Хрущёвка

Дома первого поколения советского типового индустриального домостроения
1-464 — самая распространённая серия крупнопанельных «хрущёвок». На фотографии модификация 1-464А 1965 года постройки в Гатчине
Информация о здании
Предназначение	Многоквартирный жилой дом секционного или коридорного (гостиничного) типа
Расположение	СССР
Страна	СССР Страны соцлагеря
Заказчик	государство жилищно-строительные кооперативы
Начало строительства	1956
Завершение	1970-е гг.
Архитектурный стиль	функционализм
Количество этажей	чаще 4–5, реже 2–3, в Москве бывали 8–9-этажные дома
Медиафайлы на Викискладе

Первое поколение советского типового^[1][2] индустриального^[3][4][5] домостроения — секционные (реже коридорные) крупнопанельные и реже крупноблочные, кирпично-блочные, объёмно-блочные многоквартирные жилые дома, серии которых были разработаны в СССР в 1955—1963 годах. Крупнопанельные дома по фамилии Н. С. Хрущёва несут разговорное название «хрущёвки»^[6][7][8], иногда название переносится на все серии первого поколения, в том числе, на кирпичные^[9]. Используется также понятие «первые массовые серии».

С началом строительства «хрущёвок» советское домостроение стало преимущественно индустриальным. «Хрущёвки» в сравнении со «сталинками», возводившимися обычно из кирпича, имели квартиры меньших размеров, архитектура домов в стиле функционализма была предельно проста. Однако дома первого поколения по многим характеристикам превосходили многоквартирные деревянные двухэтажные дома типовых серий, массово строившиеся в сталинский период^[10] и позволили существенно разрешить острейшую нехватку жилья. Дома строились с 1956 года по середину 1970-х годов. На смену «хрущёвкам» в конце 1960-х годов начали приходить «брежневки», вместе с которыми они до сих пор остаются одним из наиболее массовых типов жилья в странах СНГ и символом эпохи «оттепели».

В 1920-е годы советская делегация ознакомилась в Германии с опытом строительства социального жилья Э. Мая из панелей^[11]. В это время в советском строительстве отсутствовали система типоразмеров и чёткие схемы организации и распределения работ, имел место полукустарный способ изготовления деталей, что снижало экономичность строительства^[12].

В 1936 году опубликовано постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об улучшении строительного дела и удешевлении строительства», положившее начало процессу индустриализации и типизации в строительном деле^[13][12]. В предвоенное время велись исследования в области типизации изделий, уже применялись, например, железобетонные ступени, плиты перекрытий, в крупных городах выстроены первые советские дома из крупных блоков, при застройке Большой Калужской улицы в Москве опробованы поточно-скоростные методы строительства, но задача разработки полноценных жилых серий не ставилась. Индустриализация и типизация изделий не имели ничего общего с упрощением пластики фасадов^[14][15]. На примере «Ажурного дома» А. К. Бурова и Б. Н. Блохина 1940 года было показано, что индустриальное домостроение и качественная, разнообразная архитектура отнюдь не противоречат друг другу^[7][16].

На Западе при восстановлении городов после войны широкое распространение получили крупнопанельные дома^[17]. В СССР принятый в конце 1940-х годов серийный метод типового проектирования домов (создание серий типовых проектов, единых по характеру архитектуры) и его применение по всей территории страны позволили восстановить жилой фонд до довоенного уровня за счёт типовых малоэтажных домов из кирпича и местных материалов^[18].

В практике строительства до 1950-х годов применялись малометражные квартиры со совмещёнными санузлами и проходом в кухню через жилую комнату, с кухнями, освещаемыми вторым светом, со сниженными потолками. Но из-за практики покомнатного заселения малометражные квартиры тогда не получили распространения^[19].

В 1931 году под руководством инженера А. С. Ваценко в Харькове было начато строительство прототипа панельного дома. Панели представляли собой две тонкие железобетонные оболочки, соединённые рёбрами по периметру, пространство между которыми засыпалось шлаком. На Уралмашзаводе в 1937 году были изготовлены образцы стеновых панелей для опытного дома (арх. Г. И. Потапов, Г. Г. Ростковская, инж. Овчинников), но из-за сложности конструкции строительство домов не было начато^[20]. Научная разработка проблем индустриализации жилищного строительства велась под руководством Г. Ф. Кузнецова^[21].

Завод, находящийся в Берёзовском близ Свердловска (ныне Екатеринбург), построил там же в 1945 году один из первых в СССР крупнопанельных домов (арх. Г. И. Потапов, Г. Г. Ростовская, инж. И. Т. Смирнов). Берёзовские одно- и двухэтажные дома с панелями 3×3 м тиражировалась в Свердловске и рабочих посёлках Свердловской области вплоть до 1951 года^[20][22].

Первые экспериментальные каркасно-панельные дома в Москве стали вводиться в строй в 1948 году. Сначала был сдан 4-этажный дом коридорного^[23] типа по пр. Будённого, 43 на Соколиной горе (арх. В. И. Богомолов, Н. М. Фукин, инж. Г. Ф. Кузнецов, Б. Н. Смирнов, Н. В. Морозов, В. А. Вольнов, В. Ф. Промыслов) с металлическим каркасом и навесными железобетонными панелями и плитами перекрытий. Затем возведён целый квартал по 1-му Хорошёвскому проезду (арх. М. В. Посохин, А. А. Мндоянц, инж. В. П. Лагутенко) из 4- и 5-этажных домов с металлическими и железобетонными сборными каркасами. Дома в Хорошёвском проезде были украшены гирляндами под окнами и элементами, скрывающими вертикальные стыки панелей^{[20][24][25][26]}. Впервые применены сборные цельные марши^[23]. Архитектор М. В. Посохин считал, что новые методы строительства не должны обеднять архитектуру, они, наоборот, могут и должны её обогащать. Даже с учётом того, что панели отливались прямо на стройплощадке, а стыки заделывались с лесов, дома возводились быстрее кирпичных^[24].

В мае 1949 года по инициативе первого секретаря ЦК КП Украины Н. С. Хрущёва начато крупнопанельное домостроение на Украине. Дома в Макеевке и в Киеве спроектированы со сборным железобетонным каркасом и керамическими панелями стен. Таким образом, были раскрыты возможности применения в крупнопанельном строительстве широкого ассортимента материалов^[20].

В 1950 году по проекту Института строительной техники Академии архитектуры СССР и треста Магнитострой (арх. Л. О. Бумажный, З. Н. Нестерова, инж. Г. Ф. Кузнецов, Б. Н. Смирнов, А. К. Мкртумян, Н. В. Морозов) был построен первый бескаркасный крупнопанельный дом СССР. Он имеет 3 этажа, располагается в квартале 20А Магнитогорска (пр. Карла Маркса, 32). Толщина наружных панелей — 300 мм, они состоят из двух слоёв по 40 мм с рёбрами по контуру и заполнением пенобетонными блоками. Швы панелей скрыты выступающими элементами^[20][26]. Плиты перекрытий — плоские беспустотные^[27].

В январском номере журнала «Техника-молодёжи» за 1951 год опубликована статья, рассказывающая о строительстве кварталов крупнопанельных домов, конструкции которых заранее были изготовлены на заводе. Опыт был признан удачным, началось проектирование первых заводов железобетонных изделий^[28]. В Москве развитием крупнопанельного домостроения занимался Н. С. Хрущёв как секретарь московского горкома^[29].

Через неделю после похорон И. В. Сталина на заседании Верховного Совета СССР Г. М. Маленков призвал расширить жилищное строительство^[30]. 18 августа 1953 года была направлена секретная «Справка ЦСУ СССР Л. M. Кагановичу о состоянии городского жилищного фонда в 1940—1952 годах», а в марте 1954 года на имя Г. М. Маленкова была подана докладная записка о состоянии коммунального обслуживания городского населения. Сбор этих данных, по мнению историка советской архитектуры Д. С. Хмельницкого, свидетельствует о подготовке руководства страны к масштабной реформе с целью увеличения жилищного строительства^[31]. В 1954 году начали систематически выходить публикации о типовом строительстве, а в медиа стала звучать критика «большого стиля»^[32].

Острейший жилищный кризис не был преодолён. Его причинами были: стремительная урбанизация; ветхость и износ городского жилого фонда; существенное отставание жилого строительства от промышленного в результате ускоренной индустриализации; последствия войны^[33]. Согласно справке ЦСУ, в 1952 году жилой фонд городов составлял 208,2 млн м² против 167 млн м² до войны. Но составитель справки отмечал, что рост жилого фонда не успевает за ростом городского населения. Средний размер жилой площади на городского жителя на 1 января 1953 года в обобществлённом фонде составлял 5,6 м², в том числе на одного постоянно проживающего в домах местных советов — 6,0 м² и в домах министерств и ведомств — 5,3 м². С учётом временно проживающих и непрописанных обеспеченность жилой площадью была ещё ниже. Средняя обеспеченность жилой площадью в 1952 году осталась на уровне 1950 года и незначительно превысила уровень 1940 года. В некоторых городах (Куйбышев, Молотов, Челябинск, Новосибирск) обеспеченность жилой площадью была ниже 5 м². Впрочем, по мнению Д. С. Хмельницкого, данные по жилой площади на человека в справке завышены. Кроме того, значительную долю в общем городском жилом фонде занимали неблагоустроенные бараки (в 1952 году — 18 млн м², рост к 1940 году — 144 %). Существенная часть капитального жилищного строительства приходилась на дома для привилегированных слоёв общества^[31].

7 декабря 1954 года, в последний день «Второго Всесоюзного совещания строителей, архитекторов и работников промышленности строительных материалов, строительного и дорожного машиностроения, проектных и научно-исследовательских организаций», на трибуну вышел первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущёв и произнёс свою знаменитую речь, ставшую сюрпризом для делегатов совещания. В ней он озвучил критику сталинской архитектуры, упрекнул её архитекторов в расточительстве и увлечении «излишествами», призвал к комплексной индустриализации строительства^[34]. Н. С. Хрущёв со знанием дела говорил о деталях строительного процесса, приводил цифры (например, из-за сложной формы сталинских высоток значительную часть строительного объёма «съели» конструкции, а затраты на отопление оказались очень высоки; в начале 1930-х годов лишь 1 % ресурсов в проектной отрасли использовался для разработки типовых чертежей). Судя по всему, речь была подготовлена с учётом предложений архитектора Г. А. Градова. Задержка с публикацией текста речи в газете «Правда» может свидетельствовать, что Н. С. Хрущёву пришлось преодолевать внутрипартийное сопротивление реформе^[35].

Выступление Н. С. Хрущёва в 1954 году имело не только внутриполитическое значение как первый шаг к десталинизации и укреплении его власти, но и внешнеполитическое как ещё одно соревнование с капиталистическими странами. Современное архитектуроведение рассматривает это выступление как один из важнейших манифестов архитектурного модернизма. Хрущёв дополнил знаменитую триаду Витрувия firmitas, utilitas, venustas четвёртым компонентом — экономичностью^[35].

В обществе середины 1950-х годов зрело недовольство затягиванием строительства. Послания в адрес II Всесоюзного съезда советских архитекторов изобиловали жалобами на разрушающееся жильё на фоне строительства гостиниц-миллионеров^[36].

4 ноября 1955 года принято постановление ЦК КПСС и СМ СССР «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве»^[37], окончательно положившее конец периоду сталинского зодчества. Перейдя на модернистский язык, советская архитектура вернулась в русло мировой архитектуры модернизма. Жилищное строительство почти полностью стало вестись по типовым проектам, с постепенно увеличивающейся долей индустриально изготовляемых элементов^[33][38][39]. Вышедшее годом ранее постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О развитии производства сборных железобетонных конструкций и деталей для строительства» предписывало строительство 400 заводов сборных железобетонных изделий, требовало по возможности заменять металл сборным железобетоном.

С монументальной и тяжёлой, но в то же время пышной сталинской архитектурой, хрущёвские дома контрастируют не только отсутствием мелкопластичного декора, но и утончающимися лёгкими конструкциями^[40]. В то же время «хрущёвки» превосходили многоквартирные деревянные двухэтажные дома типовых серий, массово строившиеся в предыдущий период. В теории и практике возобладал утилитаристский подход к архитектуре. Проблема художественного образа отходила на второй план, решалась простыми композиционными приёмами. Важнейшим элементом пространственной композиции стала группа домов^[33][41]. Историк советской архитектуры С. О. Хан-Магомедов вспоминал, что в архитектурном сообществе признавали необходимость удешевления домов и развития крупнопанельного строительства, но вмешательство генсека в вопросы стиля вызвало недовольство^[33]:

И создавалось впечатление, что художественный образ вообще уходят из архитектуры. На помощь архитекторам пришел теоретик Г. Б. Минервин. Он считал, что отдельные типовые жилые дома («коробки») могут иметь лишь художественный облик, а объединённые в комплексы (кварталы) они могут создавать общий, так сказать коллективный, художественный образ. Многих это тогда устроило.

Существовала идея, что каждый отдельный комбинат должен изготавливать один тип панели, но этот тип — уникален. Но от такого метода отказались, все дома первого поколения были похожи друг на друга. На вопрос, почему так получилось, архитектор Н. П. Крайняя отвечала^[7]:

Мы были увлечены самой новизной задачи, считали, что отражение в архитектуре одинаковой комфортности жилья для всех и есть новая эстетика.

По воспоминаниям проектировщиков, строительство «пятиэтажек» воспринималось как один из символов демократизации общества: «строительство для человека, о котором вспомнили среди серьёзных государственных дел и забот»^[42].

Экономия достигалась за счёт рационализации жилого пространства и типизации решений. Были снижены все нормы габаритов и площади помещений^[43][44]. В рекламном ролике новых домов диктор сообщал: чтобы приготовить борщ в старой квартире, нужно пройти 500 шагов, а в новой маленькой кухне в 5,6 м² всё рядом, до любой вещи можно буквально дотянуться рукой. В свою очередь, маленькие размеры квартир вынудили промышленность производить мебель меньших габаритов. Так с типовой застройкой появилась особая эстетика маленьких, компактных вещей. Типизация распространялась на мебель и даже на распорядок дня людей^[40][44][45]. В итоге затраты на строительство «хрущёвок», по сравнению со сталинским временем, были снижены на 30 % и более^[46].

Полностью поменялось градостроительное мышление. Математика и статистика помогали тщательно просчитывать жизнь общества в новых микрорайонах, определять потребности людей, рассчитывать оптимальные маршруты до рабочих мест, школ и поликлиник. Эгалитарное мышление эпохи оттепели вносило социальный смысл в строительство: на смену закрытым кварталам, застроенным богато декорированными сталинскими домами для элиты общества, должна была прийти открытая комфортабельная универсальная среда для жизни всего населения^{[30][33][40][41][43][46]}.

Одно из важнейших положений реформы — переориентация строительства с покомнатного заселения на поквартирное, что было значительным шагом в сторону улучшения качества жизни: больше половины городских семей к этому времени жило в коммунальных квартирах и общежитиях. В таких условиях у людей почти не было личного пространства, а собственная квартира была для многих мечтой^{[33][43][46][47]}.

В результате реформы увеличилась роль градостроителей, инженеров, а архитектор отходил на второй план^[40][44]. В выступлении на третьем Совещании по строительству в 1958 году Хрущёв обратил внимание на «рецидивы архаики и украшательства» в проектах^[33]:

Перестройка в архитектуре ещё не закончена. Многие неправильно понимают задачи и рассматривают её только как сокращение архитектурных излишеств. Дело в принципиальном изменении направленности архитектуры и это дело надо довести до конца.

XX съезд КПСС в 1956 году поставил задачу положить конец жилищному дефициту за 20 лет. 31 июля 1957 года ЦК КПСС и СМ СССР приняли постановление «О развитии жилищного строительства в СССР». Оно имело огромное значение, так как окончательно закрепляло сформировавшиеся к этому времени новые принципы строительства и архитектуры. Через год они были отражены в новой редакции СНиП II-В.10-58 «Жилые здания». Именно с постановления 1957 года и новой редакции СНиП начался период по-настоящему массового жилищного строительства по всей территории СССР^[15]. Планировалось только по линии государственного строительства построить 650—660 млн м² общей площади (15 млн квартир) до 1965 года^[48].

Первый крупнопанельный жилой дом Ленинграда выстроен в 1955 году в Щемиловке (ул. Полярников, 10). 5-этажный двухсекционный бескаркасный дом имеет продольные несущие стены (Ленпроект, арх. А. В. Васильев и инж. З. В. Каплунов). Наружные стены из шлакобетонных панелей размером на комнату с вертикальными круглыми пустотами были облицованы шлифованными плитками гипсового камня. Плиты перекрытий — с овальными пустотами^[49][27]. После этого рядом было начато строительство двух кварталов из аналогичных домов с высокой степенью готовности сборных элементов (Ленпроект, арх. Е. А. Левинсон, Д. С. Гольдгор, Г. Александров, А. В. Шприц, И. Райлян, И. Тевьян и А. Аланнэ). Были применены санитарно-технические блоки и панели с замурованными стояками инженерных систем. Панели доставлялись на стройку с фасадной облицовкой керамической плиткой^[50]. Е. А. Левинсон застраивал Щемиловку ещё в 1930-е годы, видимо, не случайно, в архитектуре новых щемиловских кварталов заметна преемственность с ленинградской традицией^[51] Макет одного из кварталов демонстрировался на Международной выставке в Брюсселе. Стройплощадку посещал Н. С. Хрущёв^[52][53].

В 1954—1957 годах между улицами Куусинена и Зорге в Москве выстроены жилые дома в 6—10 этажей (арх. М. В. Посохин, А. А. Мндоянц, инж. В. П. Лагутенко) с железобетонным каркасом и крупными панелями. С учётом опыта магнитогорского бескаркасного дома в 1955 году выстроили на Октябрьском Поле (ул. Маршала Бирюзова, 7) первый семиэтажный бескаркасный крупнопанельный дом с несущими поперечными стенами из сплошных панелей и плоских беспустотных плит перекрытий на комнату (арх. Н. А. Остерман, Л. М. Врангель, З. Н. Нестерова, инж. Г. Ф. Кузнецов, Б. Н. Смирнов). Стыки между наружными панелями в этих домах были замаскированы пилястрами, что сближает их облик с традиционными зданиями тех лет. Хотя на фасадах уже заметно меньше «излишеств»^{[54][24][26][27]}. С точки зрения внутреннего комфорта это были ещё сталинские дома^[55].

Конструкция дома на Октябрьском поле представляет собой своего рода переходный тип. По статической схеме его панели работают как каркас, так как состоят из стоек и ригелей, а основная часть панели представляет собой лишь заполнение^[56]. Сравнение домов на Октябрьском поле и домов между улицами Куусинена и Зорге показало технико-экономическое преимущество бескаркасной конструктивной системы для зданий средней этажности^[57].

Район близ подмосковной деревни Черёмушки на бывшем колхозном поле^[58] получил название Новые Черёмушки, а экспериментальный участок стал его 9-м кварталом. В отличие от домов в Щемиловке московские прототипы полностью разрывали связь с традиционной архитектурой. Работы были поручены Специальному архитектурно-конструкторскому бюро. Руководителями проекта были назначены инженер В. П. Лагутенко и молодой архитектор Н. А. Остерман, в военные годы строивший жильё для эвакуированных, а после занимавшийся восстановительным строительством. В 1956—1958 годах применены кирпичные, кирпично-блочные, крупноблочные, крупнопанельные конструкции. Особое внимание было уделено проработке всех элементов жилой среды: мебель, интерьеры, фасады, благоустройство и озеленение. Аскетичный облик новых 4-этажных домов компенсировался разными видами отделки, проработкой обрамлений входных групп и решёток балконов, установкой пергол^[44][51][59].

Главная идея 4-этажного дома 1958 года в Новых Черёмушках по адресу ул. Гримау, 14 состояла в максимальном снижении массы здания, даже в ущерб эксплуатационным качествам и долговечности. Были применены поперечно расположенные с частым шагом несущие панели типа балка-стенка, часторебристые плиты перекрытий с отдельно монтирующимися потолочными панелями, ребристые навесные наружные панели. Лёгкие элементы позволяли возводить здание мобильными кранами грузоподъёмностью до 3 т^[60].

Экспериментальное строительство 4-5-этажных крупнопанельных домов велось также в Череповце (внутренний каркас и несущие наружные стены, ребристые плиты и панели перекрытий), Донбассе (рамно-панельная система, рамные панели, ребристые плиты перекрытий) и т. д.^[57]

В 1958 году в Выксе Нижегородской области выстроен дом, в котором несущими были все поперечные стены и три продольные стены, они имели плоское сечение, а перекрытия представляли собой плиты толщиной 100 мм «на комнату» тоже с плоским сечением (Гипростройиндустрия, инж. В. А. Гирский, П. С. Мальцев, М. И. Васильев и др.). Такой конструктив оказался оптимальным для условий конца 1950-х годов. Он показал себя как экономичный и простой с точки зрения монтажа. Опирание плит по контуру задействовало все стены в передаче нагрузок, а небольшие габариты конструктивных ячеек позволили уменьшить толщины панелей и плит. Плоское сечение панелей и плит позволило упростить и удешевить производство^[61][62].

Параллельно шло изучение зарубежного опыта крупнопанельного строительства, особенно французского. Система французского инженера Р. Камю (фр. Raymond Camus) — с поперечными несущими стенами с частым шагом — использовалась в середине 1950-х годов при реконструкции пострадавшего от войны Гавра во Франции по проекту О. Перре и стала широко известной по всему миру. В 1958 году с Камю был заключён договор на постройку заводов железобетонных изделий в Баку и Ташкенте, а в 1959 году район крупнопанельных домов в Гавре посетил Хрущёв^[63][64].

За годы экспериментального строительства было проверено большое количество конструкций панелей и узлов, разработаны методы транспортирования, монтажа и отделки изделий. Значительным недостатком выполнения экспериментального строительства было отсутствие комплексности: архитектурно-планировочное проектирование велось в отрыве от разработки технологии производства изделий и технологического оборудования. В результате требовалась подготовка крупнопанельных систем для массового строительства. Шагом вперёд был новый метод организации строительства силами домостроительных комбинатов (ДСК)^[61][65]. С 1946 по 1956 годы в СССР было построено около 225 крупнопанельных зданий^[66].

По пути индустриализации шло кирпичное строительство. Сборные железобетонные элементы заняли место в конструкциях перекрытий, фундаментов и лестниц. А вместо деревянных перегородок стали применяться гипсобетонные блоки. Кирпичные блоки в несущих стенах по ряду причин не пришли к массовому распространению. Более перспективной технологией оказалось крупноблочное строительство. Предпринимались попытки строительства методом подъёма этажей, объёмно-блочного строительства^[67].

В 1956 году по поручению правительства Госстрой СССР и Союз архитекторов провели конкурс на разработку типов квартир для посемейного заселения по трём темам: для I и II климатических районов, для III климатического района, для IV климатического района^[68]. Среди заказанных проектов по первой теме первую премию получил проект серии № 1 Горстройпроекта и Института жилища АСиА СССР. Серия имела хорошие технико-экономические показатели и была рассчитана на применение различных методов строительства и конструктивных схем без изменения планировок^[69]. Серия № 1 стала отправной точкой для почти всех серий 1958—1963 годов, вошедших в историю как «хрущёвки»^[70].

В июле 1958 года вышло постановление СМ СССР «О расширении применения типовых проектов в строительстве», которое поставило задачу свести разнообразие типовых проектов к минимуму^[30]. В 1959 году текст семилетнего плана утвердил сборный железобетон в качестве основы современного индустриального строительства. За 3-4 года было построено большинство ДСК страны^[15][41].

Проект опытного дома в Выксе получил шифр 1-605а (1605) и был внедрён для массового строительства на десяти ДСК^[71].

В 1958 году проект дома в Выксе был доработан Гипростройиндустрией (арх. Н. П. Розанов) и в доработанном виде в том же году победил на конкурсе Госстроя СССР по составлению проектов экономичного крупнопанельного дома. На основе этого проекта появилась серия 1-464. По сравнению с опытным домом в Выксе уменьшился шаг поперечных осей с 3,4 и 2,65 до 3,2 и 2,6, снизилась высота этажа с 3 до 2,7 м. Строительство в разных климатических и геологических условиях показало высокую надёжность, простоту и технико-экономические преимущества 1-464. Под выпуск серии было оборудовано около 200 ДСК страны — более половины всех ДСК. Дома серии строились по всему СССР и с большим отрывом стали самыми распространёнными крупнопанельными «хрущёвками»^[72].

На основе экспериментального дома в Череповце, который получил шифр 1-420, Ленгорстройпроект (инж. Л. Г. Юзбашев, арх. Б. Н. Баныкин) разработал проект, получивший на конкурсе Госстроя СССР поощрительную премию. Конкурсный проект был доработан и получил шифр 1-335^[73]. По сравнению с 1-420, серия имела несколько изменённое конструктивное решение (доработан каркас, выбраны перекрытия, аналогичные серии 1-464)^[74]. 1-335 и 1-464 крайне похожи друг на друга не только внешне, но и планировками. Их квартиры максимально приближены к серии № 1 — «классике» домов первого поколения. Уникальное решение серии — неполный каркас — был источником многочисленных проблем. Конструктивное решение было сложным, неудачная герметизация каркаса и наружной стены приводила к промоканиям и коррозии элементов. Из-за этого уже в начале 1960-х Госстрой отказался от строительства новых заводов для выпуска серии, а существующие было решено переориентировать на модификации 1-335К, 1-335А и 1-335АК с полным каркасом. В этих модификациях ненесущие наружные панели стали однослойными керамзитобетонными. Но не все заводы спешили отказываться от неполного каркаса, растягивая его производство до начала 1970-х годов. У серии 1-335 была обширная номенклатура проектов: помимо модификаций с полным каркасом были разработаны варианты для условий жаркого климата, районов с высокой сейсмичностью и просадочными грунтами. Всесоюзная 1-335 и её модификации стали второй по распространённости серией^[75].

Московский дом в Новых Черёмушках по адресу ул. Гримау, 14 положен в основу серии К-7 В. П. Лагутенко, которая была пущена в производство в 1961 году. За последующие 7 лет только в Москве было построено 64 тыс. квартир в домах К-7. Эта серия стала настоящим символом хрущёвского периода домостроения за счёт своей предельной монотонности^[60]. Она же подверглась самому заметному потоку критики. Хотя планировки отличались комфортом на фоне других серий данного периода (3 квартиры на этаже секции, кухни площадью почти 7 м², хорошие пропорции комнат, сквозное проветривание части квартир), серию «похоронила» её уникальная конструкция^[76]. Процесс эксплуатации выявил её многочисленные недостатки, которые невозможно было преодолеть даже модернизацией^[77]. Кроме того, из-за повышения расхода стали в тонкостенных элементах квадратный метр серии К-7 дороже, чем, например, у серии 1605. Во 2-й половине 1960-х годов серия снята с производства, её конструктивные решения так и не нашли дальнейшего развития. Ленинградским двойником К-7 была ОД^[76].

Конструктивная схема с продольными несущими стенами из крупных панелей стала распространена главным образом в столицах: 1-507 и 1-506 в Ленинграде, 1-515 в Москве, 1-480 в Киеве. Её расцвет на ранних этапах развития крупнопанельного домостроения объясняется схожестью решений с традиционным строительством^[78].

Недостаточная развитость строительной инфраструктуры и промышленной базы требовала поиска компромиссов. Так, ленинградские серии Г и Ги демонстрировали возможность перехода от крупноблочной технологии к крупнопанельной без существенных изменений архитектурных решений^[79]. В городах среднего размера без значительных потенциалов роста, но с существующей промышленной базой, строить полноценные ДСК было нецелесообразно. В силу этого родилась серия 1-467. Её изделия имели ширину в пределах 1,2 м — это наиболее распространённый габарит конвейеров уже существовавших заводов ЖБИ. Поскольку технология существовавших производств была рассчитана на большепролётные изделия, на основе серии 1-467 были созданы проекты общественных зданий^[80].

В странах Прибалтики были распространены крупноблочная серия 1-317^[81] и кирпичная 1-318^[82]. Характерные серии Украины и Молдавии — 1-437, 1-438, 1-338, 1-311^[83], 1-463^[84], 1-480^[85]. В Казахстане строили кирпичные дома серии 1-308, в Узбекистане — кирпичные дома серии 1-310. Помимо этих серий в республиках строились дома общесоюзных серий, например, 1-464, 1-335, 1-439 и т. д.^[86]

Невозможно было на данном этапе полностью отказаться от кирпича. Даже в Москве и Ленинграде возводились целые микрорайоны из кирпичных домов столичных серий. В остальной стране монополистом кирпичного домостроения стала серия 1-447 (и её модификации 1-447С, адаптированные к СНиП II-В.10-58). В 1960-е годы она — самая массовая серия в советском домостроении. Относительно хорошая теплоизоляция, возможность осуществлять перепланировки, скатные кровли удачной конструкции — эти особенности сделали 1-447 одной из лучших серий. Но массовое применение порой велось без учёта местных особенностей. Это стало причиной катастрофы в Нефтегорске, когда в результате землетрясения кирпичные 5-этажные дома рассыпались^[87].

Пик жилищного строительства пришёлся на 1960 год. Тогда было введено 82,8 млн м² жилой площади против 41 млн м² в 1956 году. Хотя значительную долю составляли кирпичные дома серии 1-447 (даже в городах доля крупнопанельного строительства не превышала 25 % в 1963 году), процент крупнопанельного домостроения рос с каждым годом^[15][46]. Строительство квадратного метра крупнопанельных «хрущёвок» стоило 103—110 рублей, крупноблочных — 115 рублей, кирпичных — 122—130 рублей^[88]. В 1963 году в стране имелось около 200 ДСК. Но Хрущёв требовал бо́льших показателей. Монтажные бригады стали соревноваться в скорости возведения конструкций. Например, в Ленинграде смонтировали дом за 5 дней. В поисках ещё более дешёвых решений архитекторы и конструкторы предлагали использовать необычные материалы. Под руководством Б. М. Иофана был спроектирован дом с применением пластмасс в ограждающих конструкциях^[45].

Крупнопанельная технология шла на экспорт в страны соцлагеря. С небольшими изменениями советские серии строились во Вьетнаме, в Китае, на Кубе^[24].

По оценке исследовательницы советской повседневности Н. Б. Лебиной, общество в начале хрущёвских реформ пребывало в состоянии эйфории, связанной с изменением пространственной повседневности. А советское искусство во многом искренне восхваляло жилищное строительство^[89]. Но наряду с восхищением стала звучать и критика. В 1959 году СССР посетил Э. Май, который в начале 1930-х годов участвовал в масштабном проектировании советских соцгородов. Э. Май оценил хрущёвское строительство как гигантскую строительную программу, для которой были предприняты «революционные меры». При этом он отмечал безнадёжную монотонность новых районов и отсутствие попыток оживить их хотя бы цветом^[58]. Имел место недостаточный учёт природно-климатических особенностей, строительство серий в неподходящих для них регионах^[90]. В профессиональных кругах стали говорить о травматичности модернистских преобразований для исторической городской среды^[40][41]. А в массовой культуре первые массовые серии стали предметом шуток^[46].

В то время, как журнал «Архитектура СССР» сопровождал одну из выставок количественными показателями строительного производства, посетители выставки оставляли в книге отзывов противоречивые отзывы и жаловались на трудности с покупкой мебели для новых квартир. В коллективном письме к съезду Союза архитекторов в 1961 году высказывалось мнение, что слишком маленькие квартиры приведут в будущем к слишком большому спросу на жилищном рынке на более комфортное жильё^[91]. В своих отзывах новосёлы жаловались на проходные общие комнаты, в которых приходится размещать спальные места, совмещённые санузлы, маленькие передние, затрудняющие пронос мебели^[92].

Проекты включали ограниченный набор квартир. Жилая площадь одно-, двух-, и трёхкомнатных квартир отличалась в пределах всего лишь 12-13 м², что создавало неравномерную обеспеченность жилой площадью на человека. Не были учтены потребности больших семей и одиноких. Существовали дома для одиноких коридорного типа с общими кухнями, но их строили мало^[83].

Выявлены недостатки конструктивных решений: протечки, промочки, появление конденсата внутри помещений из-за несовершенства стыков панелей, наличие мостиков холода в узлах, слишком большие отклонения размеров элементов, слишком тонкие наружные слои трёхслойных панелей, плохая звукоизоляция, низкая индустриальность некоторых серий, перерасход бетона на изделия нулевого цикла, влияющие на герметичность стыков температурные деформации из-за недостаточной пространственной жёсткости и применения разнотипных материалов в наружных и внутренних панелях,^[93] отсутствие эффективных средств контроля свойств смесей (в результате отдельные изделия имели сниженные показатели морозостойкости, прочности, однородности; разброс плотности по толщине однослойных керамзитобетонных стеновых панелей достигал 30 % и более; неоднородность бетона перекрытий К-7 приводила к прогибам и разрушению перекрытий)^[94].

Практика показала бесперспективность некоторых решений: виброкирпичных панелей, балок-стенок, многослойных потолков^[93], кирпично-блочной технологии^[95]. Предметом критики была привязка домостроительного комбината к выпуску определённой серии заданным способом производства^[96]. Особенно неудачными были конструктивные решения серий 1-335, К-7 и II-35^[90]. Анализ опыта строительства показал оптимальность конструктивной схемы с продольными и поперечными несущими стенами^[97], схемы с поперечными несущими стенами с узким шагом^[98].

В 1962 году на совещании в Моссовете Хрущёв рассматривал планы застройки Москвы на ближайшие десятилетия. Были приняты решения приступить к разработке серий до 12 этажей, отказаться от совмещённых санузлов, оборудовать квартиры встроенной мебелью. В том же году для ряда серий Госстрой выпустил руководства по внешней отделке, которые должны были помочь преодолеть однообразие.

В 1963 году вышло постановление Совета министров «Об улучшении проектного дела в области гражданского строительства, планировки и застройки городов», объявлявшее о создании зональных проектных институтов. Эта мера позволяла повысить качество контроля за процессом унификации, а также давала проектировщикам возможность лучше учитывать региональные особенности. В следующем году вышла новая редакция норм проектирования жилых зданий: СНиП II-Л.1-62 «Жилые здания», которые делали робкий шаг в сторону увеличения площади квартир. Так, минимальная площадь общей комнаты увеличилась с 14 м² до 15 и 18 м² (в 2- и 3-комнатных квартирах и в 4- и 5-комнатных квартирах). Минимальная площадь кухни увеличилась с 4,5 м² до 6 м². Сокращалось количество проходных комнат, раздельные санузлы стали обязательными для больших квартир.

После 1963 года начали появляться серии второго поколения, которые были не только комфортнее, но и давали возможность более гибкой и разнообразной застройки микрорайонов. Первоначально предполагалось, что средний срок действия первых массовых серий составит пять лет. Однако переход на серии второго поколения значительно затянулся^[41], так как это требовало переоборудования ДСК. В 1969 году вышло постановление ЦК КПСС и СМ СССР «О мерах по улучшению качества жилищно-гражданского строительства», после которого строительство первых массовых серий стали сворачивать. В Москве эти дома возводились до 1972 года, в регионах — и в конце 1970-х годов^[99][100].

В 1959 году состоялась премьера комедийной оперетты Д. Д. Шостаковича «Москва, Черёмушки» о переезде молодой пары, их друзей и знакомых в новые квартиры. Оперетта стала популярной в СССР, на Западе и в США. А через четыре года вышла её экранизация «Черёмушки» Г. М. Раппапорта. С явным одобрением о «пятиэтажках» писали прозаики, например А. Н. Рыбаков в «Приключениях Кроша». «Крокодил» в конце 1950-х с восторгом сообщал о темпах строительства. Там же опубликовано стихотворение «Новые Черёмушки» драматургов В. З. Масса и М. А. Червинского, которые также работали над опереттой и фильмом о Черёмушках. В живописи выделяется серия картин Ю. И. Пименова «Новые кварталы»: «Первые модницы нового квартала», «Свадьба на завтрашней улице» и др., запечатлевшие дух эпохи «оттепели»^[101].

Градус одобрения снижался к началу 1960-х годов. Один из бригадиров в романе «Рассудите нас, люди» А. Д. Андреева осознал, что создаёт «клетушки» и «конурки». А после смещения Хрущёва и осознания результатов однообразного строительства карикатуры «Крокодила» уже откровенно издевались над «хрущёвками», а типичным сюжетом пьес становилась ситуация, когда герой заблудился среди одинаковых домов^[102].

По темпам строительства после 1956 года Советский Союз вышел на первое место в мире, и каждая четвёртая семья получила новую квартиру^[103]. Пресса тех лет писала, что с 1956 по 1963 года национальный жилищный фонд вырос почти в 2 раза — с 640 до 1184 млн м², то есть за данный период в СССР было построено больше жилья, чем за предшествующие 40 лет^[43]. В 1954—1963 года жилой фонд Москвы пополнился на 36 млн м²^[46]. Стоимость 1 м² снизилась на 6 %, а стоимость квартиры — на 35-40 %^[83].

Новое жильё сыграло огромную роль в преобразовании сталинского коммунального быта^[89]. Миллионы семей не просто переселились в новые квартиры, они переехали из коммуналок, бараков, подвалов и землянок в индивидуальное жильё с удобствами. Право на такое жильё стало диктовать совершенно новые потребности общества. Однако полностью жилищный кризис так и не был преодолён, ни Хрущёвым, ни следующими руководителями страны^{[43][45][104]}.

Социальный смысл массового строительства отмечал лауреат Притцкеровской премии архитектор Оскар Нимейер^[105]:

Вы решили колоссальную социальную задачу с помощью этих домов. Когда я строил город Бразилиа, я мечтал, чтобы туда люди из фавел переехали. Вы эту задачу решили, а мы — нет. Да, я построил прекрасный город, в котором поселилась элита, а фавелы как были, так и остались.

Другой архитектор, удостоенный Притцкеровской премии, Рем Колхас восхищался Хрущёвым^[106]:

Сегодня сложно найти, где простота, доступность и большие дворы сочетались бы в проекте массового жилья. Поэтому я восхищаюсь Хрущёвым и сроками, за которые всё удалось построить. Я очень терпимо отношусь к повторам как архитектурному методу… Берлин ошибся, когда после объединения уничтожил всё, что было частью коммунистической эстетики, поэтому, надеюсь, Москва не совершит ту же ошибку.

Отмечая, что типовой дом сам по себе не имеет особой ценности, историк градостроительства Куба Снопек рассматривает хрущёвскую застройку как целостный объект, отмечает её дешевизну, удачный масштаб среды («качественнее, чем среда, в которой вокруг огромных дворов стоят 15-этажные „шкафы“»), высокий процент озеленения («буйство зелени, хотя вроде бы мы и не в парке»)^[107][108].

Историк архитектуры Д. С. Хмельницкий резюмирует^[31]:

Правительственная установка на массовое проектирование квартирного индустриального жилья потянула за собой необходимость резкого изменения принципов градостроительного и объемного проектирования, системы проектных институтов и архитектурного образования
<…>
Это был уже совсем новый, хрущёвско-брежневский город, основанный на типовых градостроительных приемах, типовом домостроении и типовых квартирах для низших слоев населения. От сталинского города, состоявшего из парадного центра с жильём для привилегированных слоев населения и барачных поселков для рабочих, он отличался принципиально. При Хрущеве в архитектуру вернулся социальный смысл, а телом города стало массовое квартирное жилье для всех. Это был революционный переворот в сознании и советского начальства, и советских архитекторов
<…>
В СССР начали поступать западные архитектурные журналы, издаваться переводные книги. Это быстро привело к восстановлению архитектурного образования…

Гораздо хуже дело обстояло с практической реализацией. Отпустив стилистические вожжи, Хрущев сохранил в полной неприкосновенности сталинскую систему организации проектирования, в которой не было места индивидуальному творчеству.

Историк советской архитектуры С. О. Хан-Магомедов, признавая, что благодаря хрущёвским преобразованиям удалось значительно улучшить жилищные условия населения и «возвратить советскую архитектуру на столбовую дорогу мирового зодчества», отмечает множество негативных последствий. Во-первых, приоритет готовых типовых решений, причём именно крупносборных конструкций, перед оригинальными, отрицательно сказался на развитии архитектуры и инженерии — проектировщики отвыкли решать сложные инженерные задачи с использованием монолитного железобетона. Во-вторых, до абсурда была доведена борьба с «излишествами», которыми назывались вообще любые декоративные элементы и оригинальные композиции, в действительности же изготовляемые заводским способом декоративные элементы не могли сильно удорожить строительство. В-третьих, несмотря на некоторое смягчение в отношении к наследию советского авангарда, его наработки так и остались недоступны для широкого круга архитекторов. Хан-Магомедов писал^[33]:

В целом в архитектуре после 1955 года и в творчестве и в теории возобладал откровенный утилитаризм, что художественно обескровило нашу архитектуру на несколько десятилетий, архитектурная теория и практика пришли в упадок.

Кандидат архитектуры, урбанист В. Э. Стадников отмечает, что именно в хрущёвском строительстве берёт начало популярность депрессивных многоэтажных микрорайонов в России^[17]:

С одной стороны, программа была очень успешной, поскольку никогда до этого в истории нашей страны в такой короткий срок (20-30 лет) не происходило столь массового переселения людей в индивидуальное жильё. В то же время это привело к чудовищным последствиям в отношении качества сформированной городской среды и, соответственно, к тяжелым социальным последствиям.

Сталинский нарком В. М. Молотов считал, что Хрущёв «сыграл на обывателе, на мещанине»:

Домов настроили с низкими потолками, скопировали за границей у капиталистов, но те-то заинтересованы лишь бы как-нибудь впихнуть побольше рабочих!

По замечанию исследовательницы советской повседневности Н. Б. Лебиной, посвятившей домам первого поколения книгу, они многими оцениваются как скучные и неудобные жилища, а в коллективной памяти эти здания ассоциируются только с термином «хрущёвка», в большинстве случаев несущим уничижительный окрас^[89]. Слово появилось в советский период наряду со словом «хрущоба» (от «трущобы»). В прессе и литературе они фиксируются с конца 1980-х годов, а в 1990-е годы были включены в словари как разговорные^[109]. Существует термин «первые массовые серии»^[110].

В период первого поколения начался переход от застройки кварталами к микрорайонам. Дома не имели деформационных швов и воспринимались как единый объёмно-планировочный элемент застройки, что ограничивало возможности градостроителей^[111]. Эгалитарное мышление эпохи оттепели порождало универсальную однородную жилую среду в духе функционализма. Универсальность заключалась в строчной застройке: дома размещались параллельно, на равном друг от друга расстоянии, обычно вдоль оси север — юг. Это обеспечивало оптимальную инсоляцию, достаточное количество свободного пространства и зелени, экономичность застройки и её удобство с точки зрения передвижения кранов. Планировка микрорайона и подбор типов секций осуществлялись таким образом, чтобы каждая квартира получала одинаково хорошую инсоляцию, а во дворах обеспечивалась наилучшая аэрация. Пространство дворов стало «открытым» пространству города, исчезли характерные для сталинской застройки дворовые ворота и ограды. Минус такой планировки заключался в монотонности^[112][113]. Более удачными были микрорайоны с чётким разделением на группы зданий (Агенскалнские Сосны в Риге с противопоставлением 5- и 6-этажных домов 1-этажным общественным зданиям), с использованием преимуществ природных ландшафтов (Академгородок в Новосибирске, где пространство микрорайонов встроено в лесные массивы)^[92].

На момент строительства микрорайоны зачастую располагались вблизи природных ландшафтов. Эти свободные пространства способствовали развитию особенно популярного в 1960-е годы любительского лыжного спорта. Во дворах предусматривались детские площадки, элементарные спортивные площадки, парковочные места^[114].

Проблемой новых микрорайонов были строительный мусор, грязь и необустроенность проездов и тротуаров, трудности с транспортом, нехватка кооперативных гаражей. Насильственным переселением были недовольны переезжавшие из частных домов с большими участками. Такие люди зачастую лишались прибыльного приусадебного хозяйства. Жители жаловались на неразвитость инфраструктуры: отсутствие прачечных, магазинов, парикмахерских и т. д.^[115]. Более высоким уровнем благоустройства отличались микрорайоны Москвы, Ленинграда, Киева, Риги, Вильнюса^[92].

Районы домов первого поколения до сих пор остаются одними из наиболее озеленённых локаций города. Немногочисленные переулки и проезды соединены паутиной тропинок. Все асфальтобетонные участки забиты припаркованными машинами. На перекрёстках — ларьки и небольшие магазины. Районы хрущёвской застройки давно «вросли» в пространство города и имеют сложившуюся инфраструктуру^[107].

Дома первого поколения отличались предельной простотой объёмно-планировочного решения. Практически всегда — это четырёхсекционный 5-этажный дом-«коробка», прямоугольный в плане, единственные выступающие элементы на фасадах — балконы, входные группы, карнизы. Существовали дома с другим количеством секций, дома с 2-9 этажами^[112]. В сельской местности строились 2-этажные дома^[116]. В Риге, Таллине и ряде городов Украины строились двух- и трёхсекционные дома^[92]. Дома редко имели встроенные общественные помещения^[117].

Структуру плана задаёт лестничная клетка. Лестница — двухмаршевая. На первый этаж ведёт один марш, так как отметка 0,000 первого этажа значительно поднята над уровнем земли, за счёт чего в стенах подвала над уровнем земли размещены продухи. В южных регионах лестничные клетки могут быть трёхмаршевыми, а также размещаться снаружи объёма здания. На этаже секции вокруг лестничной клетки сгруппировано от 2 до 4 квартир (чаще 4, меридиональной ориентации^[118]) с дверями на лестничную клетку непосредственно. Мокрые зоны квартиры размещены смежно, присоединены к общему стояку канализации^[119]. Состав квартиры: жилые комнаты, кухня, передняя, санузел, встроенные шкафы (кладовые), балкон или лоджия. Все жилые комнаты, кухни и лестничные клетки имеют естественное освещение^[112]. В ряде домов имеется фрамужное окно между санузлом и кухней. Состав типов квартир в секции зависел от расположения дома: в домах с широтным расположением часть квартир имела двухстороннюю ориентацию.

Для серии № 1 и серий на её основе характерны общая комната как проходная к спальне, вход в совмещённый санузел из передней, вход в кухню через альков (открытый шлюз или выступ комнаты) жилой комнаты, гардеробные или кладовые в глубине спальни. Решение с альковом предложено в 1940-е годы В. А. Весниным и стало известно как «веснинский приём». Он обосновывался тем, что позволял увеличить жилую площадь и давал возможность хозяйке видеть из кухни, что происходит в общей комнате^[120].

Площадь кухни — от 4,6 до 7,9 м². Малогабаритные кухни сформировались под влиянием опыта конструктивизма, европейской практики, перспективы развития общественного питания и продажи полуфабрикатов, фасованных продуктов. При этом на одну хозяйку в среднем приходилось больше площади кухни, чем в сталинских «коммуналках». Начали распространяться холодильники. В некоторых кирпичных сериях предусматривались холодные стенные шкафы^[121].

Санузлы предусматривались как раздельные (из двух помещений — уборной с унитазом, ванной комнаты с раковиной и ванной), так и совмещённые (одно помещение с унитазом, раковиной, ванной). В «малосемейках» — одно помещение с унитазом и душем. Входы в санузел — из передней^[122]. Санузлы оборудовались ваннами 150×75 и 120×70 см, а также полибанами^[123][90].

В жарком климате применялись лоджии и увеличенные балконы, например, вариант 1-335 с балконами 1,9×3 м в виде пространственных элементов, закрытых с торцов^[124].

Площадь спальни — 8-13 м², в 3-4-комнатных квартирах имеются спальни от 6 м², используемые как детские. Распространение отдельных непроходных спален, которых не существовало в «коммуналках», поспособствовало интимизации сна, секса, ухода за собой. В спальнях располагались компактные кровати и диваны-кровати, туалетные столики с зеркалами^[125]. Другая жилая комната — так называемая общая комната, обычно проходная к кухне и спальне. При распределении квартир использовалась формула:

${\displaystyle N=n-1}$ ,

где:

${\displaystyle N}$ — количество комнат;

${\displaystyle n}$ — количество жильцов квартиры.

В общей комнате располагали ещё одно место для сна. В условиях нехватки мест культурного отдыха в новых микрорайонах жители новостроек приглашали гостей к себе домой для проведения досуга в общих комнатах. Таким образом, они сочетали в себе функции гостиной, столовой, спальни, комнаты для занятий^[126].

Секция 1-464 состоит из четырёх «веснинских» квартир, в которых общая комната является проходной как к спальне, так и к кухне (кроме трёхкомнатных квартир). После 1961 года появилась модификация 1-464 с обособленным проходом на кухню. Площадь помещений двухкомнатной квартиры 1-464 1958 года: кухня — 5,6 м², общая комната — 19,2 м², спальня — 13,4 м². Шаг поперечных стен: 2,6 и 3,2 м^[127]. Планировочное решение 1-335 аналогично 1-464. С 1961 года появлялись модификации с трёхквартирными секциями.

Высота потолков по СНиП II-В.10-58 — не менее 2,5 м. Французские, шведские, финские проекты имели аналогичную высоту, а в целом по Европе высота потолков типовых домов варьировалась от 2,25 до 2,8 м^[128]. Снижение высоты обосновывалось сниженными требованиями к воздухообмену комнат квартир с посемейным заселением по сравнению с помещениями в сталинском коммунальном жилье^[129].

Серия № 1 1956 года основывалась на конструктивной схеме с 3 продольными несущими панельными стенами. Однако уже в следующем году начались разработки в других направлениях. Именно к поиску оптимального конструктива сводится развитие домостроения на первом этапе^[130]. Одной из основных была крупнопанельная конструктивная система. Имелись серии с тремя продольными несущими стенами (1-463, 1-465, 1-480, 1-506, 1-507, 1-515^[131][132]), с двумя продольными несущими стенами и внутренним каркасом (1-335, 1-420^[133]), с полным каркасом (1-335А, 1-335К, 1-335АК), с продольными и поперечными несущими стенами (1-464, 1605^[134][135]), с поперечными несущими стенами с широким шагом (ГИ, 1-467, 1-468^[74][136]), с поперечными несущими стенами с узким шагом (II-32, II-35^[137]). Уникальное решение имела серия К-7: расставленные с узким шагом поперечные несущие стены состояли из панелей рамной конструкции с полками и стойками, внутри которых — тонкая стенка, нагрузка от перекрытий передавалась через полки на стойки по краям панелей — своеобразное сочетание каркасной и несущей стеновой систем^[138].

В условиях, когда промышленность ещё только начинала осваивать крупнопанельную технологию, получили распространение крупноблочная (Г, II-18, 1-439, 1-434, 1-510) и кирпичная / кирпично-блочная (1-447, II-29, 1-511) конструктивные системы. Существовали также экспериментальные «хрущёвки», построенные объёмно-блочным методом (II-38).

Фундаменты: сборные бетонные и железобетонные блоки, цокольные панели и блоки. Для слабых грунтов разработаны варианты свайных фундаментов^{[139][140][141]}.

Панели наружных стен сборные: ребристые, утепленные со стороны помещения пеностеклом (К-7^[131]) или пенобетоном (1-335, 1-420^[142]); однослойные (II-07^[143], 1МГ-300^[144], ТКБ-3/4^[141], 1-335, 1-420^[142], 1-463, 1-480, 1-464^[145], 1-468^[131], 1-515^[146]) из керамзитобетона, газозолобетона, перлитобетона, шлакобетона, ячеистого лёгкого бетона; однослойные шлакобетонные с вертикальными пустотами (1-506^[147]); двухслойные с внутренним слоем из керамзитобетона (1-480^[145]); виброкирпичные (II-32/в^[148], II-07^[149]); трёхслойные с тонкими слоями железобетона, соединёнными рёбрами, внутренний слой — минеральная вата или лёгкие бетоны (1-464^[145], 1605^[144], 1-467^[74]); часторебристые железобетонные панели-«вафли» с минераловатным утеплителем (II-32, II-35^[137]).

Колонны зданий с каркасом — железобетонные на один этаж. Отличие серии 1-335 от 1-420 — в добавленных поперечных ригелях прямоугольного сечения, воспринимающих и передающих нагрузку от перекрытий на колонны и несущие панели наружных стен^[150].

Перекрытия сборные железобетонные: плоские сплошные размером на комнату толщиной 80-100 мм (1-335^[151], 1605, 1-464); ребристые рёбрами вверх (1-420^[152]); часторебристые с подшивным потолком (К-7); шатровые с рёбрами по контуру вниз размером на комнату (1-463, 1-465, 1-480^[153], 1-507); многопустотные (ТКБ-3/4, 1-467, 1-468, Ги, II-18).

Наиболее частое решение горизонтального стыка: с уступом внутренних слоёв. Вертикальные стыки заполнялись раствором и конопатились просмоленной паклей, такое решение не обеспечивало герметичности, поэтому начали применять прокладки из пороизола и найрита, снаружи — фасадные герметики, мастики^[154][155].

Санитарно-технические кабины выполнялись как из железобетона, так и из металлокаркаса с обшивкой асбестоцементными листами. Санитарно-технические блоки — железобетонные^[85]. Марши и лестничные площадки сборные железобетонные.

Крупноблочное строительство велось из бетонных блоков. Наружные стены возводились из подоконных, простеночных и перемычечных блоков^[156]. В кирпичных домах отдавали предпочтение силикатному кирпичу, как более дешёвому, чем керамический^[157]. Перегородки возводились из тонких гипсобетонных, гипсоопилочных, гипсошлаковых, железобетонных и виброкирпичных панелей, гипсобетонных блоков. Конструкция из двух перегородок толщиной 80 мм с промежутком в 40 мм использовалась между квартирами^[158].

В кирпичных и некоторых ранних крупнопанельных домах кровли скатные с деревянными стропильными системами. В дальнейшем стали применяться железобетонные элементы скатных покрытий и затем плоские совмещённые покрытия (как вентилируемые, так и невентилируемые) с организованным и неорганизованным водостоком^[159][160].

По своим внешним параметрам дома типичны для послевоенного функционалистского строительства в Европе. Но советские условия — экономия, политический нажим^[161], подчинённость композиционных вопросов поискам оптимальных технологических решений^[41] привели к тому, что архитектурное решение фасадов отличалось крайней примитивностью, а застройка — безликой монотонностью^[162].

Однообразный и ограниченный ассортимент железобетонных изделий не способствовал выразительности образов. Наружные панели самых распространённых серий обычно имели один и тот же внешний вид: квадратную форму (размер «на комнату») и квадратное окно по середине. Характерны монотонные фасады с «сеткой» швов. Ситуацию усугубляло низкое качество строительства^[41], отсутствие эффективных герметиков и отделочных материалов^[162]. В этих условиях дома выделялись лишь наиболее характерной особенностью серии: масштабом (1-464), простотой формы практически без выступающих деталей (К-7), формой окон лестничных клеток (1-507, 1-335). Зачастую возможности, которые давала архитекторам конструктивная схема, просто не использовались. Так было с сериями 1-467 и 1-468, в которых наружные стены не были несущими. Даже в серии 1-467 необычная ленточная форма панелей никак не подчёркивалась^[163].

Д. Задорин называет удачными фасады серий Г, ГИ, II-18. У Г и Ги углы домов подчёркнуты глухими окончаниями стен, бросается в глаза композиция фасадов^[164]. Серия II-18 характерна массивной тектоничностью окрашенных в белый цвет блоков, ребристыми аттиковыми блоками ранних модификаций. Односекционные 8- и 9-этажные дома серии II-18 служили доминантами в окружающей 5-этажной застройке^[165].

Архитектор Г. А. Шемякин на примере 1-468 сформулировал сущность зарождающегося стиля новой советской архитектуры:

Непрерывно совершенствующиеся принципы типизации, стандартизации, внутривидовой, внутриотраслевой и межотраслевой унификации способствуют выработке общих устойчивых черт стиля. <…> Все основные параметры проектов этой серии назначены на основе Единой модульной системы, что позволяет сохранить единство планировочных решений при нескольких вариантах конструкций. Благодаря этому на основе ограниченного набора индустриальных изделий создана возможность осуществлять строительство не только жилых домов, различных наборов квартир, протяжённости и этажности, но и большинства культурно-бытовых зданий, обслуживающих население микрорайонов. Новые принципы проектирования комплексных серий, с одной стороны, способствуют выработке общих черт в структуре различных зданий, а с другой стороны, дают возможность сделать застройку жилых районов более разнообразной и выразительной.

Совершенно новой особенностью развития социалистического архитектурного стиля, особенностью, возникишей в последние годы, является его связь с заводским домостроением, поточно-конвейерным строительным производством.

Подчёркивалось, что оторванность композиционных решений от материалов и конструкции — недопустима, важным словом в архитектурном дискурсе тех лет была «правдивость». В 1962 году Госстройиздат опубликовал альбомы вариантов фасадных решений для серий 1-464А, 1-335К, 1-468. Альбомы были подготовлены в ЦНИИЭП под руководством Б. Р. Рубаненко^[166][167]. Вариативность панелей обеспечивалась за счёт четырёх приёмов: механическая обработка бетона, фактурный слой из цветного бетона, фактурный слой с добавлением дроблённого камня, облицовка мелкоразмерной плиткой 48×48, 23×23, 65×120 и 165×250 мм. На практике также применялся бой керамической плитки^[168][169]. Распространённым приёмом была покраска панелей на стройплощадке^[170] в пастельные цвета с выделением торцов домов яркими насыщенными цветами^[171].

Рекомендуемые варианты фасадов были разработаны для разных климатических районов. Важную роль в них играли балконные ограждения, особенно характерны были металлические решётчатые ограждения в сочетании с асбоцементными листами. Входные группы отличались формой козырьков, опорными железобетонными или металлическими стенками и стойками. Были предусмотрены разные варианты остекления лестничных клеток (в том числе со стеклоблоками), возможность размещения на фасаде цветочниц^[172][173]. Однако ДСК, несправлявшиеся с объёмами строительства, даже этот небольшой набор вариантов использовали не в полной мере. Необходимое разнообразие начали вносить уже на следующем этапе развития домостроения.

Архитекторы, особенно на ранних этапах «борьбы с излишествами», не упускали возможности оживить фасады кирпичных домов за счёт декорирования кладки карниза, поддерживающего скатные кровли. Излюбленным приёмом было сочетание керамического и силикатного кирпича, например, в орнаментах и надписях.

• 
  Отделка боем керамической плитки панелей 1-515/5 в Москве
• 
  Кладка из керамического и силикатного кирпича, окна лестничной клетки дома 1-447 в Арзамасе
• 
  Эркеры дома 1-528 в Санкт-Петербурге
• 
  Оригинальные сграффито и отреставрированные решётчато-реечные ограждения балконов на доме 1-464 в Таллине
• 
  Дом 1-464 в Новосибирске. Слева — оригинальные решётчато-листовые ограждения балконов с цветочницами
• 
  Советские таблички на деревянной фрамуге входной двери дома 1-515 в Москве
• 
  Оформление входной группы дома 1-464 в Тюмени

Разворот в советской архитектуре привёл к отказу от излишней декоративности в интерьерах, от лепнины и сложных профилей столярных изделий. Частое членение оконных и дверных заполнений сменилось простыми крупными формами. Стала скрытой электропроводка^[174].

Отделка полов в подвалах — асфальтобетонные, цементные покрытия; в жилых комнатах — дощатые, из ДВП, паркет, линолеум, ПВХ-плитки; в санузлах — метлахские плитки или релин по цементной гидроизоляции или по асбестоцементным листам, между которыми находится гидроизоляция; в кухнях и коридорах — дощатые, линолеум, ПВХ-плитки. Стены оклеивались обоями, окрашивались, в санузлах и кухнях также применялась облицовка керамическими плитками^{[175][176][177]}.

Отделочные работы шли по пути индустриализации. Дощатые полы и полы из ДВП зачастую монтировались из заранее изготовленных щитов^[178][179]; предпринимались попытки выполнять полы из гипсоцементобетонных панелей на комнату под последующую отделку^[180]; стеновые панели доставлялись на стройку подготовленными к отделке^[181] и со вставленными оконными и дверными блоками^[182]; сантехнические кабины поставлялись со внутренней отделкой; имелась тенденция к минимизации мокрых процессов на стройплощадке^[183].

Устанавливались деревянные оконные блоки с внутренними и наружными распашными створками (спаренными или раздельными) равной ширины, форточками для проветривания. Оконные блоки имели низкое качество сборки и не удовлетворяли эксплуатационным и теплотехническим требованиям. Предпринимались эксперименты по установке окон со створками разной ширины (Москва), с раздвижными створками (Кострома)^[184]. Подоконники — железобетонные. Межкомнатные двери — щитовые с деревянным каркасом и облицовкой ДВП, ДСП, фанерой, шпоном под окраску эмалями или лаками, глухие и остеклённые. ГОСТ 6629-58 предписывал отказаться от дверей с филёнками к 1960 году^[185]. Плинтуса и наличники — деревянные окрашенные^[182][186].

В рамках пропаганды современного городского образа жизни выпускалась многочисленная рекомендательная литература, нацеленная на переселяющихся в крупные города людей крестьянского происхождения. Она не только учила этикету, но и пропагандировала модернистскую жилую среду, противопоставляя ей «мещанский вкус» сталинского «большого стиля»:

Безвозвратно уходят в прошлое громоздкие славянские шкафы, колоссальные буфеты и «трёхспальные» оттоманки, занимавшие больше половины всей площади квартиры. На смену им идёт лёгкая, простая и строгая мебель, дающая максимум удобств и не загромождающая комнат.

— В. И. Кантор. «Искусство и быт». — 1961

Манифестацией ценностей «оттепели» стала выставка «Искусство — в быт» 1961 года, на которой показали мебель и предметы быта, стилистически единые с продукцией западных стран^[187]. Мебель для типовых малометражных квартир сама должна была быть типовой и компактной. Основными типами мебели стали сервант, шкаф-перегородка, шкаф-стенка, встроенный шкаф, полки для книг с отодвигающимися стеклянными дверцами, взятые из опыта конструктивизма диван-кровать, кресло-кровать и другие «трансформеры»^[188], журнальные столики^[189]. Дизайнеры мебели стремились использовать светлые тона^[190]. Мебель расставлялась по периметру комнат, формируя практически идентичные интерьеры^[188].

На смену огромным люстрам и матерчатым абажурам пришли более компактные осветительные приборы с применением пластмасс, плафоны и торшеры^[191][192].

Фоном образцовых интерьеров служили окрашенные в яркие, светлые и тёплые цвета стены, однотонные обои с минимальным орнаментом. В роли акцентов — яркие красочные пятна мебельной обивки и занавесей^[192]. Однако промышленность отставала от требований дизайна и продолжала выпускать в том числе и устаревшие обои. В дизайн текстиля вошли лёгкие шторы без драпировок, хлопчатобумажные скатерти, однотонность, геометрические и стилизованные растительные принты. В силу бедности населения интерьеры 1960-х годов сохраняли и старую мебель сталинского «большого стиля», а также предметы рукоделия, формируя самодеятельный эклектичный дизайн^[193][194].

• 
  Лестничная клетка К-7 с отделкой плиткой
• 
  Лестничная клетка 1-438 и тамбурная филёнчатая дверь
• 
  Интерьер комнаты с оригинальными дверями и покрашенным полом
• 
  Реконструкция интерьера общей комнаты с типичным сервантом и другой модернистской мебелью. Музей энергетики и техники Литвы
• 
  Семья рабочих ткацкой фабрики в общей комнате
• 
  Ванная комната, оборудованная раковиной и ванной
• 
  Интерьер кухни при сдаче дома в эксплуатацию.

В жилых домах предусматривались: водяное^[195] или воздушное^[196] отопление, водоснабжение, хозяйственно-бытовая канализация, газ, телефон, радио и телевидение^[195]. Наряду с традиционными чугунными радиаторами применялись бетонные отопительные элементы в виде панелей с замоноличенными в них змеевиками, которые устанавливались одновременно с монтажом ограждающих конструкций, а также конвекторы плинтусного типа^{[197][198][60]}. ВРУ — в электрощитовых в подвалах или на лестничной клетке под маршем^[199]. На лестничных площадках размещались унифицированные электрошкафы для электропроводки и слаботочных сетей^[200]. Электропроводка внутри квартир крупнопанельных домов выполнялась скрытой путём пробивки борозд и отверстий в поверхностях стеновых панелей с последующей заделкой, в пустотах перекрытий, но затем было освоено образование каналов для электропроводки внутри панелей и плит на стадии их формования, а также замоноличивание электропроводки^[201]. Стояки водопровода и канализации размещались в углу санузла. Их монтаж мог осуществляться полностью на стройплощадке, также применялись монтажные шахты с установленными на заводе стояками, санитарно-технические блоки (перегородка с замоноличенными стояками и подводками труб к приборам, что было не ремонтнопригодно) и сантиарно-технические кабины (пространственная конструкция санузла со смонтированными трубопроводами, приборами и арматурой)^[202][198]. Вентиляция — естественная с неорганизованным притоком через неплотности наружных ограждений или через форточки. Вытяжные каналы устраивались на кухне и в санузлах^[203]. Канализационные трубы — чугунные. Система водопровода с нижней разводкой, прокладкой магистралей по подвалам и техподпольям, с подачей воды от внешних источников. Горячее водоснабжение могло быть как центральным, так и индивидуальным, с использованием газовых колонок или водонагревателей на твёрдом топливе^[199]. В некоторых сериях имелся мусоропровод. Внутренний водосток с кровли в большинстве серий отсутствовал^[204].

Конструктивная система	Конструктивная схема	Наименование	Изображение	Авторы	Районы основного распространения	Примечание
Каркасно-стеновая Ж/б сборный каркас, стеновые панели	Двухпролётная Неполный внутренний каркас, несущие наружные продольные стены	1-335		Ленгорстройпроект, Ленинград (рук. Л. Г. Юзбашев)[133]	Бо́льшая часть СССР[133]
Каркасная Ж/б сборный каркас	Двухпролётная Полный каркас, наружные продольные стены самонесущие	1-335А, 1-335К, 1-335АК
Стеновая Стеновые панели	Двухпролётная Три продольные несущие стены	1-463		Гипрогражданстрой Госстроя УССР[205]	Украина[84]
		1-465		Проектный институт № 2 Министерства строительства РСФСР, Москва[205]
		1-480 (крупнопанельная)		КиевЗНИИЭП[206]	Украина[85]
		1-507		Ленпроект, Мастерская № 5 Ленинграда (рук. Е. А. Левинсон)[132]	Санкт-Петербург и Ленинградская область[132]
		1-515/5		МИТЭП, Москва[207]	Москва и Московская область[3][208]
		1Р-303		Мосгражданпроект, Москва[209]	Москва, Московская область
		ТКБ-3/ТКБ-4		Промстройпроект, Челябинск[210]	Челябинская область
	Перекрёстно-стеновая Продольные и поперечные с узким шагом стены несущие	1-464		Гипростройиндустрия, Москва (рук. Н. П. Розанов)[134]	Бо́льшая часть СССР[134]
		1-466		Мастерская им. Веснина Мособлпроекта, совместно с НИИ строительной физики и ограждающих конструкций Академии строительства и архитектуры СССР, Москва[211]	Москва, Московская область
		1-605а		Гипростройиндустрия, Москва[212]	Москва и Московская область
		1МГ-300		МИТЭП, Москва[213]	Москва
	Поперечные несущие стены с широким шагом	Ги		Ленпроект, Мастерская № 7, Ленинград (рук. В. А. Каменский)	Санкт-Петербург
		1-467		КБ по железобетону Главоблстройматериалов, Москва (рук. А. А. Якушев)[214]	Московская область, Сургут, Тюмень, Томск, Казань и др.[214]
		1-468		Горстройпроект, Москва[215]	Украина, Россия[216]
	Поперечные несущие стены с узким шагом	II-32			Москва и Московская область
		II-35		САКБ ГлавАПУ, Москва	Москва
		II-07		МИТЭП, НИИ строительной физики и ограждающих конструкций Академии строительства и архитектуры СССР, Москва	Москва
	Поперечные несущие стены из балок-стенок с узким шагом	К-7 ОД		Моспроект, Мастерская № 7, Москва (рук. В. П. Лагутенко)[217]	Москва, Московская область, Саратов, Тула, Тольятти, Астана, Санкт-Петербург (как ОД)[217]
Стеновая Крупные блоки, кирпич, кирпичные блоки	Поперечные несущие стены с широким шагом	Г		Ленпроект, Мастерская № 7, Ленинград (рук. В. А. Каменский)	Ленинград
		II-18/9		САКБ, Мастерская № 6, Москва (рук. Н. А. Остерман)[218]	Москва, Донецк[218]
	Двухпролётная Три продольные несущие стены	1-308			Казахстан
		1-310		ТашЗНИИЭП, Ташкент[219]	Узбекистан
		1-311		Молдгипрострой, Кишенёв[220]	Молдавия и Украина
		1-317		Эстонпроект, Таллин[81]	Прибалтика[81]
		1-318			Прибалтика
		1-338			Молдавия и Украина
		1-434		Белгоспроект, Минск[221]	Белоруссия
		1-437		Гипроград, Киев[222]	Молдавия и Украина
		1-438		Гипроград, Киев[222]	Молдавия и Украина
		1-439		Ленинградское отделение Горстройпроекта[223]	Бо́льшая часть СССР
		1-447		Гипрогор, Москва[224]	Бо́льшая часть СССР
		1-480 (крупноблочная)		Гипрогражданпромстрой, Киев	Украина
		1-510 (II-17)		САКБ, Москва	Москва и Московская область
		1-511		САКБ, Москва	Москва и Московская область
		1-528		Ленпроект, Ленинград	Россия[225]
		II-29		МИТЭП, Москва[226]	Москва, Самара
		II-34		САКБ, Москва	Москва
Объёмно-блочная Ж/б изделия	Пространственные ячейки, состоящие из «колпаков» на всю ширину здания (на две комнаты) и плит перекрытия	II-38		МИТЭП и НИИ железобетона, Москва[227]	Москва[227]
Источники для набора примечательных серий: Мойзер Ф., Задорин Д. К типологии советского типового домостроения. Индустриальное жилищное строительство в СССР. — Berlin : DOM, 2018. — С. 167—253. — 448 с. Лебина Н. Хрущёвка. Советское и несоветское в пространстве повседневности. — М. : Новое литературное обозрение, 2024. — С. 410—411. — 424 с. — (Культура повседневности). Шабурников В. Н. Крупнопанельное домостроение (из опыта строительства в Челябинске). — М. : Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1962. — 80 с. Жилищное строительство — под контроль общественности // Архитектура СССР. — 1961. — № 6. Капустян Е. Улучшенные варианты типовых проектов жилых домов // Жилищное строительство. — 1964. — № 5. Много фото: когда и почему в Эстонии появились хрущевки  (неопр.). Postimees (14 февраля 2017). Архивировано 15 февраля 2017 года. Хрущевские панельные, кирпичные и блочные серии домов на RussianRealty.ru

Нормативный срок службы домов в целом — 125 лет^[228]. Обследования 2010-х годов показывали, что в большинстве случаев повреждения, влияющие на устойчивость и прочность зданий в целом, отсутствуют и несущие конструкции ещё не исчерпали свой ресурс^[110][229]. Средний процент износа многоквартирных жилых домов 1958—1970 годов постройки в России по данным ГИС ЖКХ в 2024 году составил 40,1 %. По способу управления: 38,6 % для управляющих организаций, 36,6 % для ТСЖ, 33,8 % для ЖК, 47,1 % для домов с непосредственным управлением^[230]. Обследования домов серии 1-335 в Ижевске показали, что износ отдельных домов может достигать 60 %^[231]. Особенно проблемна ситуация с домами 1-335 в регионах с высокой сейсмичностью^[232].

На состояние конструкций и коммуникаций зданий негативно влияют ошибки строительства, ненадлежащая эксплуатация и отсутствие своевременных ремонтов^[233][234].

Обследования крупнопанельных домов первого поколения выявляют:

• нарушение гидроизоляции фундаментов^[235];
• дефекты подземной части здания ввиду регулярных подтоплений подвалов содержимым систем водоснабжения и канализации^[235];
• разрушения и отслоения наружных слоёв панелей 1-335 из газозолобетона^[236];
• деградацию и промочки межпанельных швов^[235];
• коррозию стальных связей в стыках наружных панелей ввиду снижения герметичности швов^[237];
• коррозию закладных деталей^[235];
• промерзание внутренних поверхностей наружных панелей, особенно двухслойных панелей, в которых наружный слой из тяжёлого бетона способствует избыточному влагонакоплению в слое из лёгкого бетона^[235];
• разрушения керамзитобетонных слоёв панелей^[235];
• разрушение бетона и коррозию арматуры балконных плит, многие из них имеют аварийное состояние^[235];
• проседание минеральной ваты^[237];
• разрушение водоизоляционных слоёв кровли и промочки покрытия^[237].

Характерные дефекты кирпичных домов:

• Нарушение гидроизоляции фундаментов, промочки и вывалы кладки фундаментов;
• промочки, вывалы кладки стен, трещины, вызванные неравномерной осадкой фундаментов;
• превышение допустимых прогибов балок и плит перекрытий;
• разрушение водоизоляционных слоёв кровли и промочки покрытия (в том числе гниение деревянных элементов скатных крыш).

Условия эксплуатации систем водоснабжения и канализации в затапливаемых и сырых подвалах приводят к их аварийному состоянию. Вредные испарения из подвалов проникают в квартиры нижних этажей, приводят к разрушению полов и перекрытия над подвалом, антисанитарному состоянию этих квартир^[235].

Должный уход и капитальные ремонты могут продлить срок существования данных домов на десятилетия. Но намного раньше физического наступил их моральный износ^[238]. Ещё в 1980-е годы застройка 1960-х годов характеризовалась как несоответствующая «социально-демографическим требованиям» (планировочные недостатки, ограниченный набор типов квартир, архитектурная невыразительность), встал вопрос о её модернизации^[2].

В 1980-е годы в ЦНИИТИА создана рабочая группа под руководством историка и теоретика архитектуры Ю. П. Волчка для разработки методологии реконструкции и реабилитации домов первого поколения^[239]. Ю. П. Волчок отмечал, что их микрорайоны, задумывавшиеся как спальные, уже занимали срединную часть города и превращать их в очередные «спальни» — не разумная трата ресурсов. Он, напоминая, что Черёмушки олицетворяли идею обновления уклада жизни, предлагал вернуть районам «пятиэтажек» этот романтический дух, например, сделав их площадкой для молодёжных жилых комплексов или творческой лабораторией экспериментальных методов строительства.

В 1986 году прошёл Всесоюзный открытый конкурс на проект реконструкции пятиэтажного дома. Проект первой премии предусматривал увеличение жилой площади путём надстройки этажей, ликвидацию проходных комнат, увеличение площади кухонь и общих комнат, устройство лифтов и мусоропроводов, более совершенные инженерные системы и использование прогрессивных строительных материалов и конструкций. Для многих представленных на конкурсе проектов были характерны мансарды и скатные кровли^[240][241]. ЦНИИЭП жилища были выпущены Рекомендации по реконструкции и модернизации домов.

На практике были проверены следующие способы модернизации объёмно-планировочных решений, позволяющие получить в доме новые квартиры или улучшить планировочные решения существующих (избавиться от проходных комнат, увеличить площади помещений)^[242]:

• реконструкция с надстройкой мансардного этажа; в большинстве случаев конструкция дома допускает (при соответствующем состоянии основания) надстройку двумя этажами без усиления;
• наружное утепление фасадов с перепланировкой квартир;
• наружное утепление фасадов, реконструкция с увеличением общей площади квартир путём пристройки новых объёмов;
• реконструкция с надстройкой этажей до 9-10, возведение вокруг здания «обнимающего» каркаса на новом фундаменте.

Один из первых примеров надстройки — возведение двух мансардных этажей на доме 1-447 в Лыткарине Московской области в конце 1990-х годов. В 2000 году выполнена надстройка мансардой дома 1-507 в Санкт-Петербурге без отселения. Каркас мансарды выполнен из тонкостенных стальных профилей. Перегородки — каркасные. Надстроенные стены лестничной клетки — монолитные. Одновременно с надстройкой выполнено утепление стен по технологии «мокрого фасада», обшивка балконов^[243].

В 2007 году в Уфе над 5-этажным домом было надстроено 2 этажа, на которых расположились 16 двухуровневых двух- и трёхкомнатных квартир. Были заменены инженерные сети всего дома. Подрядчиком реконструкции выступила чешская фирма «Брно», уже имевшая опыт возведения подобных надстроек в Чехии. После продажи квартир фирма покинула Россию и планы по реконструкции ещё двух соседних пятиэтажек были свёрнуты. Практика подобных надстроек показала свою рентабельность и техническую доступность. Но так и не нашла широкого распространения, в силу несовершенства норм проектирования и российского законодательства^[244].

Больше остальных серий реконструкции требует 1-335. Усиление каркаса выполняют путём установки дополнительных внешних или путём перераспределением нагрузок на существующие конструкции установкой дополнительных балок^[245]. Но полностью конструктивные недостатки этой и некоторых других серий (К-7, II-35) практически неустранимы. Рекомендуется сносить такие здания или изменять функциональное назначение^[90].

В отличие от России, в странах Евросоюза, где присутствует типовая многоквартирная застройка советского периода, под реновацией понимается не снос домов, а настоящая реновация — замена и модернизация инженерных сетей, крыш, в отдельных случаях перепланировка, утепление фасадов и устройство системы рекуперации для увеличения энергоэффективности. Пример домов в Таллине показал, что при этом увеличивается площадь квартир, фасады приобретают качественный архитектурный облик, а плата за коммунальные услуги сокращается в 2 раза. Финансирует программу бюджет Евросоюза^[246].

Массовый снос московских домов первого периода индустриального домостроения было начато при мэре Ю. М. Лужкове в конце 1990-х годов по «программе комплексной реконструкции». «Сносимыми сериями» стали К-7, II-32, II-35, 1МГ-300, 1-605а. Работы поначалу велись частными девелоперами по инвестиционным контрактам с городом. После финансового кризиса 2008—2010 годов московские власти приняли решение завершить программу силами городского бюджета. На начало 2017 года в рамках лужковской программы оставалось снести 71 дом^{[247][248][249]}.

В 2017 году в Москве принята новая «программа „реновации“» жилого фонда^[250]. Она предусматривает снос нескольких тысяч жилых домов общей площадью 25 млн м². Формальными критериями для включения стали 1957—1968 годы постройки, использование типовых изделий стен и перекрытий, состояние и высота не более 5 этажей. Помимо зданий периода индустриального домостроения в список вошли дореволюционные дома, «сталинки», дома периода архитектурного авангарда, дома индивидуальных проектов^[251].

Практика стран Западной и Восточной Европы состоит в реконструкции и модернизации европейских аналогов «хрущёвок» в соответствии с экологическими стандартами^[229][252].

• Баныкин Б. Н. Проектирование и строительство крупнопанельных домов. — Ленинград, М. : Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1963. — 179 с.
• Верижников С. М. Индустриальное жилищное строительство в Ленинграде. — Ленинград : Госстройиздат, 1960. — 335 с.
• Голодный Ц. Квартал экспериментов // Наука и жизнь : журнал. — 1958. — № 1. — С. 62—65. — ISSN 0028-1263.
• Дыховичный Ю. А., Кравцов Д. М., Левитан Е. П. и др. Массовое полносборное домостроение в Москве. — М. : Стройиздат, 1965. — 276 с.
• Елизаров В.Д., Медведева М.И. Крупнопанельное жилищное строительство. — Киев : Госстройиздат УССР, 1961. — 196 с.
• Кузнецов Г. Ф. Сборные крупнопанельные многоэтажные дома : (Достижения отечественной техники в жилищно-гражданском строительстве) : Стенограмма публичной лекции, прочитанной в Центральном лектории Общества в Москве. — М. : Правда, 1951. — 30 с.
• Колотилкин Б. М. Экономика крупнопанельного и крупноблочного строительства. — М. : Госстройиздат, 1961. — 184 с.
• Костанди М. К. Новые типы квартир для массового жилищного строительства. — М. : Госстройиздат, 1959. — 107 с.
• Краснов Н. П. Отделка крупнопанельных жилых и общественных зданий. — М. : Стройиздат, 1965. — 168 с.
• Лебина Н. Хрущёвка. Советское и несоветское в пространстве повседневности. — М. : Новое литературное обозрение, 2024. — 424 с. — (Культура повседневности).
• Методические рекомендации по реконструкции и модернизации инженерного оборудования жилых домов первых массовых серий. — М. : Госстрой России, 1998.
• Спивак А. Н., Портер Э. Г., Сикачев А. В., Блех Е. М. Рекомендации по модернизации пятиэтажных жилых домов массовых серий типовых проектов. — М. : ЦНИИЭП жилища, 1986.
• Москва — 2000: какой ей быть? : Сборник статей. — М. : Стройиздат, 1990. — 295 с.
• Мойзер Ф. Жилищное строительство в СССР. 1955-1985: архитектура хрущевского и брежневского времени. — Берлин : DOM, 2021. — 311 с.
• Мойзер Ф., Задорин Д. К типологии советского типового домостроения. Индустриальное жилищное строительство в СССР. — Berlin : DOM, 2018. — 448 с.
• Промыслов В. Ф. Развитие индустриального строительства в Москве. — М. : Стройиздат, 1967. — 338 с.
• Розанов Н. П. Крупнопанельное домостроение. — М. : Стройиздат, 1982. — 224 с.
• Жилищное строительство в СССР / Под ред.Б. Р. Рубаненко. — М. : Стройиздат, 1976. — 280 с.
• Рудаков П. Г., Фёдоров Е. П. Городское жилищное строительство : Опыт применения типовых проектов. — М. : Стройиздат, 1964. — 103 с.
• Советское градостроительство. 1917-1941: в 2 кн. / отв. ред. Ю. Л. Косенкова. — М. : Прогресс-Традиция, 2018. — Кн. 1.
• Шабурников В. Н. Крупнопанельное домостроение (из опыта строительства в Челябинске). — М. : Государственное издательство литературы по строительству, архитектуре и строительным материалам, 1962. — 80 с.
• Varga-Harris Christine. Stories of House and Home: Soviet Apartment Life during the Khrushchev Years : [англ.]. — Ithaca : Cornell University Press, 2015. — 289 с.

• Как Хрущев придумал свои легендарные пятиэтажки  (рус.). moslenta.ru. Дата обращения: 27 ноября 2022. // Мослента, 19 января 2020
• Пора большого новоселья (рус.) на YouTube — документальный фильм 1959 года о строительстве первых хрущёвок.