Три ворона

There were three rauens sat on a tree,
downe a downe, hay downe, hay downe^[a],
There were three rauens sat on a tree,
with a downe^[b],
There were three rauens sat on a tree,
They were as blacke as they might be.
With a downe, derrie, derrie, derrie, downe, downe^[c].

The one of them said to his mate (x3),
Where shall we our breakfast take?

Downe in yonder greene field (x3),
There lies a Knight slain under his shield,

His hounds they lie downe at his feete (x3),
So well they can their Master keepe,

His Hawkes they flie so eagerly (x3),
There's no fowle dare him come nie

Downe there comes a fallow Doe (x3),
As great with yong as she might goe,

She lift up his bloudy head (x3),
And kist his wounds that were so red,

She got him up upon her backe (x3),
And carried him to earthen lake,

She buried him before the prime (x3),
She was dead her self ere euen-song time.

God send euery gentleman (x3),
Such haukes, such hounds, and such a Leman.

Три ворона сели на ветку сосны,
Пей, пей, подливай, всё до дна выпивай^[a],
Три ворона сели на ветку сосны,
Не зевай^[b].
Три ворона сели на ветку сосны,
И были они, как сажа, черны,
Не зевай, запевай, пой, пой, пей, пей, подливай^[c].

И каркнул ворон: «Летим куда (x3)?
Нужна на завтрак нам еда!

– Вон там, на зелёном поле лежит (x3)
Убитый витязь, щитом накрыт.

У ног его верные псы лежат (x3),
Его, как живого, они сторожат.

И соколы реют вокруг него (x3),
К нему не подпустят они никого».

Тут юная дева к нему подошла (x3),
Она его милой подругой была.

Кровавые раны целует она (x3),
Но не прервать ей вечного сна.

Его на спину себе кладёт (x3)
На берег морской его несёт.

Хоронит, пока не настала тьма (x3);
И умирает под вечер сама.

Пошли вам Бог таких соколов (x3),
Такую жену, таких верных псов!

Tри ворона сидели в ряд
И черен был у них наряд.

Спросил один неторопливо:
— Где нынче будет нам пожива?

— Вон там на берегу крутом
Убитый рыцарь под щитом.

Да свора верная его
Не подпускает никого,

Да соколы его кружат
И тело зорко сторожат.

Приходит дева молодая.
Главу его приподнимая,

Целует тихо и светло
Окровавленное чело.

Над мертвым прочитав молитвы,
Его уносит с поля битвы,

Дай, Бог, таких нам похорон,
И псов, и соколов, и жен!

As I was walking all alane,
I heard twa corbies making a mane;
The tane unto the t'other say,
‘Where sall we gang and dine to-day?’

‘In behint yon auld fail dyke,
I wot there lies a new slain knight;
And naebody kens that he lies there,
But his hawk, his hound, and lady fair.

‘His hound is to the hunting gane,
His hawk to fetch the wild-fowl hame,
His lady's taen another mate,
So we may mak our dinner sweet.

‘Ye'll sit on his white hause-bane,
And I'll pike out his bonny blue een;
Wi ae lock o his gowden hair
We'll theek our nest when it grows bare.

‘Mony a one for him makes mane,
But nane sall ken where he is gane;
O’er his white banes, when they are bare,
The wind sall blaw for evermair.’

Ворон к ворону летит,
Ворон ворону кричит:
«Ворон, где б нам отобедать?
Как бы нам о том проведать?»

Ворон ворону в ответ:
«Знаю, будет нам обед;
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.

Кем убит и отчего,
Знает сокол лишь его,
Да кобылка вороная,
Да хозяйка молодая».

Сокол в рощу улетел,
На кобылку недруг сел,
А хозяйка ждет мило́го,
Не убитого, живого.