Преступление и наказание (фильм, 1987)

Преступление и наказание
Преступление и наказание
	пол. Zbrodnia i kara
Жанры	драма, экранизация
Режиссёр	Анджей Вайда
Авторы; сценария	Анджей Вайда по роману Ф. М. Достоевского
Художник-постановщик	Кристина Захватович
Кинокомпания	Польское телевидение
Длительность	126 мин.
Страна	ПНР
Год	1987

«Преступление и наказание» (пол. Zbrodnia i kara) — польский телеспектакль 1987 года режиссёра Анджея Вайды. Телеверсия шедшего с 1984 года спектакля^[1] по одноимённому роману Ф. М. Достоевского в постановке Старого театра в Кракове, сценограф и художник по костюмам Кристина Захватович.

Это третья и последняя часть своеобразного триптиха, поставленного Анджеем Вайдой на сцене краковского Старого Театра. Триптиха, являющегося адаптацией избранных сюжетов из творчества Федора Достоевского. Эти три спектакля (кроме «Преступления…» также «Настасья Филипповна» и «Бесы»), именуемые иногда критикой «потрясающим театром совести», стали громкими и за рубежом. Они обеспечили Анджею Вайде репутацию выдающегося создателя не только кино, но и театра.
Оригинальный текст (пол.)
„Zbrodnia i kara” to trzecia i ostatnia część swoistego tryptyku, zrealizowanego przez Andrzeja Wajdę na deskach krakowskiego Starego Teatru im. Heleny Modrzejewskiej w Krakowie. Tryptyku będącego adaptacją wybranych wątków z twórczości Fiodora Dostojewskiego. Te trzy spektakle (oprócz „Zbrodni...” także „Nastasja Filipowna” i „Biesy”), określane czasem przez krytykę „wstrząsającym teatrem sumienia”, stały się głośne również za granicą. Zapewniły Andrzejowi Wajdzie renomę wybitnego twórcy nie tylko filmowego, lecz także teatralnego.
— Польское телевидение^[2]

Из этих постановок это единственная реализованная в виде телеспектакля: предыдущие спектакли «Бесы» (1971^[3]) и «Настасья Филипповна» (1977^[4]^[5]^[6]) не были записаны для экрана, но позже Анджей Вайда снял фильмы «Бесы» (1988) и «Настасья» (1994).

Сюжет

Сюжет практически следует литературной основе, однако, с рядом особенностей:

Анджей Вайда, адаптировав роман Достоевского, окинул его почти исключительно разговорами между главными героями, являющимися, по сути, страстной психологической игрой. … Постановка Анджея Вайды, при всей своей оригинальности, остаётся верным духу прозы Федора Достоевского.
Оригинальный текст (пол.)
Andrzej Wajda, adaptując powieść Dostojewskiego, okroił ją niemal wyłącznie do rozmów między protagonistami, będących w rzeczywistości pasjonującą rozgrywką psychologiczną. ... Przedstawienie Andrzeja Wajdy — mimo całej swej oryginalności — pozostaje wierne duchowi prozy Fiodora Dostojewskiego.
— Польское телевидение^[2]

В ролях

Ежи Радзивилович — Родион Раскольников
Ежи Штур — Порфирий Петрович
Барбара Грабовская — Соня Марамеладова
Кшиштоф Глобиш — Разумихин
Ян Мончек — Подмётов
Ришард Луковский — Кох
Анджей Худзяк — Николай
Казимеж Боровец — мещанин
Юлиуш Грабовский — Прох

Критика

Входит в число 100 лучших в истории телеспектаклей Польского телевидения по версии Академией театра телевидения Польши^[8].

Киновед Сергей Кудрявцев в обзоре фильмов режиссёра Аджея Вайды дал телеспектаклю очень высокую оценку — девять баллов из десяти возможных, поставив телеспектакль на 6-е место из 50 снятых режиссёром различных проектов, в том числе выше принёсших режиссёру мировое признание и кинопремии фильмов^[9].

Постановка, шедшая в Старом театре с 1984 года, ещё до реализации для телевидения вызвала широкий резонанс, критика давала исключительно лестные отзывы и с восторгом ослбенно отмечала великолепный актёрский поединок Радзивиловича и Штура^[2]. Но именно телеверсия позволила приблизить зрителя к их игре, так польский критик Мацей Карпиньский писал:^[10]

Доминирующее впечатление, которое производит это зрелище, — это чувство общения с Правдой. Этому служит не только реальная в каждой детали сценография или подчеркнутая ею формула «подглядывания».(…) Размещение актёров так близко к зрителю, как это имеет место в «Преступление и наказание», запрещает им какие-либо актёрские «мошенничества», применение решений только формальных, технических трюков. Здесь сразу было бы видно все мошенничество (…).
Оригинальный текст (пол.)
Dominującym wrażeniem, jakie wywiera ten spektakl, jest uczucie obcowania z prawdą. Służy temu nie tylko realna w każdym szczególe scenografia czy podkreślana przez nią formuła «podglądania».(…) Umieszczenie aktorów tak blisko widowni jak to ma miejsce w Zbrodni i karze Wajdy, uniemożliwia im jakiekolwiek aktorskie «oszustwo», zastosowanie rozwiązań wyłącznie formalnych, oparcie się na technice. Tutaj każdy fałsz widoczny jest jak na dłoni (…).