая было обнаружено богатое захоронение, как и остальные курганы пазырыкской культуры, со следами разграбления.

Было установлено, что подобные курганы на Алтае возведены над могилами знатных кочевых вождей. Пятый пазырыкский курган является одним из пяти больших каменных курганов, являющихся фамильным кладбищем племенной знати. Общая высота кургана составляла 4 м, диаметр — 42 м. Посередине курганной насыпи была видна воронка — следы древнего ограбления могилы. В ход, проделанный грабителями, проникала вода, а каменная насыпь плохо сохраняла тепло. Под ней образовался особый микроклимат с более низкой температурой. Попавшая в насыпь вода замерзла и превратилась в лёд, который никогда не таял. Географические особенности Алтайского региона не характеризуются многолетней мерзлотой, но её возникновение в курганах можно объяснить конструкцией погребальных кладовых с укреплёнными стенами и полостью внутри, резко континентальным климатом Алтая, временем захоронения в период наиболее обильного выпадения осадков перед наступлением зимних морозов (конец осени — начало зимы), а также разрушениями грабителей. Во льду консервировались органические вещества, которые перегнивали в обычных условиях. Благодаря этому в пазырыкских курганах были найдены мумифицированные тела покойников, животных (лошадей), войлочные украшения, фрагменты одежды и ковры[5]. Ворсовый ковёр был обнаружен на одном из упряжных коней, найденных в западном углу погребения.

Описание находки

К числу лучших находок в Пятом пазырыкском кургане принадлежал хорошо сохранившийся узелковый ворсовый ковёр. Развитие археологических и реставрационных технологий на то время удачно совпало с органическими находками, что позволило с минимальными повреждениями вывезти и реставрировать их. На месте раскопок ковер был механически очищен от грязи и земли и затем вместе с другими вещами доставлен в Эрмитаж. В лаборатории реставрации тканей крупнейшим специалистом-реставратором Н.Н. Семеновичем была проведена работа по консервации ковра, которая прежде всего состояла в том, чтобы прекратить процесс разрушения волокна и сохранить его фактуру. Вначале ковер был промыт водно-спиртовым раствором, а затем дублирован на основу из хлопчатобумажного тюля, окрашенного в отваре дубовой коры: тюль натянули на специальный реставрационный стол, склеили в два слоя мучным клейстером и на промазанный клеем тюль уложили ковёр изнаночной стороной, прокатав сверху валиком через слой сухого тюля. После просушки ковер закрепили с лицевой стороны специальным составом из пульверизатора. Реставрационные работы продолжались в течение всего 1950 года.

Небольшие потери ковра не повредили его первоначальной композиции, которая хорошо распознаётся на сохранившихся частях.

Пазырыкский ковёр имеет форму, близкую к квадрату. Размер ковра 1,83×2,00 м[6]. Узкий бордюр, через ряд чередующихся больших и малых квадратов, ведёт к центральной области, которая обильно украшена стилизованными цветками.

Художественную ценность ковров оценивают

  • по оригинальности композиции
  • по цветовой гамме
  • по количеству узлов на квадратный дециметр или метр.

При исследовании ковра под микроскопом были обнаружены нити охристых, красных, зеленых, желтых цветов, что свидетельствует о большей первоначальной яркости и колористическом богатстве произведения.

Число узлов пазырыкского ковра на 1 дм² достигает 3600[7], что является высоким показателем.

Ковёр соткан симметричным двойным узлом (хордиес), иначе называемым турецким[8]. Среди персов этот способ завязывания узлов широко известен как «torkībāf»[9]

Все составляющие ковра, т.е и основа, и уток и ворс изготовлены из шерсти[7], иными словами этот ковёр соткан способом «шерсть на шерсти». Пряжа, из которой ссучивались нити основы и утка, состояла почти исключительно из пуха овцы, средняя тонина которого около 25 мкм (микрон).

Количество нитей основы составляет около 120 на 1 дм[7].

Общее количество узелков в пазырыкском ковре свыше 1125000[8].

Толщина ковра — 2,4 мм[8].

Центральное поле ковра окаймлено пятью бордюрами. На внешнем бордюре вытканы фигуры крылатых грифонов. На следующем за ним широком поясе изображена процессия стилизованных, верховых и спешившихся, всадников на красном фоне — по семь с каждой стороны. Другой бордюр со стилизованными розетками на желтоватом фоне предшествует изображениям пасущихся ланей на светло-голубом фоне. Направление движения ланей имеет встречный характер по отношению к движению всадников. Бордюр, окаймляющий центральное поле, представлен повторяющимися изображениями орлиного грифона. Центр ковра образуют двадцать четыре квадрата, заполненные перекрещивающимися лепестками и дополняющими их листочками в форме треугольников, на красном фоне.

Ценность ковра увеличивают узорчатые коврики, вытканные вместо сёдел на конях, т. е в данном случае мы видим ковёр на ковре. Чёткость исполнения этих мельчайших элементов говорит о высоком развитии ковроткачества того периода.

Датировка

Вопрос датировки пазырыкских курганов и археологических объектов, найденных в них, остаётся до сих пор предметом дискуссий. Диапазон дат очень широк, от конца VI в. до II в. до н. э

Касаясь времени изготовления пазырыкского ковра, С. Руденко писал:

Независимо от того, чьей работы этот ковёр — мидийской, персидской или парфянской, — во всяком случае он средне- или переднеазиатский, его датировка V в. до н. э. вполне вероятна[10].

Анализ

После обнаружения, С. Руденко был проведён тщательный стилистический и художественный анализ ковра. Кроме этого, была проделана работа по изучению пряжи и техники изготовления данного ковра. Подробный сравнительный анализ художественных деталей пазырыкского ковра с уже известными орнаментами на предметах искусства, барельефах, дворцовых стенах дал основания полагать, что пазырыкский ковёр не был создан на Алтае, а имеет переднеазиатское или среднеазиатское происхождение.

Анализируя элементы ковра, С. Руденко коснулся ряда деталей:

Изображение коня — его убранство, чёлка, завязанная в виде султана, хвост, завязанный бантом, коврик вместо седла — характерно для Передней Азии и чуждо Алтаю. Алтайцы гриву коня подстригали, хвост заплетали в косу, вместо ковриков употребляли седла с подпругами, нагрудными и подхвостными ремнями[6].

Лани на пастбище, фрагмент ковра.

Далее он пишет:

Обращают на себя внимание изображенные на ковре лани. Строение тела, форма головы, «пятнистость», широколопастные рога, весь экстерьер, включая относительно длинный хвост, — все это, как уже говорилось выше, свидетельствует о том, что изображены самцы переднеазиатской лани (или чубарые олени). На Алтае чубарые олени никогда не водились[6].

М. Грязнов допускал также вероятность изготовления этого ковра в Средней Азии. Он писал:

Шерстяной ворсовой ковёр из кургана Пазырык 5 иранского или, что весьма вероятно, среднеазиатского происхождения. Его художественное оформление выдержано в духе иранского декоративного искусства ахеменидского времени[5].

Анализируя данные дневника раскопок и сопоставляя найденные в Пятом пазырыкском кургане мумифицированные тела и предметы, использованные в траурной церемонии, А. Гаврилова приходит к заключению, что пазырыкский ковёр был соткан в Великой Мидии. Она пишет:

Зная, что в доахеменидское время в Передней Азии появилось новое государство Великая Мидия, завоевавшая Ассирию около 610 г. до н. э. и завоеванная ахеменидской Персией в 550 г. до н. э., можно заключить, что пазырыкский ворсовый ковёр был сделан в Великой Мидии и может называться мидийским [4]

Интересна также её гипотеза о том, как этот ковёр оказался на Алтае. А. Гаврилова считает, что женщина, похороненная вместе с вождем, по происхождению, являлась мидийской принцессой, а исследуемый ковёр это брачный дар алтайскому вождю со стороны правителя Великой Мидии. Она излагает эту версию следующим образом:

Ворсовый ковёр на упряжном коне и, видимо, мидийская шерстяная ткань на чепраке позволяют предположить, что второй брачный союз пазырыкского вождя был заключён с Великой Мидией, и с алтайским вождём погребена его вторая жена — мидийская принцесса[4].

В Передней Азии были расположены известные центры древнего ковроткачества. Уже к V веку до н. э. ковроткачество прошло долгий путь усовершенствований и свершений, о чём и свидетельствует мастерство исполнения пазырыкского ковра.

Касаясь древней истории ковроткачества С. Руденко говорит:

В Персии в эпоху Ахеменидов, а может быть и намного раньше, уже производились ворсовые (стриженые) ковры. На лошадь вместо седла клались именно ворсовые ковры. Ксенофонт сообщает, что город Сард славился своими стрижеными коврами; при персидском дворе по таким коврам имел право ходить только царь. Тот же автор отмечает, что персы, позаимствовав от мидян платье, пользовались и их коврами. Позднее перед ложем Александра Македонского и его наследников расстилались длинноворсовые пурпурные ковры из тонкой шерсти и персидские стриженые ковры, украшенные фигурами животных или другими изображениями[6].

Происхождение

Образец пазырыкского ковра, вручную воспроизведённый армянской компанией Megerian Carpet

Есть несколько версий по поводу происхождения ворсового ковра, найденного в Пятом пазырыкском кургане. Так, С. Руденко пришёл к заключению, что ковёр был соткан одним из иранских народов — персами, парфянами либо мидийцами[10][11], М. Мостафави считал этот ковёр парфянским[5], М. Грязнов иранским или среднеазиатским[5], А. Гаврилова мидийским[4], С. Толстов, основываясь на раскопках Топрак-кала, выдвигал версию о массагетском происхождение этого ковра[5], а Талбот Райз[англ.] отмечал, что расположение узоров более характерно для искусства скифов[6]. Автор книги «Исламское искусство» (Islamic Art) говорит об Армении как о возможном месте создания ковра[12], И. Цих-Ниссен был уверен, что он изготовлен на северо-западе Ирана[5]. Ряд экспертов считают, что ковёр может быть отнесён к позднеурартскому или раннеармянскому искусству[13][14][15]. По мнению одного из ведущих мировых специалистов по восточным коврам П. Стоуна существует значительное количество гипотез по поводу происхождения пазырыкского ковра, его считают раннетуркменским, протоармянским, персидским или ассирийским[16].

Научные теории

Пазырыкский ковёр является не только предметом культурного наследия прошлых поколений, он также вызывает интерес в научных кругах, занимающихся стилистическим и семантическим анализом древнего искусства. Пытаясь подойти к ковру с нетрадиционной точки зрения, ряд ученых пытался «прочитать» смысл элементов ковра.

По одной из гипотез данный ковёр являлся «игральной доской» для игры в кости[17]. Ф. Балонов, анализируя композиционные группы ковра, обратил внимание на множество отступлений от симметрии и неправильность чередований элементов групп. Так, например, количество схематично вытканных чашелистиков в третьем поясе, различно на противоположных сторонах ковра и соответствует схеме 19, 16, 17, 17. Аналогичные отклонения от симметрии можно заметить не только в чередовании элементов, но и в непериодичности используемой цветовой гаммы. Цветовая конструкция ковра представляет собой сложную систему, с постоянно изменяющейся конфигурацией. Из описанных выше чашелистиков, общее количество которых 69, синего цвета 14, а остальные 55 — красные, при этом чередование цветов постоянно нарушается. Ф. Балонов считает эти «нарушения» не ошибками ткача, а заранее задуманными элементами в общей системе ковра. По его гипотезе, изображения на ковре являются закодированным сообщением со сложной семантикой[17].

Примечания

  1. ↑ Л. С. Марсадолов Краткое послесловие к статье А. А. Гавриловой.// Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996. С. 105-107. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 26 февраля 2014 года.
  2. ↑ 1 2 https://www.hermitagemuseum.org/wps/portal/hermitage/digital-collection/25.+archaeological+artifacts/879870 (англ.)
  3. ↑ Персидский суфизм
  4. ↑ 1 2 3 4 А.А. Гаврилова Пятый пазырыкский курган. Дополнение к раскопочному отчёту и исторические выводы.// Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996. С. 89-102. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 9 декабря 2017 года.
  5. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Грязнов М. П. Древнее искусство Алтая. L’art ancien de l’Altaï.// Л.: Государственный Эрмитаж. 1958. 96 с. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 17 декабря 2017 года.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 С. И. Руденко «Искусство Алтая и Передней Азии (середина I тысячелетия до н. э)» М.,1961. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 20 октября 2017 года.
  7. ↑ 1 2 3 С. И. Руденко «Древнейшие в мире художественные ковры и ткани из оледенелых курганов Горного Алтая.»// М.: Искусство. 1968. 136 с. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 26 февраля 2014 года.
  8. ↑ 1 2 3 Официальный сайт Государственного Эрмитажа. Ворсовый ковер. Дата обращения: 24 января 2019. Архивировано 10 января 2019 года.
  9. ↑ Encyclopaedia Iranika. Дата обращения: 6 ноября 2012. Архивировано 26 мая 2020 года.
  10. ↑ 1 2 Руденко С.И. Пятый пазырыкский курган.// КСИИМК. Вып. XXXVII. М.-Л.: 1951. С. 106-116. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 21 февраля 2014 года.
  11. ↑ E. Barber. «Prehistoric Textiles: The Development of Cloth in the Neolithic and Bronze Ages with Special Reference to the Aegean» — Princeton University Press, 1991 — p. 202 — ISBN 069100224X, 9780691002248
  12. ↑ Barbara Brend / Islamic Art Архивная копия от 23 октября 2017 на Wayback Machine /Harvard University Press, 1991 — стр.43 (Всего страниц: 240)
  13. ↑ Ашхундж Погосян, О происхождении ковра «Пазырык», Ереван, 2013 (PDF) стр. 1-21 (арм.), pp. 22-37 (англ.)
  14. ↑ Ulrich Schurmann, The Pazyryk, Its Use and Origin, p. 46, New York, 1982 (англ.)

    «From all the evidence available I am convinced that the Pazyryk rug was a funeral accessory and most likely a masterpiece of Armenian workmanship».

  15. ↑ Volkmar Gantzhorn Oriental Carpets: Their Iconology and Iconography, from Earliest Times to the 18th Century. Taschen, 1998. С. 51
    Оригинальный текст (англ.)
    Thus the Pazyryk rug will have to be regarded as one of the first testimonies to early Armenian work, quite possibly produced in the vicinity of the old textile centre of Ardashad in the south-western Caucasus.
  16. ↑ Peter Stone Oriental Rugs: An Illustrated Lexicon of Motifs, Materials, and Origins. Tuttle Publishing, 2013
    Оригинальный текст (англ.)
    There is considerable speculation about the origin of the Pazyryk carpet. It has been attributed to the early Turkmens, "proto"-Armenians, Persians and Assyrians. Some scholars think that the rug came into the hands of the Scythians through trade or conquest.
  17. ↑ 1 2 Ф. Балонов «Ворсовый пазырыкский ковёр: семантика композиции и место в ритуале(опыт предварительной интерпретации).» // Проблемы интерпретации памятников культуры Востока. М.: 1991. С. 88-121. Дата обращения: 19 мая 2013. Архивировано 21 января 2015 года.

Литература

  • Альбом «Сокровища Эрмитажа», Л., 1969
  • Артамонов М. И. Сокровища саков. Аму-Дарьинский клад. Алтайские курганы. Минусинские бронзы. Сибирское золото.// М.: «Искусство». 1973. 280 с. (Серия: Памятники древнего искусства.)
  • Балонов Ф. Р. Ворсовый пазырыкский ковёр: семантика композиции и место в ритуале (опыт предварительной интерпретации) // Проблемы интерпретации памятников культуры Востока. М.: 1991. С. 88-121.
  • Гаврилова А. А. Пятый пазырыкский курган. Дополнение к раскопочному отчёту и исторические выводы.// Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996. С. 89-102.
  • Грязнов М. П. Древнее искусство Алтая // Л.: Государственный Эрмитаж. 1958. 96 с.
  • Дьяконов И. М. Послесловие к статье А. А. Гавриловой.// Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996. С. 102—104.
  • Марсадолов Л. С. Краткое послесловие к статье А. А. Гавриловой.// Жречество и шаманизм в скифскую эпоху. СПб: 1996. С. 105—107.
  • Пазырыкские курганы // БСЭ. 1969—1978 г.
  • Руденко С. И. Пятый Пазырыкский курган // КСИИМК. Вып. XXXVII. М.-Л.: 1951. С. 106—116.
  • Руденко С. И. Искусство Алтая и Передней Азии (середина I тысячелетия до н. э). М.,1961
  • Руденко С. И. Горноалтайские находки и скифы./Итоги и проблемы современной науки. М.-Л.: 1952. 268 с.
  • Руденко С. И. Древнейшие в мире художественные ковры и ткани из оледенелых курганов Горного Алтая // М.: Искусство. 1968. 136 с.

Ссылки

Документальные фильмы: