Производительность труда в России

Производительность труда в России является одним из самых дискуссионных аспектов экономики страны в силу её относительности^[1]. К примеру, по показателю производительности труда Россия является несомненным лидером среди стран Содружества независимых государств, но при этом она значительно отстаёт по данному показателю от ряда западных стран мира, а также некоторых восточноазиатских экономик.^[2][3]. По некоторым данным Россия по производительности труда отстает не только от США или Японии, но и от Польши, Турции и Казахстана^[4].

Проблема относительности показателя производительности труда была актуальной ещё в дореволюционной России. Так, даже находясь на пике своего экономического могущества в 1913 году, Российская империя значительно отставала по своим показателям производительности труда от своих традиционных конкурентов: от США в 9 раз, от Англии — в 4,9 раза, от Германии — в 4,7 раза.^[5]. Наличие собственной валюты, а также протекционизм большого внутреннего рынка позволяли сглаживать негативные последствия отставания в производительности, чего не могли сделать Греция и Южная Италия, связанные единым валютным союзом до 1927 года.

О необходимости увеличения производительности труда открыто заговорили социалистические лидеры в 1919 году, в том числе В. И. Ленин. Существенные шаги для достижения этой цели предпринял И. В. Сталин.

Благодаря реализации программы ГОЭЛРО была создана база для будущих успехов в индустриализации страны. В годы первой (1928-1932) и второй (1933-1937) пятилеток была выстроена мощная индустрия и осуществлено масштабное техническое перевооружение промышленности. Количество рабочих задействованных на предприятиях тяжелой промышленности за 20 лет (с 1917 по 1937 год) увеличилось в 3 раза, при этом мощность установленных на производствах двигателей за тот же период возросла с 2970 тыс. до 16750 тыс. л. с. – в 5,64 раза.

«Коммунизм гигантскими темпами завершает реконструкцию. В состязании с нами большевики оказались победителями»,— отмечалось во французской газете «Тан». Английский журнал «Круглый стол» изумлялся успехам автомобильных гигантов Харькова и Сталинграда, восхищался грандиозными сталелитейными заводами Магнитогорска и Кузнецка. «Все это и другие промышленные достижения во всей стране свидетельствуют, что, каковы бы ни были трудности, советская промышленность, как хорошо орошаемое растение, растет и крепнет», – писали британцы.

За первые две пятилетки в СССР произошло настоящее экономическое чудо: почти в 7 раз выросли объемы выпущенной продукции, на 156% произошло увеличение выработки рабочих, на 355% возросли производственные мощности, а энерговооруженность труда повысилась на 150%. Подобные темпы роста производительности не имеют примеров в мировой истории.

В послевоенное время СССР за короткий период удается преодолеть последствия разрухи, и уже к 1960 году выйти на 3 место в мире по производительности труда, уступая по этому показателю лишь США и Франции. Однако затем темпы выработки стали снижаться. В результате неудачных реформ 1965 года темп роста производительности труда снизился с 8–10% в год до отрицательных значений.

Если с 1951 по 1960 год темпы прироста производительности труда в советской промышленности в среднем составляли 7,3% в год, то с 1961 по 1970 год они снизились до 5,6%. К 1975 году эти показатели хоть и возросли до 6%, но этого было недостаточно, что бы удержать 3-ю позицию, и страна опустилась сначала на 5, а затем и на 6 место.

Расчеты советских экономистов показали, для того, чтобы к концу XX века достичь уровня мировых лидеров, СССР нужно было иметь среднегодовые темпы роста производительности труда 7–10%. Для нашей страны это были реальные цифры, так как некоторые производства демонстрировали куда более впечатляющие результаты. Однако достичь этого уровня не удалось. Экономист Геннадий Муравьев причину этого видит в различной энерговооруженности рабочих СССР и ведущих западных держав, а в качестве второго фактора он называет расстановку стимулов, которая в плановой советской экономике практически отсутствовала.

Так, в 1955 году производительность труда в промышленности СССР увеличилась по сравнению с 1940 годом почти в два раза^[6]. К 1989 году производительность труда в промышленности СССР была в 2,1 раза выше, чем в 1970 году^[7]. Повышение производительности труда было важным условием всех советских пятилеток. В результате, в советскую эпоху 900%-ое отставание от уровня производительности США сократилось до 65-70%, с вариациями по секторам.

В период между 1989-1997 годами производительность труда в России сокращалась. В период между 1999-2007 годами она увеличивалась в среднем на 6% в год и обеспечила 2/3 прироста ВВП на душу населения, в основном за счет повышения загрузки мощностей. В результате средняя величина производительности в России выросла с 18% от уровня США (по десяти секторам) в 1999 г. до 26% в 2007 г. (по пяти секторам). По отраслям производительность труда в России составляла: 33% от уровня США — в сталелитейной промышленности, 31% — в розничной торговле (отставание здесь во многом объяснялось более широким распространением мелкоформатной торговли), 23% — в розничном банковском бизнесе, 21% — в жилищном строительстве и 15% — в электроэнергетике. Оставшаяся треть прироста ВВП на душу населения происходила за счёт увеличения числа занятых в экономике. С 1998 по 2007 год их число выросло на 13%. Снижение уровня безработицы служило стимулом к массовому притоку трудовых мигрантов из стран СНГ^[8].

Среди стран СНГ РФ является безусловным лидером по общему показателю производительности труда. Далее следует Белоруссия, а за ней находятся Казахстан, Азербайджан, Армения, Украина, Молдавия, Таджикистан^[9]. Ближайшими соседями России по уровню показателя «ВВП на работника» являются, по нарастающей, Польша, Венгрия, Чехия, Германия, Франция, США.^[8]. Но и здесь уместны важные оговорки. К примеру, мифически высокий показатель производительности труда во Франции критикуется многими экспертами как не вполне соответствующий действительности. Дело в том что показатель безработицы во Франции (11 %) уже многие годы превышает среднероссийский (6 %). Объясняется это тем что по целому ряду причин малопродуктивные работники во Франции долгие годы не могут трудоустроиться ни в одном секторе экономики страны, а потому их низкая продуктивность не включается в общий показатель страны, искусственно завышая его^[10]. Уровень безработицы в США (8-9 %) на протяжении последних 5 лет также существенно превышает российский показатель. Так как значительная часть представителей расовых и этнических меньшинств страны имеет хронически высокий (12-13 %) уровень долговременной безработицы, их показатели продуктивности также не отражаются в конечной статистике.

Ситуация по различным секторам может значительно отличаться от среднего уровня. Так, сельское хозяйство в России, с его уже разрушенной системой колхозов и совхозов при ещё не устоявшемся фермерстве, является сектором с крайне низкой производительностью труда. В среднем каждый занятый в этой отрасли экономики производит продукции на $17 тыс. в год, в то время как в США — $108 тыс. долларов, в Бразилии — $103 тыс., в Белоруссии — $29 тыс., в Польше — $46 тыс., на Украине — около $16 тыс., а в Австралии и Канаде — по $81 тыс. Российский финансовый сектор ($62 тыс. в год на работника) в мае 2013 года был 3-3,5 раза менее производителен, чем во Франции, Бельгии, США и Нидерландах. Но при этом его отставание от британского сектора было меньше уже только в 2,5 раза, а от японского (для которого также характерна низкая безработица) — лишь на треть. При этом финансисты Турции, Венгрии, Болгарии, Латвии, Эстонии, и Казахстана были несколько производительнее своих коллег из РФ^[11].

Во время экономического бума 1999-2007 годов темпы роста денежных доходов населения России в 2–3 раза превышали темпы роста производительности труда работников страны, что поставило под угрозу будущую конкурентоспособность российской экономики^[12]. Кризис 2009 года позволил несколько сгладить это различие. Другой проблемой российской экономики являются последствия промышленного развала, который идёт с 1990-х годов и продолжается по настоящее время, когда значительная часть высококвалифицированной рабочей силы выталкивается из уничтожаемых крупных, технологически продвинутых и более производительных предприятий в мелкоформатный частный сектор. Он практически не имеет стимула к технологическим инновациям, предлагает бедный набор низкоквалифицированных профессий, часто работающих с «чёрным налом» (уличные торговцы, «челноки», охранники, таксисты, прислуга, аниматоры, официанты).

В 2017 году на президентском совете по стратегическому развитию и приоритетным проектам Министр экономического развития Максим Орешкин озвучил ключевые проблемы сохранения низкой производительности российской экономики: низкий уровень управленческих и технологических компетенций у предприятий, неразвитость механизмов проектного финансирования, административные барьеры и высокие социальные риски массовых сокращений. Для их решения министерством был разработан проект «Повышение производительности труда и поддержка занятости», реализация которого рассчитана до 2025 года. Инициатива предлагает комплексный подход, включающий проведение аудита финансово-хозяйственной деятельности на средних предприятиях – участниках программы с целью определения резервов повышения производительности труда, введение региональных налоговых льгот, субсидирование процентных ставок по кредитам на цели, связанные с ростом производительности труда (например, на модернизацию производства), а также обучающие программы на предприятиях^[13].

Успешная реализация проекта в 2017-2018 годах (из 200 предприятий из 16 регионов страны, 70% прогнозировали рост производительности на 10%, рост выручки при этом составил 13%, рост налогооблагаемой базы на прибыль – 18%) позволила ему стать основой национального проекта «Производительность труда и поддержка занятости» к 2024 году^[14].