Роберт II (король Шотландии)

Роберт II
англ. Robert II
Печать Роберта II, 1371 год
Герб Роберта III как короля Шотландии
Король Шотландии
22 февраля 1371 — 19 апреля 1390
Коронация	27 марта 1371
Регенты	Джон Стюарт, граф Каррик (ноябрь 1384 — 1 декабря 1388), Роберт Стюарт, граф Файф (1 декабря 1388 — 19 апреля 1390)
Предшественник	Давид II
Преемник	Роберт III
главный стюард Шотландии
9 апреля 1326 — 22 февраля 1371
Предшественник	Уолтер Стюарт
Преемник	Джон Стюарт, граф Каррик
хранитель (регент) Шотландии
1334 — сентябрь 1335
Совместно с	Джон Рэндольф, 3-й граф Морей (1334 — июль 1335)
Монарх	Давид II
Предшественник	сэр Арчибальд Дуглас, лорд Лиддесдейл
Преемник	сэр Эндрю Морей из Ботвелла
(малолетство короля)
весна 1338 — 2 июня 1341
Монарх	Давид II
Предшественник	сэр Эндрю Морей из Ботвелла
Преемник	регентство прекращено
(малолетство короля)
октябрь 1346 — октябрь 1357
Монарх	Давид II
Предшественник	регентство возобновлено
Преемник	регентство прекращено
(нахождение короля в английском плену)
граф Атолл
16 февраля 1342 — 31 мая 1367
Предшественник	титул воссоздан
Преемник	Джон Стюарт
граф Стратерн
6/13 ноября 1357/1358 — 18 апреля 1369
Предшественник	титул воссоздан
Преемник	титул отошёл к короне
4/7 апреля 1370 — 22 февраля 1371
Предшественник	титул воссоздан
Преемник	титул присоединён к короне
Рождение	2 марта 1316(1316-03-02) Пейсли
Смерть	19 апреля 1390(1390-04-19) (74 года) замок Дандональд[англ.], Шотландия
Место погребения	аббатство Скун[вд]
Род	Стюарты
Отец	Уолтер Стюарт
Мать	Марджори Брюс
Супруга	1. Элизабет Мур 2. Ефимия де Росс
Дети	Маргарита, Джон (Роберт III), Уолтер, Роберт, Александр, Марджори, Джейн, Изабелла, Элизабет, Екатерина, Дэвид, Уолтер, Элизабет, Эгидия
Отношение к религии	христианство
Сражения	Войны за независимость Шотландии
Медиафайлы на Викискладе

Роберт II (англ. Robert II; 2 марта 1316, Пейсли, Ренфрушир, Шотландия — 19 апреля 1390, замок Дандональд^[англ.]) — король Шотландии с 1371 года, основатель династии Стюартов на шотландском престоле. Он был сыном Уолтера Стюарта и Марджори Брюс, дочери короля Шотландии Роберта I Брюса. От своей матери Роберт унаследовал права на шотландский престол. Уже в 1318 году парламент страны признал двухлетнего Роберта наследником короля Роберта I. Вскоре у короля родился сын Давид II, что несколько уменьшило шансы Стюарта. Роберт участвовал во Второй войне за независимость Шотландии, а также несколько раз становился хранителем (регентом) королевства. В последний раз это произошло в 1346—1357 годах, пока Давид находился в английском плену. После возвращения короля из плена его отношения с Робертом были плохими, однако все попытки Давида II родить наследника были безрезультатными. Бездетность Давида II в конечном счете привела Роберта на трон Шотландии.

После восхождения на престол Роберт предпринял шаги по укреплению своей династии на троне, установив благодаря бракам многочисленных сыновей и дочерей брачные союзы со многими знатными родами королевства. После смерти в 1377 году английского короля Эдуарда III Шотландия прекратила выплачивать южному соседу оставшийся выкуп за освобождение Давида II из плена, а также начала проводить агрессивную политику по отвоевыванию захваченных ранее англичанами земель и замков.

В результате дворцового переворота в конце 1384 года Роберт II был фактически отстранён от власти своим старшим сыном и наследником Джоном, графом Карриком (который после смерти отца унаследовал трон под именем Роберта III), ставшего регентом королевства. Но после гибели и пленения в 1388 году многих сторонников Джона в битве при Оттерберне его самого отстранил от власти младший брат Роберт, граф Файф, который фактически управлял Шотландией в качестве регента до самой смерти отца и в первые годы правления Роберта III.

Будущий король происходил из шотландского рода Стюартов, имевшего бретонское происхождение. Его предки были наследственным управляющими Доля в Бретани. Один из них, Алан Фиц-Флаад, оказался на службе у английского короля Генриха I. Потомки его старшего сына Уильяма, Фицаланы остались в Англии, получив позже титул графов Арундел, а третий сын, Уолтер Фиц-Алан, около 1136 года поступил на службу к шотландскому королю Давиду I, став к концу его правления королевским дапифером (стюардом) (лат. dapifer regis Scotie)^{[К 1]}. Эта должность стала передаваться по наследству потомкам Уолтера и в XIII веке получила название «стюард Шотландии» (лат. senescallus Scotie), что демонстрирует её высокий статус и значимость в национальном масштабе. Кроме того, во время правления королей Давида I и Малькольма IV Стюарты получили обширные владения в Ренфрушире, северную половину Кайла (центральной частью Айршира), а также крупные поместья в Берикшире, Роксбургшире^[англ.] и Хаддингтоншире. Глава семьи был одним из самых могущественных баронов в Шотландии. Центром владений Стюартов был замок Ренфру^[англ.]. В XIII веке представители рода стали использовать фамилию «Стюарт» (англ. Stewart), адаптировав название должности. В это время Стюарты играли заметную роль в национальной политике. После смерти короля Александра III Джеймс Стюарт был одним из шести хранителей Шотландии^[2].

С середины XIII века Стюарты находились в тесном союзе с родом Брюсов, поддерживая их во время Первой войны за независимость Шотландии. В начале XIV века Уолтер Стюарт (около 1296—1327) стал одним из ближайших соратников короля Роберта I Брюса. В 1314 году он командовал одним из шотландских отрядов в битве при Бэннокбёрне, а вскоре после 27 апреля 1315 года женился на Марджори Брюс, дочери короля. В этом браке родился будущий король Роберт II^[2][3].

Роберт, скорее всего, родился в начале 1316 года^[3]. Ряд энциклопедий указывают в качестве даты рождения 2 марта^[4][5]. Поскольку король Роберт I к 1316 году не имел ни одного сына, его единственный внук мужского пола вскоре после рождения стал рассматриваться в качестве одного из возможных наследников престола. Хотя в 1315 году король признал первым наследником своего брата Эдуарда Брюса, 14 октября 1318 года тот погиб в Ирландии, не оставив законнорождённого потомства. В итоге Роберт I 3 декабря 1318 года признал своего одноимённого внука наследником шотландского престола, если он сам не сможет произвести мужского потомства. К этому моменту мать мальчика умерла (вероятно, между 25 марта 1317 года и 24 марта 1318 года)^[3].

5 марта 1324 года Элизабет де Бург, вторая жена Роберта I, родила мальчика — будущего короля Давида II. В июле шотландские магнаты и прелаты собрались на парламент в Камбускеннете^[англ.], где поклялись поддерживать права на престол новорождённого королевского сына после смерти короля. При этом парламент признал Роберта Стюарта в качестве наследника престола, если Давид умрёт без потомства^[3].

Роберт рано лишился родителей. Его мать, вероятно, умерла вскоре после родов^[6]. 9 апреля 1326 года умер и его отец, Уолтер Стюарт, в результате чего мальчик унаследовал отцовскую должность стюарда Шотландии^[3]. Фактическим главой семьи в этот период был Джеймс Стюарт из Дурисдира^[англ.], младший брат отца Роберта. В 1329 году умер и его дед, король Роберт I, что сильно усложнило политическое будущее Стюарта^[6]. Унаследовавший шотландскую корону Давид II был слишком мал, а хранителем (регентом) королевства был назначен Томас Рэндольф, 1-й граф Морей. Судя по имеющимся источникам, хранитель одновременно отвечал и за Роберта Стюарта, считавшегося наследником короля. Он был одним из трёх опекунов мальчика; кроме него, опекой занимался дядя, Джеймс Стюарт из Дурисдира, и Уильям Линдси, архидиакон Сент-Эндрюса. Все они засвидетельствовали самую раннюю из известных хартий юного Роберта, которая была выпущена в Тарберте в 1330 году^[3].

В 1332 году независимость Шотландии вновь подверглась испытанию^[3]. Хотя в 1328 году управлявшие в то время от имени Эдуарда III королева Изабелла и Роджер Мортимер были вынуждены подписать с Робертом I Нортгемптонский (Эдинбургский) договор, признав независимость Шотландии^[7][8], его условия не устраивали самого Эдуарда III. Хотя внешне он не показывал, что не собирается их соблюдать, он не мог пренебречь требованиями, которые высказывала знать Северной Англии, которых в то время называли «лишёнными наследства». В их числе были как английские аристократы, которые в результате победы Роберта I Брюса лишились владений в Шотландии, так и бежавшие из Шотландии сторонники бывшего короля Иоанна Баллиола и Джона Комина, убитого в 1306 году по приказу Роберта I. При английском дворе получил убежище и Эдуард Баллиол, сын короля Иоанна, который предъявлял претензии на шотландскую корону. Поскольку Томас Рэндольф, хранитель Шотландии, игнорировал требования Эдуарда III вернуть «лишённым наследства» их владения, розданные сторонникам Роберта I, Эдуард Баллиол со своими сторонниками летом 1332 года начал вторжение в Шотландию. Им на руку сыграла и смерть Рэндольфа^[9][10][11]. Их армии, уступавшей в 10 раз по численности шотландской, удалось в битвах при Кингхорне и Дапплин-Муре разгромить армию нового хранителя Шотландии графа Мара. 24 сентября Баллиол был коронован шотландской короной, а само королевство снова погрузилось в хаос войны за независимость^{[9][12][13][14][15]}.

Неожиданное бегство Баллиола после проигранной в конце 1332 года битвы при Аннане^[англ.] заставило Эдуарда III возобновить войну за власть над северным соседом. Английская армия, которой руководил сам Эдуард III, вторглась в Шотландию и в битве при Халидон-Хилле 19 июля 1333 года разгромила шотландскую армию^[9][12][15]. Роберт Стюарт лично участвовал в битве, возглавляя второй шилтрон^[5]; среди погибших в сражении оказался и его дядя и опекун Джеймс Стюарт^[3]. Эдуард III возвёл Эдуарда Баллиола на шотландский трон, а тот в ответ признал себя вассалом Англии и передал ей большую часть Южной Шотландии^[11].

Поскольку в поздних шотландских хрониках было достаточно много искажений, навязанных пропагандой, достаточно трудно определить реальную роль, которую Стюарт играл во время первого периода изгнания своего дяди (1334—1341 годы). Однако С. Бордман считает, что имеющихся свидетельств достаточно, чтобы понять, что уже на этом этапе в отношении королевского двора к Роберту был определённый уровень политического недоверия. При этом есть заметные противоречия в источниках, созданных максимально близко к событиям 1330-х годов.^[16] В «Анналах^[англ.]», приложенных к «Хронике» Иоанна Фордунского, использовался отчёт, написанный, вероятно, кем-то из связанных с двором Давида II в начале 1360-х годов; в них последовательно враждебно описываются действия регента, а также указывается, что в качестве хранителя королевства проявил полную некомпетентность. В то же время созданные позже стихотворная хроника^[англ.] Эндрю Уинтонского и «Шотландская хроника^[англ.]» Уолтера Боуэра напротив использовали материалы анонимной простюардовской хроники, которая весьма позитивно оценивала деятельность будущего короля^[3]. Обе хроники сходятся в изображении в качестве человека, прочно связанного с Робертом в этот период — Джона Рэндольфа, 3-го графа Морея, который показан как героическая фигура в борьбе против Эдуарда Баллиола. Однако их отношение к самому Стюарту резко расходится. Эндрю Уинтонский указывает, что в той плачевной ситуации, в которой находилось Шотландское королевство, Роберт играл центральную роль^[16].

После одержанной победы английский король отдал принадлежавшие юноше маноры в Стюартри, Бьюте и Ковале одному из своих сторонников — Давиду Стратбоги, титулярному графу Атоллу^[3], а сам Роберт, по сообщению хроники Эндрю Уинтонского, сначала скрывался в Ротсее, а потом двое его доверенных слуг снарядили лодку, чтобы переправить его в Инверкип^[англ.], откуда он смог добрался в принадлежащий сэру Малькольму Флеммингу безопасный замок Дамбартон, где уже нашёл пристанище король Давид II. С. Бордман считает, что рассказ об отчаянном, но героическом бегстве Роберта из своих родовых владений, несомненно, восходит к традиции, которая ставила его во главе сопротивления шотландцев власти Баллиола. В самой ранней версии хроники Эндрю Уинтонского есть рассказ о том, что Стюарт обратился из своего убежища за помощью к Дугласу Кэмпбеллу из Лох-О, который предоставил его людям галеры. На них они в начале 1334 года спустились по Лох-Файну^[англ.], чтобы отвоевать владения своего господина. Они смогли захватить замок Данун^[англ.] в Ковале. В качестве награды не позже 25 мая 1334 года Роберт выдал хартию о дарении замка Роснит^[англ.] около Дамбартона Айвару Кэмпбеллу, сыну сэра Артура Кэмпбелла из Страчура^[англ.], несомненно, за участие в отвоевании Дануна^[16].

В мае 1334 года Давид II отправился во Францию, а Роберт начал закончившуюся для него успехом кампанию по возвращению утраченных владений^[3]. В это время он вместе с графом Мореем, который в это время вернулся из Франции, был назначен хранителями Шотландии^[16]. Несмотря на сотрудничество в кампаниях против сторонников Баллиола, между молодыми людьми явно существовали значительные политические разногласия. С. Бордман считает, что идея их совместного назначения хранителями возникла, скорее всего ещё от отправки Давида II. Но это соглашение явно вызвало недовольство Роберта, который, вероятно, был старше Рэндольфа и, кроме того, был племянником короля^[16]. Историк полагает, что возможной причиной могла послужить обида Роберта на то влияние, которое граф Морей имел в правительстве^[3]. Граф Морей, судя по источникам, заметно энергичнее участвовал в борьбе против Баллиола. Воспользовавшись разногласиями между его сторонниками, он в сентябре 1334 года вынудил графа Атолла заключить мир с Давидом II. В 1335 году он прибыл в Тарберт^[англ.] в принадлежавшем Стюартам маноре Кинтайр, пытаясь склонить на сторону Давида II лорда Островов Джона^[16].

Вскоре отношения двух хранителей королевства окончательно испортились. Ссора произошла в апреле 1335 года на парламенте, собравшемся в Дэрзи^[англ.], а последователи, судя по источникам, боролись за контроль над королевскими доходами от владений к северу от Форта^[3]. Давид Стратбоги, которого поддерживал Роберт, выступил против графа Морея, поскольку претендовал на контроль за северными землями, которые ранее принадлежали его дяде, Джону Комин. Ссора переросла в полномасштабный конфликт между сторонниками Стюарта и Рэндольфа. Воспользовавшись политическим хаосом в шотландском правительстве, летом того же года Эдуард III лично совершил новый поход в Шотландию, поддерживая Баллиола. По пути его следования Рэндольф пытался оказывать сопротивление, однако в июле он попал в английский плен, в котором пробыл до 1340 года^[16]. В результате совместное опекунство Роберта и графа Морея прекратилось^[3]. Прибытие английской армии в Перт привело к тому, что несколько шотландских лордов перешли на сторону Баллиола. В их числе был и Давид Стратбоги, который, подчинившись Эдуарду III и Эдуарду Баллиолу был назначен «хранителем королевства от имени этих королей». При этом посланцы Стратбоги к английскому королю выступали не только от его имени, но и от имени Роберта Стюарта. Связано это было с серией разрушительных нападений англичан и английского флота из Ирландии, которым подверглись его владения в Западной Шотландии и в районе Ферт-оф-Клайд, в том числе на Бьют, в августе и сентябре. В итоге Роберту пришлось в сентябре в Эдинбурге заключить перемирие с Эдуардом III и Баллиолом. К концу сентября он оставил пост хранителя, который 4 декабря 1335 года занял сэр Эндрю Морей из Ботвелла, который 30 ноября 1335 года в Шаблон:Битве при Килблине разбил сторонников Баллиола, при этом Давид Стратбоги был убит^[16]. Кроме того, новый хранитель женился на Кристине Брюс, сестре короля Роберта I, став, таким образом, дядей Давида II по браку^[3].

После того как весной 1338 года умер Эндрю Морей, хранителем вновь стал Роберт. На этом посту он оставался до 2 июня 1341 года^[3]. Хроника Эндрю Уинтонского указывает, что возобновление опеки Стюартом принесло большую пользу королевству^[16]. Воспользовавшись заключённым в 1338 году с Эдуардом III перемирием, Роберт отправил Уильяма Дугласа из Лотиана во Францию, чтобы получить помощь от короля Филиппа VI^[5]. В июне 1339 года он вместе с графами Россом и Марчем осадил Перт^{[англ.][17]} — одного из немногих мест, которые ещё оставались в руках сторонников Баллиола^[18]; гарнизон замка возглавлял английский капитан Томас Утреда^[5]. Позже к осаде присоединился и вернувшийся в Шотландию Уильям Дуглас, который нанял Гуго Хэмпила — французского пирата, командовавшего группой из пяти барж. Кроме того, к нему присоединились некоторые шотландцы, жившие при дворе Давида II в Шато-Гайяре и несколько французских рыцарей^[19]. Дугласу также удалось уговорить перейти на их сторону Уильяма Буллока^[англ.] — искусного солдата, который ранее был священнослужителем. Ранее он служил англичанам, но в этот период перешёл на сторону противников Баллиола^[5][18]. По сообщению хрониста Иоанна Фордунского, он «дал полезные советы и оказал соответствующую помощь» осаждающим Перт^[18]. В итоге 17 августа гарнизон замка капитулировал. Вскоре сдался и Стерлингский замок, а 17 апреля 1341 года благодаря хитрости Буллока и Дугласа под контроль Стюарта перешёл и Эдинбургский замок^[5]. В итоге ситуация в Шотландии нормализовалась настолько, что стало возможным возвращение Давида II из Франции^[16].

4 мая Давид II с женой высадился в Инверберви^[англ.] в Кинкрадиншире, после чего в июне принял единоличное правление королевством. Отношения Роберта с королём были не особо дружескими. С. Бордман полагает, что на них могли сказаться более ранние конфликты с королевским фаворитом Эндрю Мореем, а также признание Робертом в 1335 года режима Эдуарда Баллиола^[3]. По его мнению, маловероятно, что Давид II, а также вернувшийся из английского плена Джон Рэндольф, разделяли положительную оценку, которую хронист Эндрю Уинтонский позже давал политическому вкладу Роберта в кризисные 1334—1341 годы. Однако после возвращения короля свидетельств об открытой вражде между дядей и племянником практически нет^[16]. Более того, в этот период Стюарт получил достаточно значительное королевское пожалование — манор Лиддестейл^{[англ.][3]}. Эту область в 1333 году присвоил себе ставший хранителем Шотландии Арчибальд Дуглас. В начале 1342 года Роберт Стюарт оспорил право на владение Лиддесдейлом у юного Уильяма Дугласа, сына и наследника Арчибальда, потребовав этот манор себе. Против этого выступил опекун и родственник Уильяма, сэр Уильям Дуглас из Лотиана, который, правда, преследовал свои интересы, ибо сам претендовал на данное владение. Король стал на сторону Стюарта, в результате чего хартия о передаче этих земель Арчибальду 1333 года была признана незаконной, Лиддесдейл был передан в феврале 1342 года Роберту Стюарту, который сразу же обменял его Уильяму Дугласу из Лотиана на Атолл^[20][21]. 16 февраля бывшему хранителю был присвоен титул графа Атолла^[22].

Сохранилось мало свидетельств о том, как Роберт управлял Атоллом после 1342 года. С. Бордман считает, что графство, как и многие другие владения в Центральной Шотландии в первой половине XIV века переживало определённую социально-политическую реорганизацию. В качестве правителя Атолла Роберт установил, судя по источникам, дружеские отношения с представителями клана Доннхайд, которые были прямыми потомками старинных гэльских мормэров Атолла и, пережив неспокойное начало XIV века, обрели территориальную и политическую власть в высокогорном Пертшире. Кроме того, он передал Глен Тилт^[англ.] Юэну Макруари, брату могущественного магната Ранальда Макруари из Гарморана, чем фактически начал экспансию могущественных родов, имевших владения на западном побережье Шотландии, в Атолл. При этом возможность расширять свои владения на север у Роберта в период 1341—1346 годов у Роберта отсутствовала из-за связей между Давидом II и Джоном Рэндольфом, графом Мореем, бывшим соперником Стюарта за управление королевством^[23].

Ситуация в королевстве коренным образом изменилась в 1346 году^[23]. Эдуард III был занят войной во Франции. Французский король Филипп VI подбил шотландцев воспользоваться этим и вторгнуться в Англию. Давид II лично возглавил рейд, но против них выступала английская армия, которую возглавляли Ральф Невилл из Рэби, Генри Перси и епископ Йорка Уильям де ла Зуш^[англ.]. 17 октября они разбили шотландцев в битве при Невиллс-Кроссе недалеко от Дарема. Итогом стало не только пленение самого короля, но и гибель или пленение знатных шотландцев. Среди погибших были Джон Рэндольф, граф Морей, и Морис де Морей, граф Стратерн^[англ.]. Захваченный в плен Джон Грэм, граф Ментейт^[англ.], бы позже казнён Эдуардом III за нарушение данной в 1355 году вассальной присяги, а ещё один приговорённый к смерти, Дункан, граф Файф, был помилован английским королём из-за кровного родства с ним^[12][24][23].

Поведение Роберта Стюарта в этой битве описывается в хрониках по разному. Во время неё он вместе с Патриком Данбаром, графом Марчем, командовал левым крылом шотландской армии. Джон Фордунский подчёркивает, что Роберт и граф Марч остались невредимы и трусливо бежали с поля битвы. Эти обвинения против них позже были повторены и в английских хрониках. Даже в самой ранней версии хроники Эндрю Уинтонского указано, что «тогда Стюарт бежал, а с ним и большая часть его людей и граф Марч», которые позже вернулись в Шотландию. В более поздних версия хроники этот кусок был удалён, а рассказ о битве содержал больше критики в сторону короля Давида II, чем в адрес Стюарта. В любом случае, Роберт со своими людьми успешно отступил в Шотландию, после чего вновь стал хранителем, сохраняя эту должность до того момента, когда в 1357 году король был выкуплен из английского плена^[3][23].

Действия Стюарта в качестве правителя королевства в 1346—1357 годах в 1360-е годы стала предметом интенсивной политической пропаганды, что сильно повлияло на шотландские хроники, созданные в этот период. При этом мало кто из исследователей сомневается, что действия Роберта в 1346—1357 годах заметно ухудшили его отношения с Давидом II^[3]. Судя по источникам, Роберт не особо стремился, а иногда и прямо препятствовал всё более отчаянным попыткам Давида II освободиться из английского плена. В самом королевстве Роберт способствовал получению членами своей семьи и союзниками территориальных владений, особенно в Северной Шотландии^[3][23]. Свою власть он стремился расширить в том числе путём заключения брачных союзов с самыми могущественными магнатами. Так в 1350 году он выдал замуж свою дочь Маргариту за Джона, лорда Островов. Власть Роберта в горном Пертшире в 1340-е годы также существенно расширилась из-за управления в качестве хранителя королевства землями, принадлежавшми попавшему в плен Дункану, графу Файфу, которому принадлежили несколько крупных маноров в Западном Пертшире, включая Страттей^[англ.], Страт-Браан и Страторд. Хотя в 1350 году граф Файф смог получить свободу, он умер в 1353 году, после чего Файф и пертширские маноры оказались под опекой Стюарта^[25].

Одним из первых действий, которые Роберт сделал в качестве хранителя Шотландии, стало получение от папы римского ретроспективной легитимизации своих детей, родившихся от его связи с Элизабет Мур, дочерью Адама Мура из Роваллана — землевладельца из графства Каннингем, входившего в состав владений Стюартов. Они жили совместно с конца 1330-х годов, но брак был, судя по источникам, светским. С. Бордман считает, что именно пленение Давида II могло заставить Роберта задуматься о статусе детей, которых от него родила Элизабет. Освобождение шотландского короля из английского плена было не гарантировано, и было маловероятно, что в этот период тот сможет зачать детей. Более того, в битве при Невиллс-Кросс Давид II получил тяжёлую рану, в результате чего вероятность наследования трона Стюартом возрастала. В этой ситуации Роберт задумался о легитимности своего потомства. При этом сам вопрос был не только личным, но и государственным, поскольку обращение к папе было поддержано королями Франции, а также шестью шотландскими епископами. При этом в этот период появилась конкурирующая и вполне законная линия в наследовании шотландского престола: после возвращения из Франции Давид II устроил брак своей полнородной сестры Маргарет^[англ.] с Уильямом, графом Сазерлендом. В этом браке родился сын Джон. Сама Маргарет, вероятно, умерла при родах. В начале 1346 году Уильям и Джон получили от Давида II значительные территориальные владения. Хотя сын графа Сазерленд в порядке наследования находился после Роберта, он имел больше прав на престол, чем незаконнорождённые сыновья Стюарта. В некоторых хрониках XIV века даже указывается, что до своей смерти в 1361 году Джон считался ближайшим наследником шотландского престола и в случае, если бы на момент смерти Давида II был жив, то именно он, а не Стюарт унаследовал бы корону. С Бордман считает, что полученном в 1347 году папском решении о легитимизации брака хранителя есть признаки того, что он защищал право своей семьи на наследование престола, и именно эта озабоченность, возможно, беспокоила пленённого Давида II, особенно с учётом бездействия Роберта в его освобождении своего короля^[23].

В итоге сам Давид II пытался добиться самостоятельно освобождения. К 1350 году он предложил в качестве своего наследника на случай отсутствия у него сыновей Джона Гонта, одного из сыновей Эдуарда III, отстранив, таким образом, от наследования и Роберта Стюарта, и Джона Сазерленда. Заключённое в 1351 году соглашение также предполагало возврат шотландцам захваченных Англией земель и замков, возвращения Шотландии к границам времён короля Роберта I, отказ от уплаты выкупа за освобождение короля и перемирие сроком на тысячу лет. Арчибальд Дункан полагает, что в сложившихся обстоятельствах это была честная сделка, которая, возможно, могла получить некоторую поддержку и одобрение в Шотландии^[26]. В итоге в ноябре 1351 года Давид II был был освобождён под честное слово. Шотландский парламент рассматривал эти предложения в конце феврале — начале марта 1352 года, но, несмотря на присутствие короля, отклонил их, в результате чего в конце апреля шотландский монарх был вынужден вернуться обратно в английский плен в Лондон^[23].

По мнению С. Бордмана, в своём противостоянии планам Давида II Роберт, возможно, использовал тот факт, что из-за войны с южным соседом у шотландцев была особая чувствительность к вопросу независимости, поэтому общество негативно относилась к предложениям, в результате которых Англия могла путём переговоров добиться того, чего не смогла сделать военным завоеванием. Историк считает, что Стюарт и его сторонники, возможно, представляли короля человеком, который был слишком близок к Эдуарду III, из-за чего готов был поступиться суверенитетом Шотландии ради удовлетворения своих личных политических и династических целей^[3]. Главным противником проекта, несомненно, был Роберт Стюарт, чьё положение в качестве наследника престола оказалось под угрозой. Пока в конце 1351 года шли переговоры между Англией и Шотландией, он поддерживал связь с королём Франции, посылая тому отчёты о текущей ситуации и взывая о помощи. На основании французских ответов С. Бордман делает вывод, что Стюарт им представлял вариант «конца света», когда он и его союзники будут изгнаны из Шотландии Давидом II, возможно, при поддержке английских войск. В первые месяцы 1352 года противостояние Стюарта и Давида II грозило перерасти в гражданскую войну, в которую вполне могли вмешаться Англия и Франция, но в конце концов именно шотландский король отступил от пропасти, приняв решение отклонить Ньюкаслское соглашение и вернувшись в английский плен^[23].

Начиная с 1352 года дипломаты стремились добиться освобождения Давида II за выкуп, заключив при этом перемирие между двумя странами. Проект договора об этом был составлен в Берике в июне 1354 года. По условиями соглашения сумма выкупа составляла 90 тысяч мерков, которые должны были выплачиваться каждый год девятью платежами в течение десятилетнего англо-шотландского перемирия. В качестве гарантии Давид II обязался предоставить английскому королю 20 знатных заложников. К октябрю 1354 года Эдуард III планировал выпустить своего пленника, но надежды шотландского короля были разрушены Робертом Стюартом^[23]. Он намеренно игнорировал переговоры об освобождении Давида II на английских условиях; вместо этого он заключил военный союз с королём Франции, а в 1355 году фактически сорвал заключение мирного договора: в пасху 1355 года в Шотландию прибыл небольшой французский отряд, который напал на англичан. Иоанн Фордунский представляет события 1355 года как трагический случай, колоссальную политическую и военную ошибку, когда шотландцы «увлеклись жаждой золота». Хронист указывает, что «они добились немного, достойного памяти», однако в ответ англичане разорили Лотиан. Эндрю Уинтонский более позитивно оценивает действия шотландцев в 1355 году. Томас Стюарт, граф Ангус, и Патрик, граф Марч, 1—2 ноября ненадолго захватили Берик^[англ.], однако по возвращении из Франции Эдуард III в конце 1355 года быстро отбил город^[3][23].

Не позже 20 января 1356 года Эдуард Баллиол в Роксборо^[англ.] отрёкся от своих прав на шотландский престол в пользу английского короля. Затем Эдуард III лично возглавил рейд^[англ.], в результате которого в январе—феврале 1356 года был опустошён Лотиан. В сочетании поражения и пленения французского короля Иоанна II Доброго в битве при Пуатье, состоявшейся 19 сентября 1356 года, шотландцы были вынуждены возобновить переговоры с Англией^[3][23].

Английскому королю пришлось выбирать между получением большого выкупа за освобождение и заключением мирного договора, отказавшись от королевских титулов, и продолжением дорогостоящей завоевательной войны. В итоге он сделал выбор в пользу выкупа. Переговоры об освобождении Давида II возобновились в январе 1357 года. 3 октября англичане договорились о мире с Шотландией. По условиям Берикского соглашения Эдуард III фактически признавал за Давидом II титул короля Шотландии. Сам король получал свободу в обмен на выкуп в рассрочку в размере 100 тысяч марок (66 666 фунтов). Хотя Эдуард III мог потребовать от Шотландии признания сюзеренитета, но в Берикском договоре об этом не упоминалось, что шотландцы считали своей крупной победой^[12][23][27].

До тех пор, пока выкуп не будет выплачен, должно было действовать перемирие между двумя старанами, в течение которого должно было действовать перемирие и соблюдаться территориальное статус-кво. В качестве заложников шотландцы были обязаны предоставить 20 знатных персон, а также трое из числа ведущих дворян королевства, включая Роберта Стюарта. 7 октября 1357 года Давид II вернулся в Шотландию. В ноябре генеральный совет^[англ.] официально ратифицировал Берикский мирный договор и принял разные меры, чтобы король мог заплатить выкуп^[23].

После возвращения короля одиннацатилетнее регентство Роберта Стюарта окончательно закончилось. Если Давид II и вынашивал какие-то планы о мести за роль, которую его племянник сыграл в битве при Невиллс-Кроссе, или за несогласие того с планами, которые могли привести к освобождению монарха в 1352 и 1354 годах, первоначально это никак не проявлялось. Как считает С. Бордман, в 1357—1358 годах вряд ли король мог помышлять о санкциях против Стюарта и его соратников, поскольку тот обладал в королевстве огромным политическим и территориальным влиянием, особенно в землях к северу от Форта. Самые близкие соратники Давида II в этом регионе — граф Морей и граф Стратерн — погибли в битве при Невиллс-Кроссе. В итоге в первые 4 года после возвращения короля власть Роберта ничуть не ослабла; наоборот, он пользовался королевским одобрением (хотя его отношения с королём и продолжали оставаться напряжёнными^[3]), а его семья расширила своё влияние на новые территории. Первые знаки королевского благоволения Стюарт получил уже между 6 и 13 ноября, когда за ним был признан титул графа Стратерна. После гибели Мориса Морея, графа Стратерна, в битве при Невиллс-Кроссе у него не осталось наследников; поскольку это графство было майоратным, оно вернулось к короне. Вероятно, это пожалование было признанием реального положения Роберта в графстве, которое тот получил в период регентства: как владелец соседних Метвена и Атолла, Стюарт был в идеальном положении для установления контроля над Стратерном. Единственное существенное противодействие, с которым он столкнулся в графстве после 1346 года, вероятно, исходило от Уильяма, графа Росса, который был шурином Мейлиза, графа Стратерна^[англ.], лишённого в 1343/1344 году своего титула Давидом II из-за сотрудничества того с Эдуардом Баллиолом. Пленение шотландского короля предоставило ему идеальную возможность вернуть своё владение, возможно, при поддержке графа Росса. Однако Роберту удалось договориться с Уильямом, женившись в 1355 году на его сестре Ефимии, графине Морей. Кроме того, этот брак, по мнению А. Гранта, благодаря существенным имущественным правам жены в качестве вдовы Джона Рэндольфа, графа Морея, предоставил Стюарту возможность получить к 1367 году эффективный контроль над Баденохом^[25].

Ко времени возвращения Давида II Роберт имел власть не только в Атолле, но и соседних с ним Стратерне, Баденохе, Метвене^[англ.] и Аппин-оф-Дулле^[англ.]. Как отметил А. Грант, в начале XIV века положение высшей знати в горной Шотландии значительно пошатнулось, в первую очередь, из-за ослабления власти Коминов после 1306 года, в результате чего была нарушена эффективность местного управления большей частью Центрального Хайленда. В результате здесь начался рост могущества гэльских лордов, которые воспользовались образовавшимся вакуумом власти. Во многом это было связано с реорганизацией политической в военной организации гэльского общества по всей Шотландии и Ирландии в XIV веке, ключевой особенностью которого стало содержание на службе у крупных региональных лордов и их вассалов профессиональных или полупрофессиональных наёмников. С этим процессом совпало растространение влияния Стюарта на преимущественно горные графства и маноры, что было в интересах местной знати, поскольку, как считает С. Бордман, с политической точки зрения Роберт оказался в идеальном положении, чтобы воспользоваться этими переменами в регионе. Роберт сам был крупным территориальным магнатом, владевшим землями на западном побережье, причём его власть распространялась и на горные территории, и на гэльские племена, а также на обширные владения в Лоуленде. Бордман полагает, что в 1340-е и 1350-е годы Стюарт сам нанимал и содержал отряды наёмников, которые известны как катераны^{[англ.][К 2]}, что позволило навязать ему свою власть в Атолле, Баденохе и ряде других владений. В конце 1360-х годов несколько заседаний генерального совета и парламента принудительно определили список графств и маноров, контролируемых Робертом, его сыновьями и союзниками, из которых катераны совершали набеги на соседние владения^[25].

По мнению С. Бордмана, именно политическое и военное преобладание Стюарта в Северной Шотландии, подкреплённое брачными союзами с графом Россом и лордом Островов, не оставляло Давиду II другого выбора, как признать за ним все приобретения за период регентства. При этом король не испытывал особого желания выступать против племянника. Так в 1358—1359 годах он уклонился от потенциального политического столкновения с Робертом из-за спора за графство Файф, правитель которого считался старшим из шотландских графов. После смерти в 1353 году Дункана, графа Файфа, это владение оставалось вакантным. В марте 1358 года Давид II пожаловал графство малолетнему лэрду Уильяму Рэмси из Коллути^[вд], который был одним из заложников в Англии, когда в 1352 году король был временно освобождён из плена. Высказывались предположения, что он мог получить титул в качестве мужа Изабеллы, дочери и наследницы Дункана, графа Файфа, но С. Бордман отмечает, что это опровергается сообщением современного хрониста Томаса Грея. Хронист утверждает, что в своё время Дункан из-за убийства во время правления Роберта I некоего Майкла Битона был вынужден отказаться от графства Файф в пользу короны, а потом получил его в качестве майората, который вернулся к короне после его смерти из-за отсутствия мужского потомства. Право короля подарить Файф Рэмси было оспорено дочерью Дункана Изабеллой. В 1350-е годы она жила в Англии, где по любви вышла замуж за Уильяма де Фелтона, рыцаря из Нортумберленда, а после его смерти в 1358 году вернулась в Шотландию, где её претезии на Файф были поддержаны Робертом Стюартом. Ему удалось в конце 1359 году утвердить права Изабеллы на Файф, а в 1360 или 1361 году она вышла замуж за его второго сына Уолтера^[25].

Однако победа в споре за графство Файф оказалась эфемерной, поскольку уже в конце 1362 года Уолтер умер. В это время Давид II стал придерживаться более агессивного и конфронтационного подхода к утверждению королевских прав и продвижению своих фаворитов. Возможно, что такое поведение короля было связано с причастностью «некоторых великих людей Шотландии» к убийству в 1360 году его любовницы Кэтрин Мортимер. В результате в конце 1362 года Давид II не был склонен, как раньше, мириться с планами Стюарта относительно графства Файф. Овдовевшую Изабеллу немедленно окружили люди из близкого круга короля. В январе 1363 года стало ясно, что Давид II хочет выдать графиню Файф за своего фаворита, сэра Томаса Биссета из Апсетлингтона^[англ.], рыцаря из Берикшира, а также не собирается разрешать унаследовать Файф кому-то из братьев покойного Уолтера Стюарта. Условия, на которых в июне 1363 года Томасу был пожалован титул графа Файфа, были направлены на то, чтобы помешать амбициям Стюартов: круг наследников ограничивался только детьми Изабеллы и Биссета, а в случае их отсутствия графство должно было вернуться к короне. После того как Давида II в 1359 году вынудили признать права Изабеллы в ущерб Уильяму Рэмси, король использовал раннюю смерть Уолтера Стюарта как средство для восстановления своего контроля над конечным переназначением графского титула^[25].

С. Бордман отмечает, что лишение в начале 1363 года Стюартов графства Файф было признаком ухудшения отношений между дядей и племянником. В этот период появились и другие угрозы территориальным и политическим интересам Роберта и его семьи, исходившие от королевского двора. Одним из источником разногласий стала новая любовница короля — Маргарет Логи, урождённая Драммонд. В 1357 году жена Давида II, Джоан Тауэрская, вернулась в Англию, где и умерла в 1362 году. В её отсутствие король завёл любовницу, Кэтрин Мортимер, убитую в 1360 году. Следующей любовницей стала Маргарет, дочь сэра Малькольма Драммонда и жена сэра Джона Логи. После смерти жены Давид II выбрал её в качестве своей новой супруги. Открыто свои чувства он признал в дарственной, датированной 20 января 1363 года. Возможно, именно тогда стало очевидно, что овдовевший король намерен жениться на Маргарет Драммонд. Хотя источники утверждали, что Давид II женился по любви, однако С. Бордман полагает, что девушка привлекла короля по более практичной причине: она, родив сына предыдущему мужу, доказала свою плодовитость^[28].

Кроме потенциальной угрозы наследованию престола, которую представлял для Роберта возможный Давида II и Маргарет, у него были и другие причины быть недовольны растущим влиянием при дворе королевской любовницы и её семьи. В 1360 году двое братьев Маргарет, Джон и Морис Драммонды, оказались вовлечены в жестокий конфликт с родственниками и союзниками Стюартов — Ментейтами из Раски и Кэмпбеллами из Лох-О, в результате которого погибли трое братьев Ментейтов. Точная причина его не известна, однако она была связана с женитьбой Джона Драммонда и Маргарет Грэм, графине Ментейт^[англ.]. Хотя неизвестно, принимал ли Роберт активное участие в этом конфликте, по условиям арбитража в суде, состоявшегося в мае 1360 года его официально обязали отказаться от продолжение вражды с Драммондами. Вскоре после этого Джон Драммонд умер, а на его вдове 9 сентября 1361 года женился Роберт, третий сын Стюарта. В итоге графство Ментейт в 1361 году вошло в состав владений Стюартов, а после смерти в том же году в Англии Джона Сазерленда Роберт Стюарт стал неоспоримым наследником короля. Недовольный ростом территориальных владений и политического влияния своего племянника и его семьи, Давид II в ноябре 1361 года начал предпринимать попытки уменьшить их влияние в Ментейте. Он подтвердил дарственную, выданную графиней Ментейт своему бывшему мужу Джону Драммонду и их детей в Эберфойле на западе графства. В 1362 году король вновь вмешался в дело о наследстве Ментейтов и, вопреки интересам сына Роберта, поддержал права на баронию Барнбоугл^[англ.] своего фаворита Бартоломью Леона и его жену Филиппу Моубрей. Планы Давида II жениться на Маргарет, сестре Джона Драммонда, возможно, вызывали у Стюарта опасения, что король более аргессивно начнёт отстаивать интересы своих племянников в Ментейте. В конце 1362 года Роберт пожаловал ряд земель и должностей в Стратерне Морису Драммонду; возможно, эти назначения были ему навязаны после того, как сестра Мориса стала любовницей шотландского монарха^[28].

В результате интересам Стюартов в графствах Файф, Ментейт и Стратерн стала угрожать узкий круг приближённых Давида II. Недовольство Роберта потерей графства Файф и потенциальная женитьба короля, которая несла угрозу его интересам в Ментейте, привела к тому, что в начале 1363 года он вместе с двумя старшими выжившими сыновьями, а также Уильямом Дугласом, графом Дугласом, и графом Марчем восстали против короля. Хроники, составленные спустя много лет после окончания правления Давида II, серьёзно исказили цели мятежников, манипулируя хронологией баронского восстания. Так Уолтер Боуэр указывает, что мятеж начался после предложения королю назначить своим наследником Эдуарда III, в результате чего ряд поздних историков рассматривали Роберта в 1363 году как защитника патриотического движения. Однако, как указывает С. Бордман, вопрос, касающийся изменения порядка престолонаследия, не рассматривался шотландским парламентом вплоть до марта 1364 года, когда мятеж 9 месяцев как закончился. Историк полагает, что баронская коалиция имела территориальные и политические претензии к Давиду II, поведение которого становилось всё более агрессивным и независимым. Участие в восстании графа Дугласа, вероятно, было основано на изгнании королём в конце 1362 года бездетного Томаса, графа Мара, которому Уильям приходился шурином и был его предполагаемым наследником; граф опасался, что действия Давида II были прелюдией к захвату графства Мар и лишение его наследства^[28]. Кроме того, С. Бордман высказывал предположение, что и Стюарт, и Дуглас, возможно, особенно опасались перспективы быть отправлены в Англию в качестве заложников до уплаты выкупа за освобождение Давида II^[3].

Хронология восстания неясна, однако двое хронистов независимо друг от друга сообщают, что на определённом этапе Роберт и двое его сыновей (Джон, лорд Кайл, и Роберт, лорд Ментейт) подписали вместе с графами Дугласом и Марчем петицию королю, призывающую к реформированию королевского правительства. «Scalacronica» полагает, что в документе содержалось обвинение короля в том, что собранные для предыдущих выплат деньги были «растрачены злым советом, поэтому они потребовали возмещения и более мудрого правительства». Условия, на основании которых Стюарт в мае 1363 года окончательно подчинился королю, вероятно, отражают и другие требования мятежников; согласно им, Роберт обязался защищать не только короля, но и его чиновников и «верных ему людей, кем бы они ни были, а именно тех, кого мой господин король сам пожелает призвать и назвать своими верными людьми»^[28].

«Scalacronica» полагает, что участие графа Дугласа в восстании естественным образом вытекало из его конфликта с королём по поводу обращения с графом Маром. В результате он уже близок к тому, чтобы восстать, когда объединился со Стюартом и графом Марчем. В результате положение Дугласа в начале 1363 года было схоже с положением самого Роберта: в результате агрессивных действий короля долго ожидаемые перспективы на крупное наследство графа были разрушены. Восстание, вероятно, началось в конце марта 1363 года. С. Бордман полагает, что вряд ли Роберт играл в нём ведущую роль. Ещё 9 марта он засвидетельствовал одну из королевских хартий, а к 24 апрелю вернулся к дяде, чтобы присутствовать на его свадьбе с Маргарет Логи в Инчмурдоке в Файфе. Нет и прямых указаний на то, что Стюарт участвовал в прямых столкновениях с королевскими войсками. «Scalacronica» указывает, что Роберт заключил соглашение с королём «без ведома или согласия своих союзников». И уже 14 мая он публично подвтердил свою верность Давиду II, открестившись во время церемонии в Инчмурдоке от союза с Дугласом и Марчем. Свидетелями при этом были многие из тех приближённых короля, которых он намеревался сместить с влиятельных должностей при дворе. Графы Марч и Дуглас прекратили мятеж позже; последний был самым активным из мятежников, только в июле 1363 года его имя появляется в королевских хартиях^[28].

С. Бордман полагает, что главной причиной, по которой Стюарт раньше других вышел из мятежа, мог быть тот факт, что он мог потерять гораздо больше, чем его соратники. Исходя из принесённой Робертом присяги историк делает вывод, что, вероятно, Давид II угрожал его лишить права наследования престола. И, во многих отношениях, восстание 1363 года стало для него политической катастрофой: мятеж был неудачным, а его претензии на престолонаследие были открыто использованы для угрозы власти короля. Кроме того, Роберт ещё и бросил своих соратников, в результате чего лишился их поддержки в будущем^[28].

Уменьшение политического влияния Стюарта проявилось в полной мере уже в ноябре 1363 года, когда Давид II приехал в Англию, где начал переговоры с Эдуардом III о внесении поправки к условиям выкупа, прописанным в договоре 1357 года, а также решить вопрос о заключении постоянного мира между королевствами. Короли подготовили текст соглашения, который должен был быть передан на утверждение в Шотландский парламент. Судя по источникам, Давид II вновь был готов предложить изменения в условия наследования шотландского престола. Соглашение предусматривало ряд английских уступок по нерешённым в случае, если в случае шотландский король умрёт, не оставив детей, его наследником будет признан Эдуард III. Англичане предлагали освободить шотландцев от всех выкупов, отпустить заложников, вернуть все захваченные земли и город Берик, выкупить претензии «лишённых наследства» и вернуть шотландскому королю все земли в Англии, принадлежавшие его предшественникам. Более точные отношения между королевствами в ситуации, когда король владел двумя коронами, определялись в ряде положений, устанавливавших гарантии сохранения всех властных институтов, а также статуса и обычных прав шотландских дворян^[29].

Как считает С. Бордман, уверенность в непримиримиримости оппозиции в отношении плана, который предлагал немедленные территориальные и финансовые выгоды для Шотландского королевства, возможно, преувеличена, поскольку негативные моменты относились только к политическим интересам Стюарта и его семьи. Однако парламент, очевидно, занимал очевидную непримиримой позицию по любым уступкам в вопросам претолонаследия. Хотя Давид II, судя по источникам, обеспечил политическую поддержку данному соглашению, привлекая к переговорам графа Дугласа — самого могущественного магната к югу от Форта; за помощь в случае назначения Эдуарда III наследником шотландского престола ему было обещано возвращение английских поместий, принадлежавшие его отцу и дяде, или земли эквивалентной стоимости. При этом Дуглас не чувствовал себя обязанным защищать интересы человека, который бросил его во время восстания^[29].

Парламент собрался в марте 1364 года, однако Стюарт начал к нему готовиться 12 января, предоставив капелланство в Глазго с ежегодной рентой в сорок фунтов во исполнение условий узаконивания его брака с Элизабет Мур. Хотя эти действия опоздали на 16 лет, таким образом Роберт обеспечивал каноническую легитимность трём своим старшим сыновьям. Согласно шотландским хроникам, представленное Давидом парламенту соглашение было единогласно отклонено всеми тремя сословиями. Но С. Бордман высказал сомнение в этом мнении; историк отмечает, что в первую очередь было отвергнуто предложение сделать наследником престола Эдуарда III, однако в хрониках Боуэра и Эндрю Уинтонского указывается, что существовало и альтернативное предложение, по которому престол мог получить один из сыновей Эдуарда III — Джон Гонт, и это предложение пользовалось некоторой поддержкой. Согласно хроникам, сам Давид II выступал именно за этот проект. Главный аргумент сводился к тому, что если королём станет Гонт, это станет гарантией независимости Шотландии. Кроме того, жена английского принца среди предков имела шотландцев, происходя от Коминов, графов Бьюкен, поэтому у его наследника будет течь и шотландская кровь. Указывалось, что в 1350-е годы шотландцы уже выбирали Гонта в качестве наследника престола. При этом политическая репутация Стюарта в 1364 году была весьма подмоченной и вряд ли гарантировала ему всеобщую поддержку в его претензий на наследования Давиду II. Иоанн Фордунский, который в своей основной части хроники выступает как явный патриот Шотландии, явно симпатизировал точке зрения, представлявшей Роберта политически некомпетентным и деструктивным человеком; поскольку считается, что «Анналы» были созданы около 1363 года, подобный взгляд хрониста, несомненно, связан с тем периодом, когда после восстания 1363 года представление о Стюарте как о человеке, который доказал свою неспособность управлять королевством, основано на политических событиях этого времени, когда шли активные споры о шотландском претолонаследии. На основании мнения Иоанна Фордунского и дебатов в шотландском парламенте С. Бордман делает вывод, что возможность наследования престолом Стюартом не пользовалось в стране всеобщей поддержкой, а кандидатура Джона Гонта могла казаться вполне привлекательной, особенно для Давида II и его окружения при королевском дворе^[29].

Отклонение английских предложений о наследовании шотландского престола привело к возобновлению англо-шотландских переговоров, которые затягивались. Англичане были готовы предложить перемирие, во время которого мог быть выплачен выкуп за освобождение Давида II, а шотландцы были готовы пойти на уступки во всём, за исключением выплаты выкупа и вопроса престолонаследия. По мнению историка, предложенные англичанами условия установления постоянного мира оказались слишком жёсткими, чтобы шотландцы их приняли^[29].

Хотя Роберт Стюарт сохранил положение предполагаемого наследника престола, его отношения с королём продолжали оставаться плохими. В последующие 5 лет Давид II агрессивно продвигал интересы родственников своей второй жены — Драммондов, которые пользовались огромным политическим влиянием. Король всячески одаривал их, они заключали престижные брачные союзы, а крупные магнаты были готовы способствовать удовлетворение их территориальных амбиций. Свой вклад в этот процесс внёс и сам Роберт, сделавший несколько дарений королевскому пасынку Джону Логи^[29].

При этом Давид II нашёл более тонкий способ справится с вероятностью наследования престола его племянником, которая с каждым новым годом вырастала. Он заключил соглашение со старшим сыном Роберта, Джоном (будущим королём Робертом III). По нему тот не позже 31 мая 1367 года женился на королевской племяннице Аннабеле Драммонд, что создавало новую потенциальную линию наследования шотландского престола. Давид II ожидал, что Джон Стюарт будет политически более благосклонен к его сторонникам, чем его отец. Поскольку Роберт Стюарт был старше своего дяди-короля, при королевском дворе, возможно, надеялись, что именно его старший сын станет королём после смерти Давида II^[3].

В 1368 году у Стюарта возник новый конфликт с королём, связанный с тем, что в июне ему, а также двум старшим сыновьям — Джону в качестве лорда Кайла и Роберту в качестве лорда Ментейта должны принести клятвы, касающиеся поведения жителей их владений. Позже в том же году Роберт и его сын Александр, будущий лорд Баденох, оказались в заключении в замке Лохливен, возможно, из-за того, что нарушили клятву^[3].

Новая угроза перспективам Стюарта наследовать шотландский престол возникла в 1369 году, когда Давид II в надежде произвести наследника решил аннулировать свой брак с бездетной королевой Маргарет^[3]. Несмотря на открытое сопротивление королевы, развод был завершён около 20 марта 1369 года. Точно неизвестно, как к этому относился Роберт. Поздние хронисты утверждали, что незадолго до развода Маргарет подталкивала Давида II арестовать Стюарта и его трёх старших сыновей. Из источников известно, что Роберт и его сын Александр были заключены в замок Лох-Левен в конце 1368 и начале 1369 года. В результате развод короля исследователи рассматривают как триумф политических интересов Стюарта, а Уолтер Боуэр связывает аннулирование брака с освобождением Роберта и его сыновей из заключения. Однако С. Бордман указывает на то, что реально главную роль в отстранении королевы от власти сыграли не Стюарты, а небольшая группа приближённых Давида II при дворе, во главе которой стоял сэр Роберт Эрскин^[29].

В дальнейшем Давид II намеревался жениться на Агнес Данбар^[англ.], сестре Джона Данбара, графа Марча^[3]. Она была замужем за Робертом Мейтлендом; их наследникам 23 августа 1369 года граф Марч пожаловал земли баронии Тибберс, что, возможно, было шагом к будущему разводу Агнес. С. Бордман считает, что определяющим фактором для короля вступить с ней брак была её способность иметь, посольку Давид II, которому было всего 47 лет, не оставлял надежд обзавестись ребёнком. 21 января 1371 года король пожаловал Агнес огромную ежегодную ренту в 1000 мерков с таможен Абердина и Хаддингтона, что отражало доминирование фракции Эрскина и Данбаров при королевском дворе в течение последних двух лет правления Давида^[29].

Однако самым обидным для Роберта было папское разрешение на брак с его дочерью Марджери, которое Джон Данбар, брат Агнес, получил 11 июля 1370 года. Стюарт был категорически против брака дочери с человеком, которых к этому времени даже не носил рыцарского звания, но Давид II вынудил его согласиться, угрожая в противном случае отобрать графство Стратерн. В период с сентября 1369 по май 1370 года в королевских хартиях Роберт не назывался графом Стратерна, хотя сам он и продолжал использовать этот титул в своих собственных хартиях. Кроме того, Стюарту пришлось отказаться от некоторых владениях в Стратерне в пользу другого молодого королевского фаворита — Уильяма Дугласа из Далкита. Осенью 1370 года Давид II положил конец и планам Роберта добиться передачи графства Файф: он заставил Изабеллу, графиню Файф, отказаться в свою пользу от графства, которое сразу же пожаловал Джону Данбару^[29].

К февралю 1371 года ближайшее будущее для Роберта Эрскина и Данбаров выглядело более чем радужным, а для Роберта Мрачным: Агнес Данбар готовилась стать королевой и имела возможность родить сына королю. Но брак так и не состоялся, поскольку 22 февраля 1371 года Давид II неожиданно умер в Эдинбургском замке^[29].

На момент смерти Давида II при королевском дворе доминировали люди, личные отношения которых со Стюартом были, очевидно, неоднозначные. Смена монарха явно угрожала интересам этой сплочённой группы, которая пользовалась личным покровительством покойного короля. Роберт вполне мог начать им мстить за то, как с ним обращались в 1369—1371 годах. Эта угроза была вполне обоснованной, поскольку за первые 2 года его правления Эрскины и Джон Данбар лишились большинства титулов и должностей, пожалованных им Давидом II^[30].

Не меньше опасений было и у более широкой группы людей, приуспевших на службе у покойного короля. Восхождение на престол Роберта вызывало у них страх и дурные предчувствия. Некоторые менее влиятельные члены окружения Давида II, узнав о его смерти, бежали в Англию. 17 марта 1371 года Эдуард III выдал охранные грамоты сроком на год для ряда приближённых покойного монарха и членов их семьи^[30].

Хотя многие представители шотландской знати опасались восхождения на престол Роберта, каких-то политических методов противодействия этому у них не было, поскольку после смерти в 1361 году Джона Сазерленда он был ближайшим наследником мужского пола Давида II. Кроме того, Стюарт был прямо указан наследником шотландского престола по условиям завещаний Роберта I, составленных в 1318 и 1386 годах. Однако, несмотря на несомненное право Роберта унаследовать корону, вскоре стало очевидно, что ему будет не так легко взойти на престол. Хотя Давид II был практически сразу после своей смерти похоронен в Холирудском аббатстве, коронация нового короля состаялась спустя месяц — 26 марта 1371 года^[30].

Длительная задержка в коронации нового монарха была связана с тем, что возникла серьёзная, хотя и не совсем ясная проблема с престолонаследием. В итоге Роберту почти сразу же после смерти Давида II пришлось бороться с выступившим против него графом Дугласом. Самое близкое по времени описание этого событие, которое содержится в хронике Эндрю Уинтонского, достаточно двусмысленно. Там говорится только о том, что Дуглас появился в Линлитгоу, чтобы воспротивиться притязаниям Роберта на трон, однако не укаваются ни цели графа, ни обоснования его требования. С. Бордман интерпретирует рассказ хрониста как предположение, что либо Дуглас отверг притязания Стюарта на трон, либо тот выступал против сэра Роберта Эрскина, одного из управленцев Давида II, продолжавшего влиять на управление государством в качестве хранителя королевских замков. Другой хронист, Уолтер Боуэр, который писал свою хронику в 1440-е годы, также использовал первоисточник, лежащий в основе сообщения хроники Эндрю Уинтонского, судя по всему, считал, что Дуглас выступал непосредственно против Роберта. Он развил эту тему, утверждая, что проявление неповиновения графа произошло после того, как представители трёх сословий в Линлитгоу обсудили «выбор их будущего короля» и приняли решение в пользу Стюарта из-за его наследственных прав, вытекающих из документов, составленных в 1315 и 1318 годах. Боуэр также выдвинул предположение о том, что граф сам предъявлял претензии на трон как потомок Коминов и Баллиолов. Эта идея получила дальнейшее развитие в хронике, написанной в середине XV века в Пласкарденском аббатстве^[англ.]; в ней утверждается, что Дуглас претендовал на престол как потомок Эдуарда Баллиола^[3][30].

Однако, как отмечает С. Бордман, в сообщениях хроники Боуэра есть ряд проблем. Ни в современных документах, ни в хроники Эндрю Уинтонского, нет никаких свидетельств того, что в 1371 году в Линлитгоу проходила какая-либо встреча представителей трёх сословий. При этом описанная хронистом картина поддержки тремя сословиями притязаний Стюарта на шотландский трон хорошо согласуется с тем, что Боуэр постоянно подчёркивал тот факт, что возможное наследование короны Робертом пользовалось широкой поддержкой до 1371 года. При этом если в указанное время в Линлитгоу и была какая-то встреча, то вряд ли она отвечала интересом Стюарта, ибо он, будучи признанным наследником Давида II, вряд ли мог видеть политическую выгоду в проведении «совета» для обсуждения возможных кандидатов на шотландский престол. Ко всему прочему, Роберт скорее выбрал бы в качестве места Перт или Скун, где он в итоге был коронован, а собрание в Западном Лотиане, по мнению историка, вряд ли было направлено только на утверждение прав Стюарта на престол и немедленную коронацию. Он считает, что «совет» в Линлингтоу, вероятно, мог быть организован теми, кто искал альтернативного кандидата на корону, и на самом деле был созван после смерти Давида II Уильямом Дугласом и состоял из вооружённых людей, достаточно отчаянными и решительными, чтобы противостоять Стюарту^[30].

Чтобы оппозиция Стюарту имела хоть какие-то шансы на успех, им был нужен свой кандидат на престол. Историки так и не смогли подтвердить предположение Боуэра о том, что Дуглас выдвинул свою кандидатуру на престол как потомок Коминов и Баллиолов. Граф не имел никаких известных связей с данными рода́ми, зато был связан родством с Брюсами: он был женат на Маргарет Мар^[англ.], дочери Дональда, графа Мара, племянника короля Роберта I, который в 1332 году некоторое время был опекуном Давида II. Кроме того, нет никаких признаков того, что Дуглас унаследовал какие-то претензии на королевский статус, которыми обладали Комины и Балиолы. Слабость его любых личных притязаний на корону в 1371 году была очевидна всем, поскольку Стюарт был признанным наследником престола. В итоге очевидная хрупкость каких-то притязаний графа на престол, а также изображённая Боуэром почти всеобщая поддержка прав Роберта на корону привело к тому, что современные исследователи рассматривают эпизод с восстанием Дугласа как оппортунистическое и почти легкомысленное предприятие, с помощью которого он пытался добиться от Стюарта каких-то уступок, прежде чем признал его права на престол. Однако С. Бордман отмечает, что ничём не подкреплённое выступление Дугласа против предполагаемого будущего короля была бы политическим безрассудством и, несомненно, не заслуживало тех уступок, которые Роберт сделал графу и его сторонникам, чтобы положить конец неповиновений. Историк указывает, что известные факты свидетельствуют о том, что выступление Дугласа пользовалось существенной поддержкой тех людей, которые желали защитить свои владения и титулы, полученные во время правления Давида II, поэтому Стюарт видел в подобных действиях реальную политическую угрозу^[30].

Если бы самый могущественный магнат в землях к югу от Форта поднял бы в 1371 году восстание в поддержку прав Баллиолов и Коминов, это могло стать серьёзной проблемой для Стюарта. С 1332 года Эдуард III поддерживал притязания сначала Эдуарда Баллиола, а после отказа того в 1356 от прав в пользу английского короля — в защиту собственных прав. Поэтому позиция Дугласа могла вызвать интерес Эдуарда III, который мог вновь вмешаться в споры за шотландское наследство и либо поддержать Дугласа, либо лично предъявив права на престол. Кроме того, возобновление притязаний на шотландскую корону от имени Коминов могло вызвать интерес Генриха, сына Джона Гонта, который через мать был прямым потомком этого рода. Именно происхождение жены Джона Гонта от Коминов было одним из аргументов для его возможного принятия в 1364 году в качестве наследника шотладского престола^[30].

С. Бордман полагает, что выдвигая претензии от имени Коминов и Баллиолов, Дуглас, возможно, не претендовал на трон лично, а угрожал возрождением единственной политической альтернативы Стюартам, которая серьёзно рассматривалась в предыдущее десятилетие — принятие наследником Давида II или Эдуарда III, или Джона Гонта. И условия договора, который Роберт уже после коронации в 1371 году заключил с королём Франции Карлом V, несомненно, выдают его озабоченность новым возможным вмешательством английской короны в спор о престолонаследие в Шотландии. Хотя Эдуард III до 17 марта 1371 года несомненно поддерживал контакты с недовольными членами королевского двора Давида II, стареющий король не жаждал вновь встревать в шотландскую авантюру. При этом Джон Гонт, которого минимум дважды выдвигали в качестве возможного наследника, в это время был королевским наместником в Аквитании и не мог лично вмешиваться в шотландские дела. Кроме того, осенью 1371 года он женился на Констанции, наследнице короля Кастилии Педро I, после чего втянулся в испанские дела и погоню за кастильской короной^[30].

Какие-бы причины не стояли за противодействием Дугласа вступлению Стюарта на престол, его планам помешали те люди, которые определяли политику королевского двора в последние годы правления Давида II — сэр Роберт Эрскин, Джордж Данбар, граф Марч, и Джон Данбар, лорд Файф. Эндрю Уинтонский сообщает, что Эрскин привёл большой отряд на собрание Дугласа в Линлингтоу, где к нему присоединились братья Данбары, где неожиданно выступили в поддержку прав Стюарта. Учитывая события 1369—1371 годов, Эрскин и братья Данбары не были его политическими союзниками. Кроме того, они отнюдь не были в патриотическом ужасе от возможного вмешательства Эдуарда III или Джона Гонта, поскольку за 8 месяцев до этого были в Лондоне, получая заём от английского казначейства. В контексте попыток Стюарта обеспечить контроль над Шотландией их вмешательство было очень важным. Роберт Эрскин в это время был смотрителем важных королевских замков — Стирлингского и Эдинбургского, что делало его очень значимой фигурой. Вероятно, что Дуглас рассматривал его и братьев Данбаров, у которых были все основания опасаться за свои владения, в качестве союзников в борьбе против Стюарта. Посольку его политический возможности были сильно ограничены, а перспективы немедленной английской интервенции отсутствовали, восстание прекратилось. Нет никаких свидетельств о военных столкновений; на основании сообщенияй хроник С. Бордман делает вывод, что граф стазу же вступил в переговоры со Стюартом. Тот же желал скорейшего политического урегулирования, явно стремясь избежать длительной конфронтации с Дугласом, которая могла отсрочить коронацию и привести к вмешательству англичан, что было отмечено в шотландско-французском договоре, заключённом в июне 1371 года^[30].

В результате уступок сын и наследник графа, сэр Джеймс Дуглас, который был, вероятно, посвящён в рыцари лично Робертом во время коронации, женился на королевской дочери Изабеллой. По условиям брачного контракта он получил ежегодную ренту в 100 мерков из доходов от королевской таможни. Кроме того, после брака он получил ещё и единовременную выплату в 500 фунтов. Сам граф Дуглас при новом короле преуспевал. К 23 января 1372 года он стал юстициарием в землях к югу от Форта (Лотиана), сменив Роберта Эрскина, занимавшего эту должность при Давиде II. Совокупный доход отца и сына от должностей и рент составлял почти 370 фунтов. В итоге, после кризиса 1371 года граф значительно укрепил своё юрисдикционное, социальное и финансовое положение, а его политическое первенство в Южной Шотландии стало неоспоримым. Брачный союз с Дугласами, вероятно, стал одной из подобных сделок, которые Роберт заключил в 1371 году, чтобы заручиться лояльностью и поддержкой магнатов, которые оказались в оппозиции к Стюартам из опасения, что новый король лишит их территориальных приобретений^[30].

В результате достигнутого соглашения с Дугласом возведение Стюарта на престол прошло гладко. Коронация нового короля, принявшего имя «Роберт II», состоялась 27 марта 1371 года в Скуне. Граф Дуглас и его сын Джеймс присутствовали на ней. Однако на коронации отсутствовали некоторые важные фигуры. Традиционно на ней важную роль играл граф Файф — старший из шотландских графов. Однако в 1371 году лордом Файфа был Джон Данбар, который, несмотря на оказанную Роберту II поддержку, относился к новому королю весьма холодно. С. Бордман считает, что шотландские хроники могут преувеличивать роль братьев Данбаров в возведении Стюарта на престол, а также несомненно искажают характер политических отношений между ними и новым монархом, посольку к 30 марта стало очевидно, что ни Роберт II, ни его сыновья не признавали законность претензий Джона на титул лорда Файфа. В итоге братья Данбар не были свидетелями ни одной публичной декларации, составленных после 27 марта, хотя печать графа Марча была приложена к документу, подтверждающего права Джона, графа Каррика, на наследование короны после смерти Роберта II. С. Бордман считает, что, вероятнее всего, традиционные церемониальные обязанности графа Файфа на коронации Стюарта выполняла Изабелла, графиня Файф^[31].

На собравшемся после коронации парламенте новый монарх сделал новые уступки — на этот раз сэру Арчибальду Дугласу, лорду Галлоуэю, и сэру Джеймсу Дугласу из Далкита, которые были верными сторонниками Давида II и, возможно, участвовали в демонстрации силы графа Дугласа. Учитывая свои проблемы с восхождением на престол, Роберт II сразу же назначил старшего сына Джона, графа Каррика, своим преемником, заставив собравшихся прелатов и магнатов признать право наследовать ему после смерти, а также пообещать поддерживать его права на престол. Были также составлены нотариальные акты, которые фиксировали согласие трёх сословий на порядок наследования, к которым были приложены печати всех присутствовавших дворян и священнослужителей, чтобы «чтобы никто в будущем не мог притвориться невежественным в этом вопросе»^[31].

В момент восхождения на трон новому монарху было около 50 лет. Многие исследователи считали, что именно возраст был причиной того, что правление Роберта II хронисты называли «тусклым и бесцельным». Однако С. Бордман не согласен с этими оценками, указывая, что проведённый им анализ указывает на более позитивную оценку правления первого монарха из династии Стюартов, направленного в первую очередь на обретение финансовой и политической стабильности королевства, а его дипломатия добилась относительных успехов^[3].

Правление Роберта II, судя по источникам, не создавало той политической напряжённости, которая была характерна во время царствования Давида II. Первое десятилетие после восхождения нового монарха было особенно мирным. По мнению С. Бордмана, этому способствовало несколько факторов. В первую очередь у Роберта II был личный подход к управлению, который, возможно, был связан с его первостепенным стремлением утвердить свою династию на королевском троне, сделав её права неоспоримыми. Получив трон в весьма взрослом возрасте, он, судя по источникам, не придавал особого значения эксплуатации прав короля, связанных с его саном. Вместо этого новый монарх использовал своих родственников, в первую очередь, трёх взрослых сыновей, чтобы расширить сеть брачных союзов для укрепления личной власти на местах. Двое старших сыновей, Джон, граф Каррик, и Роберт, граф Файф, были активными фигурами в королевской администрации и хранителями главных королевских замков — Эдинбургского и Стерлингского. Третий сын, Александр, лорд Баденох, был фактическим королевским наместником на севере королевства. Из-за примирительного подхода Роберта II к местным интересам и влиянию других магнатских семей возвышение роли Стюартов в королевском правительстве не вызывало споров. Кроме того, лица, терявшие должности или титулы в пользу королевских сыновей обычно получали щедрую компенсацию из королевских ресурсов. При этом король практически не пытался подрывать власть магнатов в их собственных владениях, предпочитая использовать их власть и привязывая к королевской династии через брачные союзы. Благодаря бракам своих дочерей, заключённым до и после восхождения Роберта II на престол, монарх установил личные и политические связи со многими важными шотландскими дворянами. Они входили в состав королевской администрации и регулярно выступали свидетелями королевских хартий. Если во время правления Давида II в генеральном совете доминировали придворные рыцари и оруженосцы, чья власть и влияние во многом зависели от благосклонности короля, генеральный совет Роберта II, судя по источникам, состоял из крупных региональных магнатов, которые в силу своего статуса имели власть в своих владениях^[3].

Став королём, Роберт II продолжал следовать по тому политическому пути, который он наметил ещё до восхождения на трон. Первостепенное значение для него имела защита интересов семьи, но методы, которые он использовал для достижения этой цели, были осторожными и консервативными. Став монархом, Роберт проявлял нежелание вмешиваться в дела крупных магнатов или препятствовать их территориальным амбициям, за исключениям случаев, когда этого требовали интересы семьи. С. Бордман полагает, что такой подход был понятной реакцией на проблемы, проявившиеся в 1371 году, поскольку в интересах новой династии нужно было добиться относительного политического спокойствия. Созданный Робертом II тайный совет сразу же отразил интересы крупных магнатов. Кроме двух его старших сыновей, Джона, графа Каррика, и Роберта, графа Ментейта, в первых королевских хартиях в качестве свидетелей присутствуют граф Дуглас и его шурин, Томас, граф Мар, сэр Роберт Эрскин, сэр Александр Линдси^[англ.]. Вскоре имя графа Мара из хартий исчезает, его место в совете занял сэр Джеймс Линдси^[англ.], который приходился племянником не только Александру, но и самому Роберту II^{[К 3]}. При этом все крупные магнатские группы, которые были вовлечены в беспорядки 1371 года, продолжали занимать места в генеральном совете, а также имели право голоса при распределении королевских патронажей^[31].

Одним из территориальных приобретений семьи Роберта II после восхождения на престол стало графство Файф, на которое Стюарты претендовали после смерти его второго сына Уолтера, мужа Изабеллы, графини Файф, переданного волей Давида II Джону Данбару. 30 марта 1371 года она заключила соглашение с Робертом, графом Ментейтом, третьим сыном Роберта II, по которому тот официально признавался наследником графства Файф. Графиня ссылалась на условия двух акта о майоратном наследовании графства. Первый, датированный августом 1315 годом, был частью политического примирения между её отцом, Дунканом, графа Файфом, с королём Робертом I; по его условиям в случае отсутствия законных наследников у графа оно перейдёт к любому из законных наследников короля. При этом были оговорки, которые гарантировали, что Файф не будет принадлежать непосредственно королю и будет оставаться отдельным от королевской вотчины владением. Связано это было с тем, что графы Файф традиционно играли ключевую роль при коронации шотландского монарха. Кроме того, было оговорено, что если у Роберта I не останется законного наследника, которому было можно передать графство, оно должно было перейти к Алану^[англ.], сыну и наследнику Алана, графа Ментейта^[англ.]. Поскольку Роберт, граф Ментейт, был мужем внучатой племянницы и наследницы Алана, графа Ментейта, Изабелла признавала, что именно Роберт должен унаследовать Файф. Другой акт о наследовании был составлен между 1360 и 1362 годами графиней и её мужем Уолтером Стюартом, старшим братом Роберта. По заключённому соглашению 1371 года между Изабеллой и графом Ментейтом говорилось, что тот должен вернуть себе графство, которое её принудили отдать, что было ссылкой на пожалование Давидом II Файфа Джону Данбару в 1369/1370 году. Спор между королевским сыном и Данбаром продолжался до марта 1372 года, когда Роберт II заключил с Данбарами крупную территориальную сделку. По её условиям было признание короля, что Джордж и Джон Данбары имеют право на часть наследства Рэндольфов, которые носили титулы графов Морей, а также лордов Аннандейла и Мэна, поскольку их мать была сестрой Джона Рэндольфа, последнего графа Морея, погибшего в 1346 году в битве при Невиллс-Кроссе. Хотя с юридической точки зрения эти претензии были не особо весомыми, поскольку в условиях о пожаловани в 1312 году графства Томасу Рэндольфу, 1-му графу Морею, было прописано, что оно наследуется только по мужской линии, а при отстутствии наследников возвращается короне. В 1368 году Морей в соответствии с условиями 1312 года перешёл под контроль Давида II, оставаясь в составе коронных владений до 1372 года. Однако на заседании парламента, собравшегося 9 марта 1372 года, Джон Данбар и его супруга Марджери, дочь Роберта II, получили во владение графство Морей, за исключением маноров Лохабер, Баденох и замка Уркхарт, которые уже были переданы лорду Островов и сыновьям короля Александру и Давиду. Это владение должно было стать наследственным, поскольку было прописано, что в случае отсутствия у супругов наследников оно должно было перейти к Джорджу Данбару, графу Марч, и его наследникам. Вероятно, что в рамках урегулирования вопроса о графстве Файф граф Марч получил другие части наследства Рэндольфа — королевский манор Аннандейл и претензии на остров Мэн, поскольку уже в 1372 году он называл себя лордом Аннандейла и Мэна. Примерно в это же время Роберт, граф Ментейт, стал использовать титул «граф Файф и Ментейт». Благодаря переходу к Стюартам графства Файф Роберт II косвенно усилил контроль над королевской властью. С. Бордман не исключает, что при обмене Файфа на владения Рэндольфов король использовал политическое принуждение, если верить более поздней истории о том, что монарх выдвинул на заседании парламента в Перте обвинение Джона Данбара об «измене» за совращение в 1370 году его дочери^[31].

С. Бордман считает, что передача Морея Данбарам могло вызвать некоторое недовольство Александра, лорда Баденоха, четвёртого сына Роберта II, который, вероятно, надеялся, что он будет возведён в ранг высшего пэра, получив титул графа Морея. Скорее всего, в 1371—1372 году именно он получал часть королевских доходов от графства. Хотя Александр после коронации отца получал много королевских патронажей, потеря Морея ради обеспечения его старшего брата графством Файф могла стать для него ударом. Только в 1382 году он получил графский титул^[31].

Постепенно снижалось влияние и главного союзника Данбаров — Роберта Эрскина, которого постепенно лишали должностей и позиций влияния, поскольку король и его сыновья всё больше доминировали в управлении королевством. 7 февраля 1373 года Роберт, граф Файф, получил наследственную опеку наз замком Стерлинг с ежегодной рентой в 200 мерков, ранее принадлежавшую Эрскину. При этом было заключено соглашение, по которому королевский сын обязался быть добрым и верным лордом для сэра Роберта, его сыновей, брата и людей, защищая их интересы в его владениях и рентах. Оно было явно направлено на то, чтобы противодействовать недовольство Эрскинов, терявших после 1371 года по воле короны должности. В 1371 году сэр Роберт лишился ещё и должности юстициария Лотиана, в 1372 году — опеки над Эдинбургским замком, переданной графу Каррику, не позже февраля 1374 года — должности шерифа Эдинбурга, переданную сэру Малькольму Флеммингу, соратнику графа Каррика. В начале 1373 года Роберт II отобрал у Эрскина ещё и пожалованную им в 1357 году баронию Эднам, которую передал сэру Джеймсу Дугласу, наследнику графа. При этом сэр Роберт продолжал оставаться хранителем большой королевской печати^[31].

«Стюартизация» высшей власти в Шотландии в 1370-е годы в историографии обычно рассматривается как опасное политическое направление, особенно в сочетании с «тщётным и бесцельным» правлением Роберта II. Впервые мнение, что большая семья Роберта II была политически дестабилизирующим фактором появилось в хронике Уолтера Боуэра, созданной в 1440-е годы. После описания событий 1371 года Боуэр дает краткую и положительную характеристику Роберту II, но затем начинает сетовать на детей короля: «Некоторые из них были миролюбивы и доброжелательны, другие — высокомерны и злобны». Но С. Бордман отмечает, что в то время, когда хронист начал создавать свою работу (после убийства Якова I 1437 года), все старшие королевские сыновья к тому. Единственный остававшийся в живых сын, Уолтер Стюарт, граф Атолл, оказался замешен в заговоре и был казнён за измену. Поэтому историк считает, что осуждение Боуэром потомков Роберта II основано на реалиях 1440-х годов, а не 1370-х^[33].

По мнению С. Бордмана, большая часть негативных моментов, связанных с политическим контролем Роберта II над Шотландией, по большей части вызвана деятельностью его сыновей, особенно Алексантра и Уолтера, уже после смерти короля. Королевская же политика в 1370-е годы, направленная на территориальное и политическое упрочнение власти королевских сыновей, явно рассматривалась им как самый эффективный способ закрепить положение династии в королевстве. Усиление положения принцев было ключевой частью процесса консолидации королевской власти, но при этом оно контролировалось лично королём. Историк указывает, что с учётом проблем, с которыми Роберт II столкнулся при восхождении на престол в 1371 году, его политика по продвижению семьи была ограничена опредедёнными политическими рамками. Далеко не всегда родственники короля становились могущественными магнатами, а в случае, если Роберт II отбирал у кого-то владение или должности, он предлагал за них значительную территориальную и финансовую компенсацию^[33].

В 1370-е годы правительство Роберта II обладало достаточными финансовыми возможностями, чтобы широко и щедро распространить своё покровительство. В первую очередь рост доходов короны был связан с серьёзным увеличением экспорта шотландской шерсти, что привело к увеличению доходов от большой таможни. Она обеспечивала существенный источник денежных пенсий и рент для офицеров, вассалов и родственников короля. При этом к государственным ресурсам королевства во время правления Роберта II оказалось меньше требований, поскольку в состав коронных земель были включены обширные наследственные владения Стюартов. Судя по местам и датам королевских хартий, новый монарх продолжал широко использовать свои маноры в Перте и вокруг него, а также в заливе Ферт-оф-Клайд. Кроме того, после смерти Эдуарда III в 1377 году Роберт II приостановил выплату выкупа английской короне за освобождение Давида II, которая оказывала негативное влияние на шотландскую политику в 1360-е годы. Королевская администрация во время правления первого монарха из династии Стюартов финансово была достаточно эффективной, что в том числе связано с тем, что после восхождения на трон он нанял большую часть администраторов и клерков покойного короля. Известно, что некоторые из них сделали успешную карьеру во время правления Роберта II^[3].

В современной историографии значительно пересмотрена роль Роберта II в англо-шотландской войне. Негативный образ, создавшийся по отношению к шотландскому королю, исходит из рассказа о судьбе французского экспедиционного корпуса под командой Жан де Вьенн, который в 1385 году высадился в Шотландии, чтобы помочь шотландцам во вторжении в Северную Англию. Эту историю приводит в своей хроники Жан Фруассар, который крайне негативно описывает шотландского монарха, что оказало сильное влияние на историческую репутацию Роберта II. По словам хрониста, у Роберта II были

красные обесцвеченные глаза цвета сандалового дерева, которые ясно показывали, что он не доблестный человек, а тот, кто предпочел бы остаться дома, а не выступить в поход^[3].

Оригинальный текст (англ.)

red bleared eyes, of the colour of sandalwood, which clearly showed that he was no valiant man, but one who would rather remain at home than march to the field.

— J. Froissart. 2.48

Как отмечает С. Бордман, данная Фруассаром шотландскому королю характеристика слабого и трусливого человека, которого игнорируют его собственные магнаты, которые вне зависимости от королевского желания ведут пограничные войны, почти наверняка отражает политическую пропаганду, которые вели сторонники графа Каррика, старшего сына монарха, которые занимал роль хранителя Шотландии после 1384 года. Однако у шотландских хронистов Эндрю Уинтонского и Уолтера Боуэра описание характера и достижений Роберта II гораздо более позитивная. У них основной акцент сделан на то, что во время правления первого Стюарта шотландцы успешно вернули захваченные англичанами земли в Южной Шотландии. По мнению Бордмана, свидетельства хронистов показывают, что Роберт II после смерти в 1377 году Эдуарда III вел всё более агрессивную и успешную внешнюю политику, которая была направлена на возвращение захваченных ранее земель и замков. Кроме того историк указывает, хотя король мог и не соглашаться со старшим сыном и воинственными представителями пограничной шотландской знати по конкретным военным действиям в 1384—1385 годах, именно король согласовал с французами общую стратегию военного сотрудничества^[3].

После того как Роберт II стал королём Шотландии, началось стремительное расширение политического и территориального влияния королевской семьи на территориях к северу от Форта. К 1371 году в её руках уже фактически находились графства Атолл, Стратерн и Ментейт, а также маноры Метвен и Баденох. Благодаря этому Стюарты из рода, территориальные и политические амбиции которого ограничивались в основном землями в районе Ферт-оф-Клайда, превратились в самую могущественную магнатскую семью в Пертшире и Центральном Хайленде. А получение Робертом II шотландской короны дало его сыновьям возможность ещё больше укрепить и расширить и так уже внушительные владения. Старший сын и наследник, Джон, граф Каррик, унаследовал родовые земли в Западной Шотландии, власть в которых Стюартов была неоспорима. Он был единственным членом семьи, имевшим владения к югу от Форта. Младшие же сыновья Роберта II, владевшими землями к северу от Форта, оказались в гораздо более конкурентной среде. После смерти Уолтера Стюарта в 1362 году основной опорой семьи здесь стал третий сын, Роберт, который с 1372 года носил титулы графа Файфа и Ментейта, а также имел владения в Юго-Западном Хайленде. Его территориально-политические амбиции были в основном сосредоточены на укреплении власти вокруг Ментейта. Кроме того, он в 1370-е годы добился существенных территориальных приобретений в тех районах Пертшира, которые граничили с его землями. Доминирующее положение графа Файфа в регионе ещё более укрепилось в 1373 году, когда он стал констебля королевского замка Стерлинг и, возможно, шерифом Стерлинга. Кроме того, его положение в Ментейте было важно и для управления королевством, поскольку позволяло также доминировать в политике графств Леннокс^[англ.] и Аргайл, распространяя свои интересы на запад. В результате Роберт был не только важной фигурой в королевской администрации отца, но и могущественным территориальным магнатом, влияние которого распространялось по всей Центральной Шотландии от Файфа на востоке до Леннокса на западе^[34].

Следующий по старшинству сын, Александр, лорд Баденоха, известен в шотландских хрониках под прозвищем «Волк из Баденоха». Это владение он унаследовал от отца, который, судя по источникам, смог привязать его к семье после второго брака с Ефимией Росс. Баденох был одним из хайлендских маноров, входившим в состав графства Морей. И после того как в 1368 году эти владения оказались в руках Роберта II, именно Александр от его имени осуществлял управление этим владением. При этом стиль его управления Баденохом вызывал серьёзное недовольство политиков, в результате чего в июне 1368 года на заседании шотландского парламента Давид II приказал Роберту Стюарту и двум его старшим сыновьям взять обязательство контролировать деятельность жителей своих владений и не допускать перемещения по ним «злоумышленников» и не предоставлять им убежища. С. Бордман полагает, что, скорее всего, виноват в этом был именно Александр, поскольку в конце 1368 года он вместе с отцом был заключён под стражу в Лох-Левене предположительно за невыполнение решений июньского парламента. После коронации Роберта II его четвёртый сын получил титул лорда Баденоха с правом опеки наз замком Лохиндорб^[англ.], что оказалось серьёзным ударом по поыткам урегулированию политической ситуации в графстве Морей, которые в последние годы своего правления предпринимал Давид II. При этом Александру так и не удалось получить титул графа Морея, на который он, вероятно, рассчитывал^[34].

Хотя из-за необходимости оказывать покровительство и другим своим сыновьям, король ограничил власть Александра, тот смог в начале 1370-х годов воспользоваться кризисом местного самоуправления в Центральном Хайленде и расширить здесь политическую и территориальную власть, добившись регионального господства в Северной Шотландии. В итоге 7 октября 1372 года он получил должность королевского наместника на территориях, охватывавших всю Шотландию к северу от границ графства Морей и до Пентленд-Ферта, а также владения, подчинённые шерифу Инвернесса за пределами Морея. Фактически Александру оказались подчинены огромные территории, включая графства Росс, Сазерленд и Кейтнесс, а также гэльские графства, засположенные к западу. Проблема политического контроля в Россе и Сазерленде обострилась после смерти Уильяма, графа Сазерленда, в 1370/1371 году и Уильяма, графа Росса, в феврале 1372 года. Первый из графов оставил несовершеннолетнего наследника, Роберта, опекуном которого стал лорд Баденох; позже Александр женил юного графа на своей дочери Маргарет. За владения же Уильяма разгорелся спор. Дочь и наследница покойного графа, Ефимия, вместе с мужем Уолтером Лесли вели спор за различные владения Россов. А лорд Баденох пытался отстаивать права вдовы Уильяма, Мэри, дочери лорда Островов, что позволило ему усилить влияние в графстве. Только в 1375 году Лесли стал использовать титул лорда Росса, на основании чего исследователи делают вывод, что он смог утвердить права хотя бы на некоторую часть наследства жены, однако, как считает С. Бордман, его власть в графстве была сильно ограничена. В итоге к 1373 году Александр, лорд Баденох, утвердился как крупный магнат, имевшего огромные владения, и власть которого распространялась на Центральный и Северный Хайленд. Кроме того, отец использовал его ещё и для упрочнения контроля Стюартов над Северным Пертширом. В итоге Александр действовал в 1370-е годы как главный политический представитель короны и вершитель королевского правосудия на территории Шотландии, простиравшейся от Северного Пертшира до Пентленд-Ферта. Его территориальные приобретения в этот период были разбросаны по той же огромной территории — от Кайтнесса до Ранноха и Страт-Туммела. Управление такими крупными владениями требовало немалой энергии, поэтому Александр во время правления отца не очень часто бывал при королевском дворце^[34].

Александр долгое время не имел титула, соответствующим его положению и размеру владений, при том что графским титулом обладали не только его старшие братья, но и младший, Давид, граф Стратерн и Кайтнесс. Однако эту возможность ему предоставила смерть Уолтера Лесли в феврале 1382 года. Александр уже к апрелю оказался в окружении овдовевшей графини Ефимии и к концу года женился на ней. С. Бордман полагает, что именно беспокойство из-за наследства Россов и поведения лорда Баденоха могло стать причиной созыва в июне 1382 года парламента в Эдинбурге. Однако любые попытки противодействовать браку королевского сына были обречены, покольку Роберт II, судя по источникам, всячески поддерживал его. 22 июня он лично прибыл в Инвернесс, чтобы проконтролировать передачу владений Ефимии под управление Александра. Лорд Баденох получил баронию Кингедвард, которая включала в себя северную половину исторического графства Бьюкен, которое было разделено Робертом I после смерти без мужского потомства Джона Комина, графа Бьюкена. В течение двух дней Алесандр получил титул графа Бьюкена, под этим титулом он получил королевское подтверждение на все земли, переданные ему 24—25 июля графиней Ефимией. По условиям заключённого соглашения титул графа Росса был пожизненно передан Александру Лесли, её сыну от брака с Уильямом Лесли, все же остальные владения должны были унаследовать дети, родившиеся в браке Ефимии и графа Бьюкена; только в случае отсутствия детей его пасынок мог получить наследство матери. В 1387 году Александр Стюарт получил ещё и должность юстициария земель к северу от Форта, которую ранее занимал умерший в 1381 году Александр Линдси из Гленеска^[англ.], на которую рассчитывали представители кланов Лесли и Линдси. В итоге было подтверждено положение графа Бьюкена как самой влиятельной фигуры в Северной Шотландии^[34].

Одним из пунктов территориальной политики Роберта II в Северной Шотландии, вероятно, было предоставление высокодоходного графства Стартерн Давиду — старшему из сыновей, родившихся во втором браке с Ефимией Росс. С. Бордман полагает, что получение им владений в Северной Шотландии было связано именно с политическим влиянием его матери. Произошло это ещё до восхождения Роберта II на престол — незадолго до 1371 года, кода Давид был ещё несовершеннолетним. Кроме того, не позже 28 декабря 1377 года он получил ещё и титул графа Кейтнесса, что также, вероятно, произошло под влиянием его матери^[35]. С. Бордман полагает, что Роберт II, вероятно, намеревался разделить власть в этом регионе между лордом Баденохом и графом Стратерном^[34]. Позже Давид оказался тесно связан с кланом Линдси, женившись в конце 1370-х или начале 1380-х на на одной из дочерей Александра Линдси из Гленеска. В результате после захвата старшим братом Алкесандром баронии Уркхарт он оказался среди тех, кто выражал недовольство поведением королевского наместника^[35].

Не остался без земели и самый младший из сыновей Роберта II — Уолтер: благодаря браку на наследнице лорда Бречина он получил значительные владения к северу от Форта. Уже после смерти отца он получит титулы графа Атолла и Кетнесса, а также станет одним из самых могущественных и безжалостных магнатов эпохи Стюартов. Однако полный рассвет его могущества произошёл уже во время правления короля Якова I^[35].

Хотя к 1382 году Стюарты добились поразительго могущества в Шотландских землях, расположенных к северу от Форта, по мнению С. Бордмана, масштабы и скорость получения ими новых владений после 1371 года преувеличены. Историк полагает, что большинство земельных приобретений Роберта II в этот период представляет собой подтверждение и перераспределение владений, приобретённых им и его семьёй ещё до того, как он стал королём. При этом политически обстоятельства, при которых произошло его воцарение, личные предпочтения монарха и коллапс местного самоуправления в Северо-Восточно Шотландии привели к тому, что политический и географический центр Шотландского королевства во время правления Роберта II сместился в Пертшир и Стюартри. Историк высказал предположение, что, возможно, именно этот факт объясняет враждебную характеристику короля, которую ему дал Жан де Фруассар, писавший, что Роберт II был человеком, мало интересовавшимся англо-шотландскими войнами и дипломатией и не имевшего на них влияния, который в критические моменты бросал все дела, чтобы отправиться в Хайленд ^[36].

В отличие от своего предшественника, Давида II, который в основном жил в Эдинбурге, Роберт II в первые 10 лет своего правления большинство хартий издавал в Пертшире и его окрестностях: в Перте, Скуне или колевской резиденции в Метвине^[англ.]. При этом король немало времени проводил и в родовых владениях Стюартов в Ренфру, Бьюте и Айршире. Он часто бывал в Портенкоссе^[англ.], который, вероятно, был транзитным пунктом во время поездок Роберта II к островным владениям в заливе Клайд^[36].

В ежегодных поездок Роберта II по Шотландии С. Бордман отметил ряд закономерностей. В мае он бывал на Бьюте, возможно, во время празднования памяти двух самых важных святых острова — Брендана и Бриака. В августе король посещал охотничие угодья в окрестностях Киндрохита^[англ.], а поздней осенью — Килвингское аббатство^[англ.]. На основании известных маршрутов королевских путешествий историк сделал несколько выводов. По его мнению, тот факт, что Роберт II вместе со своей свитой большую часть времени проводил в своих владениях, связан с тем, что королевская власть не требовала от его подданных польших затрат на материальное обеспечение двора. Возможно это связано с тем, что реализация права на реквизицию припасов для нужд королевского двора^[англ.] могла вызвать недовольство населения. Второй причиной историк считает огромные территориальные ресурсы Стюартов, которые в какой-то мере противодействовали долгосрочному снижению земельной базы шотландской короны, которое стало характерной чертой королевской власти в XIV веке. Наличие богатых собственных владений и растущие доходы от королевской таможни позволили Роберту II отказаться от старой системе коронных земель. Вместо этого он раздавал земли в качестве патронажа крупным представителям местной знати^[36].

Ещё одним отличием от предшественника стала политическая и социальная жизнь Роберта II. Давида II в основном жил в Лотиане, а его двор находился под сильным влиянием рыцарства и Крестовых походов. Его политическое и личное окружение составляли в основном выходцы из Ангуса, Файфа и Лотиана. Главной же страстью Роберта II была охота. Ряд его хартий были изданы в разных местах горного Пертшира и некоторых других областей, известных в качестве охотничих угодий. Кроме того, у короля были тесные связи с гэльским аристократическим сообществом, в котором было распространено восхваление охотничей доблести в хвалебных поэмах, сочинённых гэльскими бардами для своих знатных покровителей^[36].

В течение первых 10 лет правления Роберта II политической напряжённости в королевстве практически не было. Сочетание осторожной и приемлемой для всех политики с финансовой безопасностью привело к правлению, которое устраивало всех вплоть до середины 1380-х годов. Однако с начала 1380-х годов возникли некоторые спорные вопросы. Во-первых, король практически не реагировал на жалобы, касающиеся деятельности его сына Александра в качестве королевского наместника в Северной Шотландии, хотя и не исключено, что подобное поведение могло вызвать у него недовольство. Во-вторых, возникали конфликты со старшим сыном Джоном, графом Карриком, который, судя по источникам, становился всё более нетерпимым в доминировании отца в королевском управлении. При этом тот заручился поддержкой южношотландских баронов, которые в целом были заинтересованы в войне с Англией^[3].

Огромные территориальные приобретения Александра Стюарта, которые он получил в 1382 году за счёт наследника графини Росс, вызвало недовольство лидера кланов Лесли и Линдси — сэра Джеймса Линсли, лорда Кроуфорда^[англ.]. В итоге 4 ноября 1382 года он убил Джона Лайона, тана Гламиса^[англ.], зятя Роберта II. С. Бордман считает, что причиной этого послужило недовольство королевской политикой в Северной Шотландии. По его мнению, Джеймс сам надеялся получить титул графа Бьюкена, который в итоге получил Александр Стюарт. Позже он вёл тяжбу за титул лорда Бьюкена и вплоть до самой смерти называл себя «лорд Кроуфорд и Бьюкен». Кроме того, возвышение королевского сына сильно повлияло на положение двух юных кузенов Джеймса — Александра Лесли и Дэвида Линдси: женитьба Александра на графине Росс грозила лишить первого наследства, а второй так и не смог получить должность юстициария земель к севера от Форта, которую его отец занимал с 1371 года. Историк считает, что Джеймс мог подозревать Лаона в том, что тот был доверенным лицом графа Бьюкена и сыграл решающую роль в тех потерях, которые понесли кланы Лесли и Линдси: поскольку тот был королевским камергером, именно он фактически контролировал осуществление королевских прав на наследство Россов после смерти Уолтера Лесли и извлёк из этого выгоду^[37].

Убийство Лайона, по мнению С. Бордмана, стало первым серьёзным проявлением соперничества между графом Карриком с собственными фаворитами Роберта II. Сэр Джеймс Линдси был одним из ближайших соратников королевского наследника: всего за 5 дней до убийства он 30 октября 1382 года завизировал хартию последнего во время заседания генерального совета. В результате Джеймс Линдси хотя, несомненно, навлёк на себя королевский гнев, имел могущественных покровителей, которые смогли защитить его; в 1383 году он, вероятно, в качестве ритуала искупления за совершённое убийство, совершил паломничество могиле святого Томаса Бекета в Кентербери. А после того как граф Каррик стал королём, именно Линдси он назначил опекуном своего первенца Давида. Также сэр Джеймс был тесно связан и с графом Дугласом. Их интересы переплелись после того, как последний в 1377 года унаследовал графство Мар, а также стал любовником Маргарет Стюарт, графини Ангус, вдовой Томаса, графа Мара. Граф Дуглас желал обеспечить наследование Ангуса родившимся от этой связи сыном Джеймсом, что привело его к союзу с Алексанром Линдси из Гленеска, приходившимся родственником его любовнице. Территориальная и политическая власть коалиции Дугласов, Линдси и Лесли была огромной: они владели должностями юистициария земель и к северу, и к югу от Форта, графствами Дуглас, Мар и Росс, а также контролировали Ангус. Политика Роберта II, проводимая им в Северной Шотландии, нанесла существенный вред их коалиции. А с учётом их связей с наследником престола ситуация стала гораздо более опасной^[37].

К 1382 году стало очевидно, что при королевском дворе вокруг графа Каррика фактически формируется теневая администрация, представители которой готовились к его восшествию на трон, и которая оказывала всё большее влияние на королевскую политику и правительство. При этом и сам наследник престола уже в это время был очень влиятельным магнатом в Южной Шотландии. С. Бордман отмечает, что традиционное представление о графе Каррике как о неамбициозном и «ленивом» человеке, неспособном выполнять королевские обязанности и не заинитересованный в них, в настоящее время полностью опровергнуто. По его мнению, наследник престола, которому в этот период исполнилось 45 лет, жаждал власти и был к ней готов. Проводимая отцом политика и продолжающееся королевское покровительство разным людям, вероятно, разочаровывали энергичного и амбициозного королевского сына и его союзников. А его правление в 1384—1388 годах было полностью основано на поддержки коалицией Дугласов, Лесли и Линдси. В итоге С. Бордман сделал вывод, что наделение Александра Стюарта властью в Северной Шотландии имело серьёзные политические последствия для Роберта II. При этом его власть в некоторых областях, таких как Росс и Сазерленд, была основана на малолетстве их законных наследников, поэтому рано или поздно она была бы оспорена^[37].

Возможно, что сыграли свою роль методы управления графа Бьюкена в качестве королевского наместника, которые давали ему власть на местах, но которые вызывали недовольство местных жителей. Центральную власть и парламент в конце XIV — начале XV века засыпали жалобами на деятельность катеранов — наёмников на службе феодалов, которые с точки зрения жителей равнин незаконно оккупировали и эксплуатировали земли, а также совершали набеги на поместья соседних землевладельцев. Граф Бьюкен, вынужденный устанавливать свою власть в Северной Шотландии, конкурируя при этом с горными кланами, активно нанимал катеранов в собственных владениях в Баденохе и Стратспее, что привело к столкновениям с магнатами и прелатами, владеющих землями в этом регионе. И это привело к тому, что положение поддерживавшего деятельность сына Роберта II значительно пошатнулось. Шотландский историк XVI века Гектор Бойс утверждал, что Александр оправдывал все свои злодеяния тем, что «мстил за обиды отца» и отстаивал королевские права, а Роберт II не принял мер в ответ на неоднократные жалобы на него епископа Абердина; также он указывает, что Александр долгое время находился под защитой своей королевской связи, потому что «никто не заботился о том, чтобы наказать его за дерзость, чтобы не показалось, что он оскорбил короля». С Бордман полагает, что эти сведения, вероятно, отражают, хотя и в сильно искажённом виде, современные жалобы на применение графом Бьюкеном своих полномочий королевского наместника. Шотландцы, живущие в Лоуленде, испытывали отвращение к тому виду власти, которую насаждал Александр. При этом Иоанн Фордунский подчёркивал необходимость эффективных королевских действий для того, чтобы заставить горцев отвечать перед правосудием. По его мнению, несмотря на свою дикость, горные шотландцы были «верны и послушны своему королю и стране и легко подчинялись закону, если их контролировать». При этом С. Бордман указывает, что хронист рассматривал любые проблемы осуществления королевского правосудия в Северной Англии с точки зрения неспособности королевского управления, а его комментарий критикует графа Бьюкена, которого он, вероятно, считал частью проблемы, а не её решением^[35].

Ко всему прочему, наследник Роберта II был тесно связан (в том числе и через династические браки) с самыми воинственными представителями аристократии шотландского пограничья. При этом граф Каррик был главным представителем Шотландии на англо-шотландских переговорах на протяжении 1370-х и 1380-х годов. Его статус регионального сюзерена земель к югу от Форта, а также его роль в качестве лидера и координатора действий пограничной знати по защите королевства, была признана незадолго до 21 июня 1381 года, когда он был утвержден в должности королевского «наместника в походах». Возрастающее могущество графа Каррика в в Южной Шотландии всё больше привязывало к нему магнатов пограничья, в том числе и тех, кто крайне враждебно относился к восхождению Роберта II на престол. А важное, но не главенствующее положение наследника в системе управления королевством делало его центральным персонажем при любом недовольстве политикой и покровительством шотландского монарха^[38].

Как отмечает С. Бордман, во многом на восприятие в историографии Роберта II как слабого и неэффективного короля связано с развитием во время его правления отношений с Англией. Единственной основой для этого послужил отчёт Жана де Фруассара о совместной франко-шотландской кампании 1385 года, содержащий обличительное изображение короля, желающего мира, но неспособного кортролировать амбиции ряда могущественных пограничных магнатов, которые ради личных целей возглавили войну против Англии. Однако данное описание расходится с шотландской летописной традицией XV—XVI веков, где Роберт II показан шотландским патриотом и защитником целостности Шотландского королевства, который, как и Роберт I успешно бросил вызов английской короне. В современной историографии надёжность известий Фруассара о кампании 1385 года была подвергнута серьёзному сомнению А. Грантом, который привёл ряд аргументов в пользу того, что король решительно руководил королевством во время пограничных войн 1370-х — начала 1380-х годов^[39].

В тот момент, когда Роберт II пришёл к власти в 1371 году, англо-шотландские войны, которые доминировали в политической жизни в Шотландии с конца XIII века, временно утих, однако так и не был окончательно разрешён. Главные замки в Южной Шотландии — Бервик, Роксбург, Джедбург и Лохмабен — контролировались английскими гарнизонами, образуя военную и административную основу для управления оккупированной территории. Она включала в себя завоевания Эдуарда III во время правления Давида II — Берикшир, Тевиотдейл, Роксбургшир и половину Аннандейла. По условиям 14-летнего перемирия, заключённого в 1369 году и которое вступило в силу 2 февраля 1370 года, шотландцы также были обязаны выплачивать ежегодно 4 тысячи мерков в качестве выкупа за короля. До самой смерти Эдуарда III шотландцы в целом соблюдали это соглашение. Однако постоянного мира так и не было заключено; оба королевства по сути были враждебны друг к другу, поскольку имелись нерешённые территориальные и политические проблемы — в первую очередь, оккупированная англичанами часть Южной Шотландии^[39].

Личные отношения Роберта II и Эдуарда III не были особо дружественными и не походили на отношения английского короля со своим шурином Давидом II. Новый шотландский король не имел опыта своего предшественника по общению с английским двором, а также не разделал увлечения своего предшественника рыцарской этикой крестовых походов. Эдуард III представлял собой угрозу престолонаследию Стюартов. Сразу после восхождения на престол Роберт II отправил посольство ко двору французского короля Карла V, в результате которого был возобновлён франко-шотландский союз. По условиям договора французы обещали шотландцам помощь и советы против короля Англии, шотландцы обещали оказать помощь Франции в случае возобновления англо-французской после окончания срока перемирия или если англичане нарушат перемирие. В результате данный союз был оборонительным и позволил Роберту II получить могущественного союзника, который мог помочь его королевству в случае новой английской интервенции. При этом было отклонено предложение французского короля выплатить Эдуарду III оставшуюся часть выкупа за Давида II и отправить французский экспедиционный корпус в Шотландию^[39].

В 1372 году возник спор из-за формы обращения английского короля к Роберту II. Когда в июне шотландские представители явились в Берик, чтобы передать выкуп, они отказались принять английскую расписку, посольку Эдуард III именовал своего английского коллегу не королём Шотландии, а кузеном. Агличане аргументировали это тем, что Давид II принимал расписки в такой форме, на что шотландцы отвечали, что тот делал это только из уважения к английскому монарху. Спор о стиле расписок сошёл на нет в декабре, поскольку Эдуард III отказался менять формулировку документов. С. Бордман отмечает, что подобное указывает на новые и более враждебные отношения между королями соседних государств^[39].

При этом не было никаких признаков того, что Роберт II и, особенно, шотландские магнаты, владения которых находились в пограничье, смирятся с окончательной потерей шотландских территорий. При этом король, который прочно обосновался в Пертшире, не мог лично возглавлять рыцарей из Лотиана. В итоге с самого начала его правления ведение военных действий и дипломатических переговоров легло на двух его старших сыновей — графов Каррика и Файфа. Однако в долгосрочной перспективе это создавало опасность того, что наследник короны захочет проводить самостоятельную политику^[40].

В 1377 году умер Эдуард III, которого сменил малолетний внук Ричард II^[12]. Однако уже в середине 1370 годов, когда было очевидно, что тот долго не протянет, шотландцы начали поэтапную кампанию против английских анклавов на оккупированной территории Шотландии. С. Бордман полагает, что Роберт II негласно её поддерживал. Уже в 1375 году Джордж Данбар, граф Марч, который претендовал на оккупированную англичанами часть Аннандейла, усилил давление как на эту область, так и на Берикшир. А после смерти Эдуарда III шотландцы начали набеги. Хотя Роберт II и не планировал широкомасшабное наступление на Англию, шотландские магнаты старались максимально осложнить жизнь англичанам в приграничье. Кроме того, шотландский король прекратил выплату выкупа за Давида II^[40].

Несмотря на постоянные трансграничные набеги шотландцев, заключённое в 1369 году перемирие продолжало оставаться официальной основой для англо-шотландской политике. Хотя время от времени предпринимались попыти восстановить его эффективрость^{[К 4]}, в период 1377—1380 годов шотландцы постепенно возвращали себе завоёванные англичанами земли в Берикшире, Роксбургшире, Тевиотдейле и ряде других мест. На основании имеющихся документов С. Бордман делает вывод, что Роберт II, как и его наследник, граф Каррик, были готовы одобрить и поощрить эти завоевания. Анонимный хронист, из работы которого Эндрю Уинтонский и Уолтер Боуэр черпали свои рассказы о пограничных войнах 1370-х — 1380-х годов, описывает непрекращающуюся череду набегов и контрнаступлений, но при этом передает впечатление от шотландского господства. Успехи шотланцев в это время в некоторой степени отражены и в английских источниках^[41].

В январе 1382 года Роберт II совершил редкое в своей королевской биографии путешествие в Южную Шотландию, где 13 января в Эдибредшелис недалеко от Селкерка выдал хартии о дарениях ряду преверженцев графов Каррика и Дугласа. Его присутствие в этом регионе, по мнению С. Бордмана, должно было укрепить здесь королевскую власть. Историк полагает, что Эдибредшелис был основным центром, откуда граф Дуглас координировал набеги на оккупированные территории, а появление здесь Роберта II представляло собой символический акт. К февралю король вернулся в Пертшир, но поощрение пограничной знати отвоёванными землями продолжалось и после этого^[41].

12 июня 1383 года граф Каррик встретился на границе с Джоном Гонтом для переговоров о компенсации англичанам за ущерб, нанесённый при нарушении перемирия графом Марчем, но нет никаких свидетельств того, что стороны договорились о продлении истекающего через 8 месяцев великого перемирия 1369 года. Судя по имеющимся источникам, Роберт II и его советники не особо наделялись на его продление. В итоге 20 августа 1383 года шотландцы заключили договор с правительством французского короля Карла VI о том, что Франция готова в случае начала англо-шотландской войны готова поддержать Шотландию войсками и деньгами. С Бордман полагает, что, возможно, заключение военного союза было следствием изменения английской политики английского правительства, которое вместо войны на континенте сосредоточилось на расширении власти короля на Британских островах. При этом историк указывает, что, несмотря на успехи в пограничных войнах 1377—1380 годов и освобождение некоторых шотландских территорий от английского контроля нет указаний на то, что Англия готова отказаться от прав на них. В результате именно шотландцы были больше заинтересованы в обострении пограничного конфликта. В итоге сохранение или продление перемирие для Шотландии было не особо привлекательно, посольку несмотря на все успехи за прошедшие 7 лет правительство Ричарда II не предложило им никаких уступок^[42].

В начале февраля 1384 года шотландцы предприняли полномасштабное наступление на оккупированные территории, не подозревая, что незадолго до этого французы заключили с англичанами перемирие до 1 октября 1384 года. В результате были отвоёван замок Лохмабен в Аннандейле, а Тевиотдейл перешёл под контроль графа Дугласа. В ответ в апреле Джон Гонт предпринял рейд, дойдя до Эдинбурга. А в ответ на атаку шотландцев на Хаддингтон графы Нортумберленд и Ноттингем вскоре после пасхи (10 апреля) вторглись в Шотландию и «сожгли все земли графа Дугласа и лорда Линдси»^[42].

По мнению С. Бордмана, окончательно политический баланс в Шотландии изменила смерть в апреле 1384 году главного союзника Роберта II в Южной Шотландии — Уильяма, графа Дугласа, самого могущественного пограничного барона. Его наследник Джеймс Дуглас был шурином и союзником графа Каррика, а также достаточно молод и отличался воинственным отношением к англичанам^[3]. Как считает историк, обострению политического кризиса в Шотландии способствовал тот факт, что наследних Роберта II вместе с новым графом Дугласом были полны решимости отомстить англичанам за вторжение Джона Гонта^[42].

В хронике Фруассара указывается, что король вначале разделял энтузиазм сына, однако после прибытия во время заседания генерального совета в Эдинбурге французских послов, уведомивших о заключении перемирия между Англией и Францией, в которое было предложено вступить и Шотландии. Хронист указывает, чот Роберт II решил, что в такой ситуации было бы неразумным нападать на Англию, поскольку и ему, и его советникам было очевидно, что французы не собираются соблюдать условия заключённого в августе 1383 года военного соглашения между странами. Любые нападения шотландцев оставили бы королевство в одиночестве перед неизбежным возмездием со стороны Англии. Но, по словам Фруассара, многие представители шотландской знати не были склонны соглашаться на вступление в перемирие, желая отомстить англичанам за апрельское вторжение на их земли. Они собрались на тайную встречу и решили вопреки королевской воле напасть на Англию. С. Бордман полагает, что хотя к известиям Фруассара следует относиться острожно, посольку его рассказ отражает политическую пропаганду в Шотландии конца 1380-х годов, летом 1384 года позиция короля и представителей знати по вопросу войны с Англией разошлась. При этом историк не исключает, что «самонадеянная неспособность Роберта II контролировать действия некоторых из своих магнатов» могла быть диломатическим приёмом, призванным позволить Шотландии воевать, не прекращая при этом переговоров о перемирии. Однако его бездеятельность привела к тому, что он лишился власти^[43].

С. Бордман сомневается, что генеральный совет мог проходить в Эдинбурге, поскольку 1 июня Роберт II находился на острове Бьют, откуда на следующий день отплыл в Дамбартон. Там он принял решение отправить шотландское посольство в Булонь, где должен был состояться новый раунд англо-французских переговоров. Правительство Ричарда II узнало об этом к 12 июня, когда были назначены уполномоченные для переговоров с шотландцами. В Дамбартоне вместе с Робертом II был и граф Каррик, который, однако, преследовал иные цели. Английские хронисты сообщают, что в начале лета шотландцы предприняли ряд набегов в Северную Англию. На основании хартии графа Каррика, выданной 16 июня, С. Бордман делает вывод, что он лично координировал эти набеги^[43].

Несмотря на шотландский набег июня 1384 года, англичане не теряли надежды на заключение перемирия. К 26 июлю были согласованы условия о присоединении Шотландии к англо-французскому перемирию до 1 октября. Однако рейды шотландцев продолжались, в результате чего не позже 18 сентября Ричард II начал сбор армии для противодействия набегам. В том же сентябре Роберт II созвал в Глазго генеральный совет, на котором, вероятно, обсуждалась шотландская дипломатическая и военная политика на ближайшие месяцы. Перемирие, к оторому Шотландия присоединилась, скоро истекало, поэтому, возможно, были проведены предварительные приготовления на случай экалации конфликта. Но в конце сентября на англо-французских переговорах перемирие было продлено до мая 1385 года. При этом С. Бордман полагает, что именно тогда шотландские послы договорились с французами о соглашении, по которому в 1385 году в Шотландии появился французский отряд^[43].

С. Бордман полагает, что именно летом 1384 года контроль над военными действиями Шотландии выскользнул из рук Роберта II. Его личная политическая власть в Южной Шотландии и до этого была слабой, а граф Каррик, обосновавшийся в Эдинбурге в качестве представитля королевской власти, обладавший обширными социальными и политическими связями в этом регионе, имел прочную региональную базу власти и преданных лично ему аристократов, готовых к тому, что наследник престола отберёт власть у отца. При этом нежелание короля или его физическая невозможность вести королевство в войну против Англии стали мощным аргументом для осуществления в октябре-ноябре 1384 года политических изменений, когда шотландцы обсуждали предполагаемый союз с Францией^[43].

В ноябре 1384 года Холируде состоялось заседание генерального совета, на котором из-за растущего политического недовольства Робертом II лишился осуществления им королевских полномочий, которые были переданы графу Каррику, назначенного хранителем королевства. При этом, возможно, отказ престарелого короля от власти был не совсем добровольный. Так в так называемой Плюскарденской книге — созданной в XV веке анонимной сокращённой версии хроники Уолтера Боуэра, в сообщении об убийстве в 1406 году сэра Давида Флеминга из Камбернолда^[англ.] указывается, что это была месть за то, что он "был одним из главных действующих лиц во время захвата короля Робертом II. С. Бордман полагает, что если граф Каррик действительно осуществил в 1384 году переворот, одобренный генеральным советом, то Флеминг, который был его давним соратником, был хорошим кандидатом на роль человека, которому поручен арест короля. Итоге амбициозный и энергичный наследник получил всю полноту королевской власти и имел блестящее политическое будущее как хранитель королевства и будущий король. А его отстранённый от власти престарелый отец был обречён на погружение в полное политическое забвение^[43].

В первом акте, принятым генеральным советом в ноябре 1384 года, было зафиксировано желание Роберта II применять законы своего королевства справедливо и по «рекомендации своего совета». Кроме того, король соглашался изменить любое свое действие, которое бы посчитали небрежным или противоречащим закону. При этом было оговорено, что жалобы на самого монарха могут быть поданы в королевский совет, и тот подчиниться его решению. Однако ключевым решением стал акт, согласно которому Роберт II не мог лично следить за совершением правосудия; эта обязанность передавалась его наследнику — графу Каррику. При этом все три сословия поклялись поддерживать нового хранителя Шотландии в исполнении его обязаннстей, даже если его действия вызовут неудовольствие короля^[44].

Как отмечает С. Бордман, данный акт не просто предполагает передачу обязанностей по выполнению королевского правосудия наследнику короля от его престарелого отца; по его мнению, документ указывает на то, что до ноября 1384 года на действия короля поступали прямые жалобы, а в некоторых случаях монарх действовал незаконно, игнорируя обоснованные претензии к своему поведению. Совершение правосудия было не только судебной функцией, а затрагивало многие задачи по управлению королевством, включая распределение патронажей, справедливое судебное разбирательство по спорным землям и должностям. По мнению историка, большинство жалоб в 1384 году могло быть связано с деятельностью королевского сына Александра, графа Бьюкена, в Северной Шотландией. В результате передачи власти графу Каррику существенно изменилась королевская политика и система патронажей в землях как к северу, так и к югу от Форта. В итоге к концу 1384 года все патронажи короны осуществлялись сторонниками графов Каррика и Дугласа^[44].

Свою власть граф Каррик сохранял до 1388 году, когда гибель или пленение многих его сторонников 5 августа в битве при Оттерберне второй сын короля Роберт, граф Файф, смог от имени отца организовать контрпереворот, отстранив брата от власти, заняв 1 декабря пост регента. Новый правитель очень активно управлял как военными, так и административными Шотландии, а Роберт II до самой смерти мало влиял на дела королевства^[3].

О перемещениях Роберта II в этот период известно не очень много. Хотя Фруассар заявляет, что король проживал в Хайленде, и поэтому не мог лично приветствовать французский экспедиционный корпус под командованием адмирала Жана де Вьенна, прибывших в 1385 году для участия в походе против Англии, эти сведения не соответствуют действительности. 8 мая Роберт II был на острове Бьют, но затем отправился в Эдинбург. Французские рыцари, которые предоставили Фруассару рассказ об экспедиции, описывали короля как обладателя «красных затуманенных глаз цвета сандалового дерева». Монарх, которому уже исполнилось 69 лет, явно уже физически не мог принимать участие в военных действиях. Впрочем, он и в 1370-х годах практически не принимал участия в пограничных набегах, а общее военное руководство минимум 10 лет как находилось в руках графа Каррика. Но созданный образ, который, вероятно, отражает отношение к Роберту II представителей пограничной знати, помогавших графу Каррику прийти к власти, оказал большое влияние на формирование исторического образа короля. Популярность хроник Фруассара привела к тому, что последующие хронисты и историки ощибочно считали «традиционным» прозвищем Роберта II «Пылающий глаз» (англ. Blare-eye), а народные легенды объясняли, что монарху повредили глаз или во время несчастного случая, или во время родов с помощью кесарева сечения^[45].

Вне зависимости от состояния здоровья, монарх издал инструкции по сбору шотландской армии. Эта задача заняла больше месяца. Только 1 июля совет разработал правила поведения франко-шотландских войск, которые должны были начать набег на английские владения. Его итогом стал ответный опустошительно поход английской армии в Лотиан под командованием Ричарда II в августе, в результате которого многие монастыри и Эдинбург были преданы огню. Это немного отрезвило шотландцев, которые предпочли заключить в сентябре перемирие до 1 июля 1386 года. Оно в целом соблюдалось и дважды продлялось вплоть до 19 июня 1388 года^[45].

Все королевские хартии, изданные в этот период, подтверждались графом Карриком, что, по мнению С. Бордмана свидетельствует о том, что тот имел непосредственную власть и влияние не только на свершение королевского правосудия. Он инициировал, рассматривал и подтверждал все патронажи короны. По мере того, как власть графа Каррика возрастала, влияение его младшего брата, графа Файфа, уменьшалось. Это привело к тому, что к 1387 году отношения между братьями обострились^[46].

Весной 1388 года шотландцы не стали продлевать перемирие с Англией. 29 апреля в Эдинбурге состояось заседание совет под руководством Роберта II, на котором, вероятно, обсуждалось возобновление войны. К началу мая заседавшие в нём, по-видимому, договорились о возобновлении пограничных набегов, как только истечёт срок перемирия. Этот совет, как отмечает С. Бородман, опровергает утверждение Фруассара о том, что о возобновлении войны с Англией было организовано группой дворян в Абердине. Политической движущей силой в принятии решения, вероятно, был граф Каррик, но конкретная стратегия была разработана генеральным советом, которым руководил сам король^[47].

Шотландская армия, которой руководил граф Дуглас, выступила вскоре после 27 июля 1388 года. Она добралась до Ньюкасла, но после перестрелки с английским гарнизоном отступила в сторону Шотландии. 5 августа около Оттерберна в Ридесдейле её настигла английская армия под командованием Генри Перси «Хотспура». Завязавшаяся битва закончилась победой шотландцев. Хотспур, его брат Ральф и ряд других дворян попали в плен. Однако победа была достигнута дорогой ценой, посольку в ней погиб граф Дуглас^[48].

Гибель самого влиятельного соратника графа Каррика в битве при Оттеберне имела катастрофические для регента. Ситуация для него усугубилась тем, что вскоре в плен к англичанам попал и другой его крупный сторонник — сэр Джеймс Линдси из Кроуфорда. В итоге к концу августа у королевского наследника возникли серьёзные проблемы с осуществлением власти в Шотландии. Кроме того, начались споры за наследство Дугласов. Граф Файф, брат Каррика, и его сторонники воспользовались сложившейся ситуацией. Кроме того, граф Каррик своими необдуманными действиями оттолкнул от себя Арчибальда Дугласа, лорда Галлоуэя, который претендовавший на титул графа Дугласа, и сэра Джеймса Дугласа из Далкита, поддержав претензии на наследство Дугласов своего зятя, сэра Малькольм Драммонд^[фр.]. В результате они перешли на сторону графа Файфа. Ко всему прочем, он в этот период стал ещё и физически недееспособен: его случайно лягнула лошадь, в результате чего он стал хромым, но последствия его травмы могли оказаться и более серьёзными^[49][50].

1 декабря в Эдинбурге собрался генеральный совет под руководством Роберта II. Он и открыл заседание заявлением о том, что желает, чтобы его сын подчинился воле генерального совета в вопросах отправления правосудия и защиты королевства. Таким образом, король в какой-то мере отомстил за обращение, которому старший сын подверг его в 1384 году. На совете граф Каррик, оказавшийся в политической изоляции, был вынужден сложить полномочия хранителя. Для оправдания его замены на должности были использованы два аргумента: небрежное отправление правосудия, особенно на севере, и явная неспособность справиться с английским вторжением, ожидавшимся в следующем году. Поскольку были высказаны претензии, что в управлении королевством уже некоторое время возникают сложности из-за преклонного возраста и недомогания короля и немощности его сына-первенца, графа Каррика, новым хранителем был назначен граф Файф^[49][50].

В августе 1389 года Роберт II отправился в Стюартри в Айршире и островам Ферт-оф-Клайд, а в конце января 1390 года — в Северо-Восточную Шотландию. Возможно, что эта поездка ускорила смерть монарха. В конце марта Роберт II вернулся в Стюартри, где и умер 19 апреля 1390 года в родовом замке замке Дандональд^{[англ.][51]}. Эндрю Уинтонский сообщает, что его похоронили 13 августа 1390 года в Скуне за день до коронации старшего сына Джона, графа Каррика, принявшего имя Роберта III^[3].

Роберт II был дважды женат; в этих браках родилось множество сыновей и дочерей. Его первой женой была Элизабет Мур, дочь айрширского землевладельца Адама Мура из Роваллана. Прошло почти 10 лет брака и у них родилось несколько детей, когда супруги решили обратиться к папе, чтобы получить разрешение на брак. Оно было выдано 22 ноября 1347 года и позволило узаконить всех родившихся до этого детей задним числом. Иоанн Фордунский указывает, что Роберт и Элизабет провели официальную церемонию бракосочетания в 1349 году. С. Бордман полагает, что сложности с официальным заключением брака могла возникнуть из-за сложной политической ситуации в Шотландии в 1330-е годы, когда король Давид II находился в изгнании, а юный Роберт оставался старшим королевским родственником в Шотландии, стремившимся к скорому браку, а получение папского разрешения в этот период было усложнено^[3].

Из родившихся в первом браке Роберта II сыновей минимум четверо пережили совершеннолетие: Джон, родившийся, вероятно, в конце 1330-х годов; Уолтер, который женился между 21 июля 1360 года и 21 июля 1361 года на Изабелле, наследнице Дункана, графа Файфа, но умерший, вероятно, в конце 1362 года (не позже 10 января 1363 года), не оставив наследников; Роберт, граф Файф, который в 1398 году получил титул герцога Олбани; Александр, граф Бьюкен, лорд Росс и Баденох. Кроме того, в первом браке родилось минимум 5 дочерей, браки которых играли важную роль в политике их отца^[3].

Элизабет умерла не позже 1355 года. В мае того же года Роберт получил папское разрешение на брак с Ефимией Росс, вдовствующей графини Морей, сестрой Уильяма, графа Росса, и вдовой Джона Рэндольфа, графа Морей, погибшего в 1346 году в битве при Невиллс-Кросс. С Бордмэн указывает, что согласно современным исследованиям именно права второй жены будущего короля на Морей могли привести к тому, что под его контроль перешёл Баденох. Кроме того, установленные династические связи с Уильямом, графом Россом, оказались достаточно важными для проводимой в 1360-е годы политики. В этом браке родилось двое сыновей, Давид Стюарт, граф Стратерн и Кейтнесс, и Уолтер Стюарт, граф Атолл, а также минимум 2 дочери^[3].

Кроме двух жён, у Роберта II было несколько любовниц. Самая длительная связь у него была с Мариотой Кардени, в которой родилось минимум трое сыновей: Александр, Джон и Деймс. Ещё от неизвестных по имени любовниц у него родились сыновья Джон Стюарт, шериф Бьюта, Томас Стюарт, архидиакон Сент-Эндрюса, и Александр Стюарт, каноник Глазго^[3].

Наследником Роберта II был старший сын Джон, принявший при восхождении на престол имя Роберта III. Однако сразу с начала правления регентом продолжал оставаться второй брат, Роберт, граф Файф, отстранивший его в конце 1388 года от должности регента. Ко всему прочему Роберт III был физически недееспособен, поскольку в начале 1389 года его лягнула лошадь^[49].

Первая жена: с 1336 года (папское разрешение выдано 22 ноября 1347 года) Элизабет Мур (умерла до 1355), дочь Адама Мура из Роваллана. Иоанн Фордунский указывает, что брак был заключён только после получения папского разрешения в 1349 году^[52]. Дети:

• Джон Стюарт (1330-е — 4 апреля 1406), граф Атолл в 1367—1390 годах, граф Каррик в 1368—1390 годах, главный стюард Шотландии в 1371—1390 годах, хранитель Шотландии в 1384—1388 годах, король Шотландии (под именем Роберт III) с 1390 года^[49][52].
• Маргарет Стюарт; муж: Джон Макдональд (умер в 1387), лорд Островов с 1330 года (папское разрешение на брак получено 14 июня 1350 года)^[52]. В этом браке она родила не менее 4 сыновей; старший из её сыновей, Дональд, был предпочтён отцом в качестве наследника перед детьми, родившимся в его первом браке^[3].
• Уолтер Стюарт (умер в 1362), граф Файф с 136/1361 года^[3][52].
• Роберт Стюарт (около 1340 — 3 сентября 1420), граф Ментейт в 1361 году, граф Файф с 1371 года, 1-й герцог Олбани с 1398 года, хранитель Шотландии в 1388—1393 и 1401—1406 годах^[52][53].
• Александр Стюарт «Волк из Баденоха» (около 1345—1405/1406), 1-й граф Бьюкен, граф Росс^[52][54].
• Марджори Стюарт (умерла после 6 мая 1417); 1-й муж: Джон Данбар, 1-й граф Морей с 1372 года (папское разрешение на брак получено 11 июля 1370 года); 2-й муж: ранее 24 апреля 1403 гоа Александр Кит из Грендауна^[52]. С. Бордмен полагает, что к первому браку дочери Роберта мог принудить король Давид II, любовницей которого была сестра жениха Агнес^[3].
• Элизабет Стюарт; муж: ранее 7 сентября 1372 года сэр Томас де ла Хэй^[англ.] (умер в июле 1406), 7-й лорд Эррол, констебль Шотландии^[52]. С. Бордмен считает, что брак был заключён ещё до того, как Роберт II стал королём^[3].
• Изабелла Стюарт (умерла до 22 июля 1410); 1-й муж: Джеймс Дуглас (умер около 14 августа 1488), 2-й граф Дуглас с 1384 года (папское разрешение получено 24 сентября 1371 года); 2-й муж: с 1388/1390 года Джон Эдмонстоун из Дантрита (умер после 22 июля 1410)^[3][52].
• Джейн Стюарт (умерла после 1404); 1-й муж: с 17 января 1374 года сэр Джон Кит (умер до 27 декабря 1375); 2-й муж: ранее 2 октября 1377 года Джон Лайон^[англ.] (убит 4 ноября 1382), тан Гламиса, после свадьбы он стал камергером Шотландии^[3]; 3-й муж: между 20 ноября 1384 года и 24 мая 1385 года сэр Джеймс Сэндилендс из Колдера (умер до 9 ноября 1397)^[3][52].
• Кэтрин Стюарт^{[К 5]} (умерла после 1395); муж: сэр Роберт Логан из Растолрига^[52].

Вторая жена: Ефимия Росс (умерла в 1387), дочь Хью, графа Росса, и Маргарет Грэм, вдова Джона Рэндольфа, 3-го графа Морей. Папское разрешение на брак было получено 2 мая 1355 года^[52][55]. Дети:

• Давид Стюарт (после 1357 — до 15 мая 1390), граф Стратерн с 26 мая 1371 года, граф Кайтнесс ранее 24 декабря 1375 года^[52][56].
• Уолтер Стюарт (после 13 августа 1362 — 26 мая 1437), граф Атолл ранее 8 июня 1404 года, граф Стратерн с 22 июня 1424 года^[52][57].
• Эгидия Стюарт; муж: с 1387 года Уильям Дуглас из Нитсдейла (погиб в 1391/1392)^[52].
• Элизабет Стюарт; Дэвид Линдси (1465/1466 — февраль 1407), барон Кроуфорд с 1397 года, 1-й граф Кроуфорд с 1398 года^[52].

Факты биографии Роберта II содержатся в нескольких шотландских хрониках^[3]:

• Chronica Gentis Scotorum^[англ.] Иоанна Фордунского, созданная во второй половине XIV века. Вслед за Уильямом Скином^[англ.], в современной историографии разделяют работу хрониста на 2 части: собственно «Хронику» из 5 книг, которая была доведена до правления короля Давида I, и «Анналы^[англ.]», представляющие собой серию из 231 заметок по шотландской истории вплоть до 1363 года^[58].
• «Шотландская хроника^[англ.]» из 16 книг Уолтера Боуэра, созданная в первой половине XV века. Хронист продолжил хронику Иоанна Фордунского (начиная с 1153 года, где тот остановился), доведя её до правления Якова I (вплоть до его убийства в 1437 году). При этом в оригинальные 5 книг хроники Иоанна Фордунского Боуэр сделал свои дополнения^[59].
• «Orygynale Cronykil of Scotland^[англ.]» Эндрю Уинтонского, созданная в первой половине XV века и доведённая до 1420 года. По словам хрониста, большая часть материала, которая касалась периода 1325—1390 годов, была предоставлена ему другим автором, однако его личность не раскрывается. Данная анонимная хроника была создана примерно в начале 1390 годов, а её автор был особенно хорошо знаком с кампаниями 1330-х годов. При описании недавней истории Шотландии заметны политические убеждения Эндрю Уинтонского, связанные, вероятно, с тем, что заказчиком рукописи выступал землевладелец, близко связанный с Робертом, герцогом Олбани. В «Хронике» содержатся уникальные сведения, отсутствующие в других сохранившихся источниках^[60].

М. Линч, автор «Новой истории Шотландии», указал, что о Роберте II и его сыне Роберте III известно гораздо меньше, чем о любых других королях периода позднего средневековья^[61]. Для хронистов, писавших о правлении двух первых королей династии Стюартов, которые были их современниками (или почти современниками), они не оставляли впечатления сильных или ярких личностей, которые вызывали бы интерес для последующих поколений^[62]. Так Жан Фруассар описывает Роберта II в 1384 году как дряхлого и согбенного возрастом старца, взор которого затуманен. Король желает мира с Англией, однако его открыто презирает и игнорирует воинственная шотландская знать^[63]. По мнению С. Бордмана, именно этот образ стал одним из самых важных элементов в устойчивой традиции, которая показывала двух первых Стюартов на шотландском троне как слабых, неэффективных и неадекватных монархов. Ей следовали последующие исследователи^[62]. Так У. К. Дикинсон заметил, что «первые Стюарты не были сильны ни телом, ни характером, и оба не годились для сильного и активного правления», и пришел к выводу, что «правление Роберта II было слабым и неэффективным, как и правление его сына… был ещё слабее»^[64]. Другой историк, Гордон Дональдсон, подвел итог обоим правлениям, язвительно указав, что «после девятнадцати лет все более слабеющего Роберта II в Шотландии должно было пройти шестнадцать лет правления немощного Роберта III»^[65] Как отмечает С. Бордман, подобное восприятие ранних Стюартов во многом связано с тем, что обоих правителей рассматривали через призму правления Роберта I Брюса, имевшего славу «короля-героя» войны за независимость Шотландии^[62]. Л. М. Мэкки по этому поводу заметил, что «К несчастью для Шотландии, должно было пройти сто лет, прежде чем на трон Брюса взошел достойный преемник»^[66].

По мнению С. Бордмана, отсутствие у исследователей желания подробно исследовать правление двух первых Стюартов на шотландском троне было вызвано не только их репутацией как «незначительных правителей», но и сложившемся мнением, что XIV век был эпохой, которая представляла мало возможностей для деятельности. Историк отмечает, что большинство исследователей шотландской истории XIX и начала XX веков считали приход к власти Стюартов началом эпохи, характеризующейся долгой и тоскливой борьбой между «чередой шотландских королей и их главных вассалов за власть над национальными судьбами»^[67]. Так П. Хьюм Браун^[англ.] считал, что в ранней Шотландской истории главными моментами были объединение королевства во время правления династии Кэнмора (Малькольмом III и его потомками), а также защита её независимости Брюсами. Период правления ранних Стюартов историк характеризовал как период «хронического несчастья и задержки национального развития»^[68]. С. Бордман считает, что именно подобный негативный взгляд на правление первых Стюартов и их эпоху объясняет тот факт, что ни Роберт II, ни Роберт III до него никогда не становились предметом научной биографии. При этом конец XIV века привлёк внимание авторов художественных романов. Так роман Вальтера Скотта «Пертская красавица» происходит во время правления Роберта III, а роман «Волк из Баденоха» Т. Д. Лаудера посвящён одному из сыновей Роберта II^[62].

Во второй половине XX века появились несколько работ, которые достаточно подробно рассматривают вторую половину XIV века. Р. Г. Николсон^[69], А. Б. Вебстер^[70][71] и А. А. М. Дункан^{[англ.][72]} создали исследования, рассматривающие период правления короля Давида II (1329—1371 годы). Уделили они вниманиеи периоду после 1371 года: Р. Г. Николсон в работе «Шотландия: Позднее средневековье» кратко описывает правление первых Стюартов, при этом, как и его предшественники, относится к их правлению критически, называя их правление «тщетным и бесцельным» и утверждает, что при новой династии «Шотландия должна была страдать от неправильного управления, которое доказало… что нет замены искусным королям»^[73]. Более позитивную оценку первым Стюартам даёт А. Грант в работе «Независимость и нация: Шотландия в 1306—1460». По его мнению, главной отличительной чертой правления Роберта II был политический мир и стабильность, а амбиции монарха гармонировали с политической и социальной структурой королевства, которое в этот период было крайне децентрализовано. При этом историк сохраняет традиционное мнение о Роберте III как о «вероятно, наименее впечатляющем короле Шотландии»^[74]. Кроме того, Грант и некоторые другие исследователи написали ряд статей, в которых рассматриваются некоторые других аспекты этого периода: развитие манора Островов, англо-шотландские отношения во время правления Роберта II, карьера его сына — Александра Стюарта, известного под прозвищем «Волк из Баденоха»^{[75][76][77][78]}. Глубокий анализ политической ситуации в Шотландии в последние годы правления Роберта III содержатся в первой главе биографии короля Якова I, которую в 1994 году опубликовал М. Браун^[79]. Кроме того, исследованием англо-шотландских отношений в период правления Роберта II и Роберта III занимался А. Макдональд^[62].

Подробное исследование биографии Роберта II содержится в работе С. Бордмана «The early Stewart kings: Robert II and Robert III, 1371—1406». Одним зи ключевых моментов исследования является детальное изучение политических отношений между ранними королями Стюартов и крупными шотландскими магнатами, которые служат важным аспектом управления Шотландией в позднее средневековье. Большинство историков считают важной особенностью отношений между короной и её крупными вассалами возникновение во время правления Роберта II крайне децентрализованного стиля королевской власти, которая широко делегировала свои полномочия крупным региональным магнатам — в первую очередь королевским родственникам. Бордман считает, что эта особенность правления первого Стюарта связана не с его личной и политической посредственностью, а с политическим контекстом: в момент восхождения на трон он был главой крупного аристократического рода с обширными территориальными владениями, многие из которых он получил сам во время длительной карьеры в качестве магната. По мнению историка, именно поэтому король старался опираться на сыновей и других родственников, имевших власть в разных частях королевства, поскольку они являлись ценным политическим ресурсом, защищавшими интересы новой королевской династии и выполнявшими многие королевские функции в пределах собственной территориальной власти. Децентрализации власти содействовали и действия дворян, которые противостояли Стюартам или пытались ограничить королевскую власть. Так, когда вступление Роберта II на престол пытался оспорить граф Дуглас, которого поддерживали в этом соратники покойного Давида II, тот мгновенно отреагировал на угрозу, показав себя человеком, хорошо владеющим практическими приёмами баронской политики, заключая сделки и создавая брачные союзы, которые оставляли его главных противников с их региональным или местным влиянием нетронутыми. С. Бордман указывает, что гражданские войны начала XIV века и продолжающееся противостояние с англичанами способствовали формированию новых региональных «лордств» — в первую очередь лордства Островов в Западной Шотландии и графства Дугласов в Южной Шотландии. К моменту коронации Роберта II их власть на местах была прочно закреплена. По мнению историка, первый король династии Стюартов в этом контексте предстаёт как проницательный и способный политик, хотя он проявлял себя скорее как манипулятор, а не творец событий^[80].

Комментарии

Источники

Первоисточники

• Barrow G. W. S. and others, eds. Regesta regum Scottorum / ed. A. A. M. Duncan and B. Webster. — 1982–1988. — Vol. 5–6.
• Bower W. Scotichronicon / ed. D. E. R. Watt and others. — new edn, 9 vols.. — 1987–1998. — Vol. 6–7.
• Froissart J. Chronicles of England, France, Spain, and the adjoining countries, 2 vols / trans. T. Johnes. — 1839.
• John of Fordun's Chronicle of the Scottish nation = Johannis de Fordun Chronica gentis Scotorum / ed. W. F. Skene, trans. F. J. H. Skene. — 1871. — Vol. 1.
• Scalacronica, by Sir Thomas Gray of Heton, knight: a chronical of England and Scotland from ad MLXVI to ad MCCCLXII / ed. J. Stevenson. — Maitland Club, 40, 1836.
• The ‘Original chronicle’ of Andrew of Wyntoun, ed. F. J. Amours (англ.) // Scottish Text Society, 1st ser.. — 1907. — Vol. 56.
• The ‘Original chronicle’ of Andrew of Wyntoun, ed. F. J. Amours (англ.) // Scottish Text Society, 1st ser.. — 1908. — Vol. 57.

Исследования

• Брайант А. Эпоха рыцарства в истории Англии / Пер. с англ. Т. В. Ковалёва, М. Г. Муравьёва. — СПб.: Издательская группа «Евразия», 2001. — 576 с. — 3000 экз. — ISBN 5-8071-0085-9.
• Властные институты и должности в Европе в Средние века и раннее Новое время / отв. ред. Т. П. Гусарова. — М.: КДУ, 2011. — 600 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-98227-773-2.
• Джонс Д. Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию / Пер. с англ. — М.: Альпина Нон-фикшн, 2021. — 686 с. — ISBN 978-5-000139-079-4.
• Игнатьев С. В. Шотландия и Англия в первой половине XV в.: высокая политика и региональные амбиции. — СПб.: Алетейя, 2011. — 167 с. — (Pax Britannica). — ISBN 978-5-91419-385-7.
• Федосов Д. Г. Рождённая в битвах. Шотландия до конца XIV века. — Изд. 2-е, исправленное и дополненное. — СПб. — М.: Евразия — ИД Клио, 2014. — 352 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-91852-081-9. — ISBN 978-5-906518-019-4.
• Фёдоров С. Е. Средневековая Шотландия / С. Е. Фёдоров, А. А. Паламарчук. — М.: Дмитрий Буланин, 2017. — 352 с. — 500 экз. — ISBN 978-5-86007-758-4. — ISBN 978-5-86007-847-5.
• Boardman S. I. The early Stewart kings: Robert II and Robert III, 1371-1406. — East Linton: Tuckwell Press, 1996. — (Stewart Dynasty in Scotland series).
• Boardman S. I. Robert II (1316–1390) // Oxford Dictionary of National Biography (англ.). — Oxf.: Oxford University Press, 2004—2014.
• Dickinson W. C. Scotland from the Earliest Times to 1603 / revised by A. A. M. Duncan. — Oxford, 1977.
• Donaldson G. Scottish Kings. — London: Wiley, 1967. — 224 p.
• Hume Brown P. History of Scotland. — Cambridge, 1911. — Vol. I.
• Lynch M. Scotland: A New History. — London: Century, 1991. — 499 p. — ISBN 978-0-71263-413-7.
• Mackay A. J. G. Robert II // Dictionary of National Biography / Edited by Sidney Lee. — L.: Smith, Elder & Co, 1896. — Vol. XLVIII. Reilly — Robins. — P. 344—347.
• Mackie R. L. A Short History of Scotland. — Oxford, 1930.
• MacInnes I. A. Scotland's Second War of Independence, 1332-1357. — Boydell & Brewer. — 2016. — ISBN 978-1-78327-144-3.
• Nicholson R. G. Scotland: the Later Middle Ages. — NY.: Barnes & Noble, 1974. — (The Edinburgh history of Scotland; v. 2).
• Rodwell W. The Coronation Chair and Stone of Scone: History, Archaeology and Conservation. — Oxf.: Oxbow Books, 2013. — ISBN 978-1-78297-153-5.
• Sumption J. The Hundred Years War. — University of Pennsylvania Press, 1999. — Vol. 1: Trial by Battle. — ISBN 978-0-8122-1655-4.

• Cawley H. KINGS of SCOTLAND (STEWART) (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Дата обращения: 26 августа 2024.
• Robert II Stewart, King of Scotland (англ.). The Peerage. Дата обращения: 28 августа 2024.